Сергей Моисеев - Переход через пропасть

Взрывались военкоматы, горели цистерны с топливом для военных.

Почти каждый день горели автомобили и имущество оккупантов Харькова. Иногда доставалось и им самим.

В день «Незалежности» Украины (24 августа 2014 года) на центральной площади исчез флаг Украины.

ХАРЬКОВЧАНЕ ЖГУТ ХУНТУ И КОЛОМОЙСКОГО. 05.09.2014

https://www.youtube.com/watch?v=f5aa6qYQ0TU

Конечно, в новостях об этих событиях старались не сообщать. Сообщали только о тех, которые невозможно было спрятать.

Все, кто мог представлять потенциальную угрозу режиму, задерживались по поводу и без повода.

Участник мирной акции «Свеча памяти» на площади Свободы в Харькове Александр Петрунько впервые был задержан еще летом 2014-го, предъявить ему было нечего. При задержании ему в карман положили газету «Новороссия» со словами: «Не за что, говоришь? А вот теперь есть за что!»

Большинство жертв украинской хунты, оказавшихся в застенках и прошедших через пытки, не было ополченцами. Причиной ареста и пыток могло быть участие в митингах против Евромайдана, участие в программах российского телевидения, заявление своей позиции в интернете.

Алексей Лукьянов прошел через пытки на тайной базе СБУ

В июне 2014 года пропал без вести наш соратник Алексей Лукьянов, судьба его была нам неизвестна. Тогда я через свою интернет-рассылку (в моей базе рассылки тысячи адресов, в том числе СМИ и общественных деятелей) сообщил о случившемся. Пошла информационная волна, и через некоторое время родственникам Алексея позвонили и сообщили, где он находится. В той системе были люди, а может быть, и сейчас есть, которые тайно нам сочувствуют.

Как выяснилось, Алексея арестовали и привезли на тайную базу СБУ, замаскированную под автомойку, где несколько дней осуществляли допросы с пристрастием. Потом посадили в джип и отправили под Славянск, село Евгеньевка, где был штаб и по совместительству фильтрационный лагерь.

Впоследствии Алексея Лукьянова обменяли в Донецке на украинских военнопленных, и вот что он сам рассказывал после освобождения Украине. ру, о том, что с ним произошло:

«В данном фильтрационном лагере располагалось два кунга, которые служили местами временного заключения, это машины с будками небольшой вместительности с площадью примерно 16–20 кв. м. Там я провел больше двадцати дней, каждый день менялись люди, добавлялись новые, в среднем там люди проводили по пять — семь дней. Избиения были регулярные, меня поднимали ночью, выводили из этого кунга и отводили на допрос к военным. Ты выходишь в наручниках, а на голове у тебя мешок. Сажают тебя на стул, и с разных сторон задаются вопросы, а потом начинают бить по голове. Условия содержания, конечно, в фильтрационном лагере — это просто кошмар, потому что абсолютно все время ты сидишь с мешком на голове либо в целлофановом пакете, который замотан скотчем вокруг глаз, в наручниках, потом наручников стало не хватать, стали стяжками связывать руки, пальцы. Ну, конечно же, затягивали все очень плотно, туго. Самое плохое — это бывало так, что набивали в этот кунг людей до предела — на 20 кв. м сидели 17–18 человек. Ты даже лечь не можешь, и это на протяжении нескольких дней. Когда людей становилось много, переставали людей выводить в туалет, ставили ведро в углу, все мочились в это ведро. Еще засовывали в яму. Была выкопана яма метров пять, и туда водили — бывало, всех вместе, бывало, поодиночке. Там, бывало, несколько дней сидели в яме, под дождем, по щиколотку в воде. Потом меня перевезли в изолятор СБУ».

Проректор университета Алексей Самойлов был обвинен по ряду статей

При аресте 30 июня 2014 года был зверски избит проректор Международного славянского университета Алексей Самойлов, ему была подброшена взрывчатка. Впоследствии он рассказал журналистам о своем аресте:

«Мне предъявили обвинение по трем статьям: незаконное обращение с оружием, боевыми припасами или взрывными веществами. Я якобы хранил вместе с гигиеническими принадлежностями тротиловые шашки, которые мне были подброшены сотрудниками СБУ во время обыска и ареста. Второе обвинение — нарушение территориальной целостности Украины путем вступления в преступный сговор с лидерами ДНР Андреем Пургиным и Павлом Губаревым и помощь в создании законодательной базы ДНР. Это, конечно, неправда, это не моя специфика, я в этом ничего не понимаю. Третье обвинение — это вообще феерично! — измена Родине путем передачи сведений, составляющих государственную тайну».

Из шести месяцев заключения два Самойлов провел в одиночной камере. В декабре 2014 года его обменяли на украинских пленных.

Маховик репрессий никому не делал скидок на возраст. 30 июня 2014 года арестована 67-летняя женщина, лидер компартии в Харьковской области, Алла Александровская.

Лидеру движения Юго-Восток, Юрию Михайловичу Апухтину на момент ареста было 66 лет. Первый раз его задержали 30 апреля 2014 года. Выпустили под залог с электронным браслетом. Вновь арестовали в июле и опять выпустили. Окончательно заключили под стражу в зале суда в декабре 2014-го. В застенках хунты Юрий Апухтин провел более трех лет, в декабре 2017-го его поменяли на украинских военнопленных в Донецке. Вот как он описывал свои впечатления:

«Сначала были профилактические беседы с организаторами и активистами протестов, а затем дошло до провокаций и арестов. Так было со мной и целым рядом других активистов-антифашистов. После нашей организации прорыва колонны автомобилей из Харькова с продуктами и лекарствами в осажденный Славянск нас решили арестовать.

Юрию Апухтину на момент ареста было 66 лет

В штабе нашей организации “Юго-Восток” проводится обыск с примитивным подбрасыванием гранаты Ф1 и пистолета. Меня и еще двух других руководителей организации арестовывают.

Нормальный человек, столкнувшись с тюремной действительностью, испытывает колоссальный шок. Со временем ко всему привыкаешь и, став частью этого специфичного сообщества, невольно вливаешься в его жизнь. Так произошло и со мной. За мои политические убеждения украинское “правосудие” изолировало меня от общества и на три года упрятало в Харьковское СИЗО.

В камере было три человека, и я не сразу узнал своего соратника Алексея Самойлова. Он был жестоко избит, с изуродованным лицом, вместо одного глаза у него был громадный синяк, и я подумал, что ему выбили глаз. Потом, к счастью, зрение у него восстановилось.