Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Спрятавшись за деревьями в лесопосадке, которая обрамляла Минское шоссе с обеих сторон, Александр Бородин внимательно следил за вечерней дорогой. В эти часы оно было пустынным и идеально подходило для конфиденциальной встречи. Даже если бы тот, с кем сегодня здесь было назначено свидание, привел за собой «хвост», его бы сразу можно было различить, поскольку шоссе, в еще не начавшихся сумерках, идеально просматривалось в обе стороны. Наконец тот, кого поджидал Бородин, появился на черной «Волге», которая остановилась ровно в нескольких метрах от поваленного столба на противоположной от Александра стороне шоссе. Затем из автомобиля вышел водитель, который отошел на почтительное расстояние от «Волги» и закурил. Как только он это сделал, Бородин еще раз внимательно осмотрел трассу в обе стороны и, не заметив ничего подозрительного, вышел из своего укрытия. Преодолев те несколько метров, что отделяли его от автомобиля, он забрался в салон. Причем сел на заднее сиденье, в то время как его собеседник, Георгий Цинёв, восседал на переднем.

— Доброй ночи, Георгий Карпович, — поздоровался инициатор встречи с генералом.

— Доброй… не знаю, как вас называть, — ответил Цинёв.

— Зовите меня Михаилом, — ответил на эту реплику Бородин.

Называть свое настоящее имя он не планировал, как и показывать собеседнику свое подлинное лицо. Бородин пришел на эту встречу с измененной внешностью: под кепкой у него был парик с длинными волосами, на глазах красовались очки с темными стеклами, а под носом топорщились накладные усики — экипировка, которая досталась ему еще со времен его службы во внешней разведке.

— Итак, Михаил, я вас внимательно слушаю, — закончив с предисловием, сразу перешел к делу генерал.

— Вам известно, что над головой вашего человека, начальника контрразведки Григоренко, сгустились тучи? — спросил Бородин.

— Я догадываюсь об этом, — совершенно лысая голова генерала слегка качнулась вперед.

— Но вы пока не знаете, кто претендует на его место. Я могу вам это сообщить.

— И кто же?

— Иван Маркелов.

— Откуда вам это известно? — все так же, не поворачивая головы к собеседнику, спросил генерал.

— Можете не сомневаться, информация пришла из надежного источника. Более того, этот же источник сообщает, что генерал Бобков планирует в скором времени занять ваше место первого зампреда. И назначение Маркелова во главе контрразведки — это один из предварительных шагов на этом пути.

— Что еще вы хотите мне сообщить? — после небольшой паузы спросил у собеседника генерал.

— Следующим шагом ваших недоброжелателей может быть отставка еще одного вашего человека — Виталия Федорчука, — продолжил свою речь Бородин. — Дело, которое Андропов затеял в Узбекистане против тамошней милицейской номенклатуры, это не только удар по Щелокову — это почва и для удара по Федорчуку.

— Каким образом?

— Вы же поддержали создание Управления «В» в структуре военной контрразведки, которое будет заниматься контрразведкой в органах МВД? Однако своего человека во главе этого подразделения вам поставить не удастся — он уже найден. Это Василий Сергеев, который почти двадцать лет проработал в органах в Ставропольском крае. Догадываетесь, кто стоит за его назначением?

— Горбачев?

— Он самый — любимчик Андропова, человек который рано или поздно планирует сменить его на посту генсека. Так вот управление «В» для Сергеева — это ступенька к креслу начальника третьего главка и структура для сбора компромата на Федорчука и защиты кавказских интересов.

Помимо того, что Сергеев возглавлял Ставропольский КГБ, он еще более четырех лет (1973–1977) руководил КГБ в Кабардино-Балкарии — регионе, где процветало «цеховое братство».

— А если вы ошибаетесь?

— Может быть, — согласился с предположением генерала Бородин. — «Эрраре хуманум ест», или «Человеку свойственно ошибаться». Только сдается мне, что любимчик вашего врага вряд ли сможет стать вашим другом.

— И что вы в таком случае предлагаете? — после короткой паузы, понадобившейся ему для того, чтобы обдумать услышанное, спросил генерал.

— Ничего нового, поскольку все уже изобретено до нас. Поэтому я предлагаю действовать по старому и хорошо проверенному принципу: «Враг моего врага — мой друг».

— И кто является моим другом в этой ситуации?

— Совсем недавно это мог быть Щелоков, но он уже битая карта. А вот Рашидов еще не пал.

— Но это только дело времени.

— В таком случае, следом падете и вы.

— Мы все когда-то падем, уважаемый Михаил, — в голосе генерала его собеседник услышал нотки обреченности.

— Ладно, если падем только мы, а если вместе с нами падет и страна, за которую вы, насколько я знаю, проливали свою кровь на фронте? — прибег к последнему аргументу Бородин. — Неужели вы не видите, куда Андропов и его команда могут затащить страну под видом реформ?

— Куда?

— В пропасть! Андропов так активно сеет зубы дракона, что рано или поздно они дадут страшные всходы.

— Что вы имеете в виду?

— Из строя выбиваются наиболее преданные кадры, да еще прошедшие войну, чтобы на их место пришла поросль молодых волков, готовых загрызть кого угодно. Если вы этого не понимаете, тогда советую перечитать одну очень мудрую книгу, которой мы все зачитывались в детстве — «Остров сокровищ». Помните, что сказал капитан Джон Сильвер: «Смейтесь, разрази вас гром, смейтесь! Через час вы будете смеяться по-иному. А те из вас, кто останется в живых, позавидуют мертвым!».

И Бородин взялся за ручку двери, чтобы выбраться из автомобиля.

— Подождите, — остановил его генерал, все так же не поворачивая головы. — Спасибо вам за этот разговор — я вас услышал. Не знаю, кто вы и сколько вам лет, но вы меня приятно удивили. Надеюсь, что мы с вами еще встретимся, но уже при других обстоятельствах и в другой обстановке. Ступайте, и… берегите себя.

Сержанту Ивану Сараеву (в обиходе — Сарай) оставалось до дембеля чуть больше ста дней. Будь это где-нибудь в любой точке Союза и не было бы никаких забот — жди появления в конце сентября приказа министра обороны Дмитрия Устинова, и в ус не дуй. Но в Афгане все было иначе — здесь каждый день мог стать твоим последним днем. Поэтому, когда сегодня под вечер пацаны предложили Сараю отправиться в самоволку — сходить за бакшишем (подарками) в дальний кишлак Гарсалай, он поначалу хотел отказаться. Но когда узнал, что его одногодок и такой же «дед», как и он, Петр Хомутов (в обиходе — Хомут) подбил на это дело двух салабонов (солдат из младшего призыва, прибывших несколько месяцев назад из учебки в Термезе), один из которых был Сараеву «зёмой» — земляком из Ногинска, он решил присоединиться к этой «экспедиции». Зная говеный характер Хомута, который всегда отыгрывался на слабых, Иван просто не смог бросить салабонов на произвол судьбы.