Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

— В связи с нехваткой в составе действующей армии военнослужащих различных специальностей, на территории Среде-Азиатского военного округа были развернуты в спешном порядке многочисленные профильные военные учебные заведения для подготовки как младшего командного состава, так и подготовки офицеров-специалистов. Ускоренный период подготовки составлял шесть-восемь месяцев, иногда и один год. Эти училища готовили сержантов — командиров отделений по шестимесячной программе, офицеров (младших лейтенантов) — по десяти-двенадцатимесячной. Действовало это до конца сорок пятого года — то есть, до Победы.

Наконец, архивист нашел то, что искал, и сообщил Севруку необходимую информацию:

— В интересующий вас период во Фрунзе были развернуты два учебных заведения: пехотное училище, сформированное на базе пехотных курсов усовершенствования начсостава и окружные интендантские курсы. Какое будете смотреть?

— Все два, если можно.

— Можно, конечно, только вам придется подождать. Посидите здесь, журнальчики полистайте, а я пока схожу в другое хранилище.

Сказав это, архивист удалился, а Севрук уселся в старенькое кресло в углу и взял с журнального столика первый же попавшийся журнал — это был «Советский воин». И хотя до этого он никогда не интересовался подобными изданиями, здесь ему пришлось это сделать, чтобы убить время. Так пролетело около получаса. После чего архивист вернулся, держа в руках два вместительных ящичка. Поставив их на столик перед гостем, он сообщил:

— Это учетные карточки личного состава окружных интендантских курсов. Начните с них, а я пока поищу остальные.

Отложив в сторону журнал, Севрук достал из портфеля, с которым он пришел в архив, блокнот и, придвинув к себе первый ящик, начал методично просматривать карточки курсантов. Его целью было найти всех носителей имени Рустам. В результате часовой работы таковых оказалось трое. Еще столько же Рустамов оказалось в числе курсантов пехотного училища, карточки которых архивист принес чуть позже. Причем, изучая списки последних, Севрук сделал неожиданное открытие. Изучая карточки на букву «р», он обнаружил курсанта Рашидова Шарафа Рашидовича, 1917 года рождения, уроженца города Джизака, призванного на действительную военную службу в августе тысяча девятьсот сорок первого года. «Так это же тот самый Рашидов, который теперь возглавляет компартию Узбекистана, — осенила Севрука внезапная догадка. — Получается, что кто-то из этих Рустамов, которые учились с ним в пехотном училище, вполне мог быть его другом. Интересно, кто же именно из них: Суюнов, Махмудов, Касымов или Саидов?»

Спустя два часа Севрук уже был в кабинете главы контрразведки Григория Григоренко, где изложил ему свою догадку:

— Рашидов мог быть другом этого Рустама, а тот, в свою очередь, встречался со Светланой Авдеевой. Потом она забеременела, а Рустам ушел на фронт. И, видимо, погиб. Но ребенок-то остался. Теперь нам предстоит установить две вещи: кто именно из этих четырех Рустамов является интересующей нас личностью и второе — действительно ли Авдеева родила от него ребенка.

— И как вы собираетесь это установить? — поинтересовался Григоренко.

— По первому пункту я уже начал проверку. Оставил в архиве Минобороны запросы на этих четверых Рустамов — мне вскоре должны дать информацию об их дальнейшей судьбе. Нас интересуют те из них, которые погибли.

— А если представить себе, что он остался жив, но отказался от ребенка? — предположил Григоренко.

— Такое тоже может быть, но это весьма сомнительно — узбеки от своих детей не отказываются. Тем более от мальчиков.

— Принимается, — согласился с этим доводом глава контрразведки. — Что дальше?

— Установив, кто из них погиб, надо будет посетить места их гибели и захоронений. Вполне вероятно, что Авдеева вместе с сыном тоже могли когда-то приезжать туда с целью навестить эту могилу. А по второму пункту предстоит слетать в Свердловск — в город, где Авдеева рожала своего ребенка. И найти там людей, которые помнят это событие. Лучше всего — людей из роддома.

— Трудная задачка, учитывая, сколько времени с тех пор прошло, — покачал головой Григоренко. — Да и времени на это уйдет не один день. Однако и останавливаться на полпути негоже. Поэтому продолжайте свои поиски и держите меня в курсе.

Всю дорогу до столицы Узбекистана города Ташкента Алексей Игнатов думал о превратностях судьбы. Еще в начале этого года он был переведен из МУРа на «землю» по причине широкомасштабных чисток, которые затеял в правоохранительных органах новый министр Виталий Федорчук. А теперь Игнатов летит с этим самым министром в Узбекистан на одном самолете и имеет все шансы вернуться в МУР на «белом коне». Правда, для этого надо было сильно постараться — раскрыть убийство ветерана войны. Однако, глядя на белые облака, которые проплывали мимо него за стеклом иллюминатора, Алексей почему-то был уверен, что это дело он обязательно раскроет. А еще сыщик постоянно повторял фразу, которую ему надлежало сообщить Шарафу Рашидову, как послание от Джуры. При этом душу Игнатова терзало беспокойство — удастся ли ему выбрать такой момент, чтобы узбекский лидер в это время был один. «Если он прилетит в аэропорт, чтобы встретить нас лично, смогу ли я передать ему эти слова втайне от Федорчука и остальных? — размышлял Игнатов. — А если мне это не удастся, тогда придется записываться к нему на прием. На это уйдет время, а сообщение, как я понял, срочное, не терпящее отлагательств. Да, задал ты мне задачку, Александр Бородин. Но решить ее я должен, просто обязан».

Как и предполагал Игнатов, в аэропорту их встречала представительная делегация, возглавлял которую сам Шараф Рашидов. При этом, пожимая руку Федорчуку, он извинился перед ним, что не сможет сопроводить его до города.

— Через час мне надо встречать еще одну делегацию, — сообщил Рашидов. — Поэтому вас, Виталий Васильевич, проводит наш новый министр внутренних дел Ниматжан Ибрагимович Ибрагимов.

Названного человека Федорчук видел впервые, хотя три недели назад сам подписывал приказ о его назначении вместо прежнего министра — Кудрата Эргашева. Его отправили в отставку в ходе начавшегося «узбекского дела» и местные чекисты, вкупе с присланными из Москвы кураторами, активно под него «копали», пытаясь дискредитировать не столько его, сколько высшее руководство республики во главе с Рашидовым. Но поскольку Федорчук входил в команду Константина Черненко, который занял сторону Рашидова, ему предстояло объясниться с узбекским лидером, причем, не откладывая это в долгий ящик. Поэтому, взяв Рашидова под локоть, Федорчук произнес: