Николай Пахомов - Святослав, князь курский [Proza.ry]

Юрий Владимирович подумал и решил: «Быть свадьбе»!

Судьба княжича Андрея была предрешена.

За неделю до празднования Похвалы пресвятой Богородицы, Свя-тослав Ольгович отправил на Москву сына Олега с боярами, снабдив их всевозможными дарами. В том числе княжич Олег вез в специальной клетке для суздальского князя пардуса [112] Пардус — барс. — диковинного зверя, изловлен-ного в вятских лесах. 28 июля, в самый праздник Богородицы, приехал и Святослав с племянником Владимиром. И не только с Владимиром и ближними боярами, но и со своей и Игоревой супругами. Не хотел брать их северский князь, уберегая от дорожной маяты, но те словно пиявки впились в князя: «Возьми, да возьми!» Ни долгие тряские лес-ные дороги, ни тучи сосущей кровь мошкары не могли остановить и удержать их от желания взглянуть на иной мир. Ведь кто знает, удастся ли еще когда-нибудь побывать в Руси Залесской. Да и к мирной жизни, хоть на короткий миг, от изгойнической походной неустроенности тя-нуло. Даже замечание Игоревой супружнице Изяславне, что не гоже ей веселью предаваться, когда муж в узилище, не подействовало. Сразу же нашелся веский довод: «Ведь не хочет же князь Святослав оставить бедных женок без своего попечительства и охраны, чтобы их, словно куропаток, Давыдовичи изловили да в поруб посадили». Пришлось ус-тупить просьбам и взять обеих княгинь с собой.

Святослав был встречен с честью и любовью и богато одарен суз-дальским князем, хотя и сам привез подарки как для Юрия Владимиро-вича, так и для молодоженов.

Родовое поместье боярина Кучки располагалось на одном из мно-жества лесистых холмов на берегу реки Москвы, недалеко от того мес-та, где в нее впадала мелководная Яуза. Двигаясь за гриднями суздаль-ского князя, сопровождающими северских гостей, Святослав Ольгович вольно или невольно наблюдал за открывающимися его взору окрестно-стями. Вот вдоль берега Москвы изредка виднелись домишки-клети селян — смердов, поселившихся на землях боярина. За ними — пашни и луга. А далее леса, леса, леса. В основном — смешанные: хвойные и ли-ственные. До самого окоёма. Привычная картина, которую и в собст-венных уделах северского князя можно видеть ежечасно. Но вот на од-ном из холмов сквозь заросли деревьев скорее угадывались, чем явст-венно виднелись руины древнего городища.

— То древний град вождя Мосоха, внука Иафетова, — заметив заин-тересованный взгляд Святослава, пояснил старший из сопровождавших его проводников-гридней суздальского князя, указав на развалины. — Так бают одни старики… Впрочем, может, и врут, так как другие ут-верждают, что в этих краях останавливался после похода на волохов к горам Карпатским русский князь Москов в седьмом веке от Рождества Христова… В честь него и река названа и город сей был построен… А где тут правда, где ложь — теперь уже и не разберешь… Развалины го-родища тайны хранить умеют…

— Да, чего-чего, а тайн на Русской земле предостаточно, — отозвал-ся северский князь. — Взять хотя бы мой удел, Севрскую землю… Поче-му так называется? Откуда взялись северяне или севера?.. И чем они отличаются от остального русского люда, когда и говорят на одном языке, и в единого Бога веруют?.. Загадка! Вот преподобный Нестор, летописец наш просвещенный, о Киеве повествует, что построен тот будто бы братьями Кием, Хоривом да Щеком… Ладно. Но кто же тогда другие города построил, например Курск? Вождь Кур? Если это так, то почему о нем ничего неизвестно?.. Почему о нем ни Нестор-мних, ни игумен Сильвестр, друг Мономахов, ни иные премудрые старцы-келейники не написали?.. Не было что ли?.. Или же был, да забыт за временем?.. Думаю, что был, да остался в тени за другими, более силь-ными да ловкими. Ведь свычай да обычай ставить города и давать им имена свои на Руси до сей поры живы. Вот, к примеру, Владимир Свя-тославич на Волыни град построил и назвал Владимиром, а еще один, поставленный им же под Киевом, нарек Василевым. Сыну Изяславу Полоцкому выстроил Изяславль. Прадед мой Ярослав Владимирович Мудрый грады Ярославль и Юрьев заложил. Есть и иные, которые Ольжичами нарекаются. Лишь в одной Черниговской земле их несколь-ко. Один град недалеко от Чернигова, другой в Вятичах. Есть и в Посе-мье, на реке Семи, моим отцом, Олегом Святославичем рубленый. А сколько же безымянных или по иному как-то названных… живых еще или разоренных, превратившихся в пыль и труху… Не сосчитать. Так что, боярин, загадок хватает…

Проводники не мешали Святославу Ольговичу мыслить вслух над загадочностью Русской земли, слушали, не перебивали. Лошади шли ходко. Время бежало не так нудно и медленно. Путь за беседой стано-вился короче.

Суздальский князь, несмотря на годы, все такой же высокий и сильный, вышел встречать северского в яркой шелковой рубахе, пере-хваченной по толстому чреву золотистым кушаком. Сначала он стоял на крылечке сеней вместе со своими боярами и сыном Святослава, Олегом, но когда Святослав грузно соскочил с коня на землю, то поспешил во двор боярского подворья, распахнув руки для объятий. Пока он, не-смотря на свою грузность, довольно энергично двигался, свежий вете-рок игриво ворошил его поредевшие, но остающиеся все такими же ры-жими, волосы на голове, трепал реденькую козлиную бородку. Обня-лись, троекратно расцеловались. Потом молча отстранились друг от друга, чтобы получше рассмотреть.

Святослав и Юрий не виделись близко уже несколько лет, и теперь с неподдельным интересом вглядывались друг в друга.

— Что, брат, постарел? — первым нарушил молчание Юрий, вырази-тельно поводя своими большими, на выкате, очами. — Отяжелел, по-грузнел?..

— Наверное, мы оба постарели, — улыбнулся ответно Святослав, отмечая необычную белизну лица суздальского князя, его долгий, не-много искривленный нос и живой блеск глаз. — Годы никого не красят. Однако, смотрю, лицом ты по-прежнему бел и свеж, да и глаза все так-же смотрятся светло и молодо. Может, откроешь секрет, как сохранить-ся? Что же до грузности, то и меня сия чаша не минула, — засмеялся без-звучно, одними глазами. — На коня садишься, тот чуть ли до земли брю-хом прогибается… Но Бог с ней, с этой грузностью, будем считать все дородностью нашей.

— Секрет один, — принял шутку Юрий Владимирович, — побольше с молодыми общайся, особливо с бабами. От них вся молодость и идет.

— Вот уж что верно, то верно.

Пока суздальский князь беседовал с северским, а потом приветст-вовал княгинь и старших бояр, набежавшая дворня стала помогать при-бывшим северским гостям переносить привезенный ими скарб в терем, расставляла по коновязям лошадей.

Свадьбу играли целую седмицу. Сколько вин и медов было попито — не счесть. Впрочем, не только эту свадьбу играли, воздавая хвалу мо-лодым Андрею, свет Юрьевичу, и Улите Степановне, державшейся изо всех сил, чтобы среди общего веселья не разрыдаться белугой по бед-ному родителю, казненному князем-свекром, но и с хмельных, блудли-во-масляничных глаз разбитной вдовушки Любославы подумывали о новой. О свадьбе сына Святослава, княжича Олега, и дочери Юрия Вла-димировича, Елены.