Джошуа Правер - Королевство крестоносцев

В то время как характерной чертой при мусульманском владычестве стало решение гражданских дел общинным судом, нам неизвестно многое об уголовном судопроизводстве. Было ли оно в руках общины, или находилось полностью в ведении государства? Нам ничего не известно о том, как велись «смешанные» дела между членами различных немусульманских общин. Можно только предполагать, что в случае неудачного посредничества обе стороны прибегали к помощи государственных судебных органов.

Завоевание крестоносцев не привело к большим переменам в традиционной местной организации христианских меньшинств. Согласно традиционному изложению событий, принятому у крестоносцев, «сирийцы», то есть местное христианское население, обратилось с просьбой к новым правителям даровать им собственные суды и право иметь свои законы и соблюдать свои обычаи. Эта просьба, как нам сказали, была выполнена. Это может означать только то, что сохранилось status quo ante (прежнее положение дел). То, что было верно в отношении местных христиан, было верно и по отношению к еврейской общине. Все акты, записанные в ее судах в Латинском королевстве, были сохранены.

Местные суды в городах и деревнях манора находились в ведении местных церковных организаций. Гражданские дела – бракосочетания, составление завещаний и прочее в этом роде – рассматривал церковный суд общины. Нам известны случаи, когда во главе общины стоял мирянин, которого называли reis (в переводе с арабского «глава»), он же председательствовал в местном суде. Нельзя рассматривать церковные власти в качестве части администрации манора, но она выполняла многие ее функции. Церковная власть и мирские суды восточных христиан были частью механизма, который гарантировал административное управление на местном уровне и отправление правосудия в отношении не-франкского населения.

Вполне возможно, что форма правления для местных христиан вначале сложилась в столице, а затем распространилась на другие города и сельские местности королевства. Тот факт, что короли Иерусалима поселили в столице большую общину восточных христиан из Трансиордании (около 11 15 г.), делает это предположение весьма правдоподобным. Было бы естественным предположить, что подобная массовая иммиграция способствовала развитию общественных институтов или, по крайней мере, послужила катализатором их развития.

Именно в связи с местными судами произошли достойные внимания перемены в XII столетии. Имеющиеся в нашем распоряжении источники, к сожалению, не могут в полной мере объяснить их, и нам приходится довольствоваться лишь предположением. Произошло слияние местных судов восточных христиан и особого суда, который существовал в каждом большом городском поселении, так называемого Cour de la Fonde , то есть Рыночного суда. Словом Fonde или funda иногда называли земельную собственность в целом. Оно приобрело среди крестоносцев значение «рынок» или «место (площадь или улица) торговли». Заместителю виконта, называвшемуся по-арабски mathesep (первоначально «надзиратель за рынками»), теперь было поручено надзирать за этими процветающими городскими центрами. Вполне естественно, был выработан свод правил для торговцев на рынке. Неповоротливый механизм управления городского суда больше мешал, чем помогал при решении незначительных спорных вопросов и заключении сделок. Нам неизвестен первоначальный состав Рыночного суда, но, по-видимому, с самого начала в него входили судебные заседатели со стороны как франков, так и сирийцев. Это соответствовало в основном если не по букве, то по духу главному правилу суда пэров. Мы можем только предполагать, какие сделки заключались чаще всего между местными производителями, крестьянами, ремесленниками и мелкими купцами с одной стороны и франкскими покупателями с другой. И очень редко они менялись ролями. Чаще всего ответчиком выступал местный уроженец, а истцом – франк. Это наглядно отражалось в составе суда: четыре заседателя были местными, а двое франками. Председателем суда был, естественно, франк, имевший титул бейлифа ( bailli ). Уголовные дела были исключены из компетенции суда; рассматривались только гражданские иски, за которые платили одной маркой серебра (в начале XIV в. одна марка серебра равнялась 25 кипрским безантам). Дела, выходившие за рамки суда, передавались в Городскую палату, даже когда стороны не принадлежали к той же самой общине или классу.

Со временем Рыночный суд получил еще большие права и поглотил местный суд. Возникает вопрос, был ли это осознанный шаг франков, или ситуация развивалась сама по себе в этом направлении. Возможно, здесь действовали оба фактора, но это не изменило в значительной мере положение дел. Судебные разбирательства, касавшиеся одновременно сирийцев и франков, не могли проходить исключительно в «сирийском» суде. Слияние судов мало в чем повлияло на сложившуюся ситуацию. Проблема заключалась во взаимоотношениях самих сирийцев. До тех пор пока существовала автономная юрисдикция, их дела рассматривались в местном суде под председательством реиса. Затем власть перешла к Рыночному суду. Возможно, изменения происходили постепенно, но в любом случае они были неблагоприятны для местного населения. По аналогии с положением еврейских общин в мире ислама и христианства новые компетенции Рыночного суда могли не привести к отмене первоначальных автономных местных институтов. Возможно, в случае необходимости можно было прибегнуть к их помощи по желанию спорящих сторон. Отныне сохранение местных институтов зависело в основном от всеобщего объединения различных общин. Помня о стремлении небольших групп сохранить свои права и институты, мы можем предположить, что суды реиса не окончательно лишились своего положения или, по крайней мере, не исчезли. Мы также должны помнить, что матримониальные и связанные с ними дела оставались, как и прежде, в юрисдикции местного духовенства.

Итак, оба суда – суд реиса и Рыночный суд – были заняты отправлением правосудия на местном уровне. Все же они были ограничены в своих действиях, поскольку находились в зависимости от выделяемых им денежных сумм и не имели права разбирать уголовные дела. То же самое можно сказать и о земельной собственности местного населения, которая, будучи городской землей, была в юрисдикции городского суда. Последний не являлся апелляционным судом. Суд реиса и Рыночный суд были автономными судами в рамках своей юрисдикции.

Посмотрим теперь на другие города королевства, где потребности различных классов привели к созданию особых судебных учреждений. В портах королевства существовал, вероятно со второй четверти XII в., особый суд, занимавшийся вопросами морского права. Он получил свое название от цепи, натянутой между двумя башнями на пристани, которая закрывала на ночь вход в гавань, а также во время осад, когда к городу подходил вражеский флот. «Суд цепи» ( Curia catenae ) состоял из морских купцов, знакомых с торговым законодательством. Слушание более важных дел здесь только начиналось, а затем они передавались в городской суд. В этом последнем случае он играл роль некоей комиссии по расследованию, чьи отчеты отсылались в более высокий суд для вынесения вердикта. Как и почти во всех судебных учреждениях, вопросы правосудия и финансовые дела были тесно связаны друг с другом, и «Суд цепи» обязан был не только собирать штрафы, но и налоги за стоянку судов и другие портовые сборы. В XIII в. существовала должность vicomte du port , который, вероятно, был председателем суда и отвечал за управление портом. «Суд цепи» был единственным судом, который рассматривал не конкретные правовые вопросы, но конкретные дела. Ничего подобного не проявилось в других органах управления крестоносцев.