Николай Пахомов - Время бусово

— Так то в крепости, — сконфузился Бус, которому стало совестно, что свое родное торжище упустил из виду и не смог сопоставить его с беловежским майданом.

В это время княжич Злат о чем-то оживленно разговаривал с сыном князя Ратая — Ратобором и его братьями, оживленно жестикулируя ру-ками.

— Что вы так бурно обсуждаете? — спросил брата Бус.

— Да так, — уклонился тот от ответа. — Пустяки разные. Вот при-глашают храм их осмотреть, — добавил он тут же. — Стоящее предложе-ние. Думаю, грех им не воспользоваться…

— Что за храм? — спросил Бус, проявив, как и его брат Злат, интерес к храму беловежцев, то ли из чистого любопытства, то ли для сравнения своих храмов с местными.

— А какая нам разница, — последовал резонный ответ Злата. — Храм нашим светлым Богам.

— Храм Дажьбога, — подсказал Ратобор. — А еще есть и заповедное капище бога Перуна. Вон в той рощице, — указал он на небольшую, на-чинающую покрываться светлой зеленью рощу.

— Сначала — храм, — прислушавшись к разговору своих питомцев, посоветовал Златогор, — потом черед дойдет и до капища.

Храм Дажьбога почему-то стоял не в крепости, среди деревьев не-далеко от майдана. По-видимому, храмовый жрец, предупрежденный заранее о возможном посещении храма русколанским посольством, был на своем месте и любезно впустил Буса и его сопровождающих на тер-риторию храма.

— Проходите, проходите.

Жрец был в летах, а лет ему было не менее, чем Златогору. Его ху-дощавое, чуть сутулившееся, туловище прикрывал длинный плащ — корзно, золотистого цвета. В сухой жилистой руке был посох. Как и все вокруг, храм был построен из сбитой глины, был довольно-таки просто-рен и светел внутри. Центр храма, как и во многих славянских храмах, занимала статуя Дажьбога — светлый всадник на коне, с поднятыми на уровень груди руками, словно только что окончил раздавать очередные милости. Светлые стены храма также были испещрены рисунками Дажьбога и других светлых Богов.

— Что ж, полюбуйтесь гости, нашим храмом, — приговаривал стар-ший жрец, показывая храм и рассказывая о нем Златогору и остальным киярцам, — светлым храмом и Дажьбогом плодовитым.

— В Киеве Русском, — обращаясь ко всем, заметил Златогор, — есть также храм Дажьбога, поболее этого будет, но образ Дажьбога только на стенах, да на хоругви начертан. У вас же — из древа сотворен. Пре-красно! Лепо! Но не уподобляетесь ли вы древним эллинам, предавая божественный образ древу?

— Отчего же? — вкрадчиво возразил Златогору старший жрец Белой Вежи. — Все, что божественно — прекрасно, а прекрасное может быть и божественным. По иному просто не может быть! Так уж боги светлые решили-распорядили.

— Мудрено! — Улыбнулся Златогор, однако дальнейшую дискуссию на данную тему прекратил. К тому же к нему приблизился Злат и стал интересоваться киевским храмом Дажьбога. Уж что-что, а возможность поговорить с кем-либо о древних богах Златогор никогда не упускал.

В Белой Веже Бус, Злат, сотник Аслан, волхв Златогор и их сопро-вождающие гостили целую седмицу, ведя переговоры, знакомясь с ме-стными традициями и достопримечательностями, участвуя в рыбной ловле. Так как была весна, то об охоте на зверя речи не вели, зато рыб-ным промыслом занимались часто. И с острогами, и с неводом, бродя голышом или же в одном нижнем белье по мелководью многочислен-ных заводей и озер, образовавшихся на заливных лугах Дона. В Кияре Антском такой могучей реки, как Дон, не было. Их Огненная речка ни в какое сравнение не шла с могучим Доном.

— Зато, — смеялся Злат, — у нас Черная гора имеется, а у беловежцев нет.

— Что за гора? — интересовались молодые дружинники беловежско-го князя, назначенные Ратаем в почетную свиту Бусу и его товарищам.

— Это о горе Каркее брат речь ведет, — вмешивался с пояснениями Бус. — На этой горе крепость нашего града стоит, а вокруг нее, на хол-мах и весь град лежит.

И Бус стал рассказывать своим новым знакомым о родном граде Кияре Антском, об обычаях русколанцев, о беспокойных соседях, про-живающих на горах Кавказа, о стычках с азами и ягами, о вековой борь-бе с боспорцами и греками, захватившими Корсунь, Сурож и иные го-рода Тавриды, ранее принадлежащие русичам, о недавнем походе объе-диненных славянских войск против племени фарнахов, вторгшихся на земли Русколани. Молодые беловежцы слушали Буса, затаив дыхание, и только изредка перебивали его рассказ несдержанным чувством востор-га или же глубокого сожаления, что им не удалось вот так, как Бусу и его брату Злату, участвовать в том походе.

— Ничего, — успокаивал их Злат, — еще успеете. Врагов у Руси мно-жество, и каждый зарится на ее обильные степи и прекрасные земли, а потому каждому русичу предстоит защищать Русь, не жалея своего живота.

И слушатели клялись, что они постоят за свободу своего рода и своей земли.

Не забыл Бус и дорожный разговор об изгоях. Как-то, оставшись один на один с князем Ратаем, словно невзначай, спросил его о том, что сталось с семьей бывшего воеводы Ратца.

— Не знаю, — без раздумий, но и без внутреннего подъема отозвался Ратай. — Ушли и ушли. А выжили или же сгинули вскоре, не знаю. А что, княжич, заставило тебя о них вспомнить? Тебя-то тогда и на белом свете еще не было…

– Так дорогой, когда к вашему граду подъезжали, речь о том была, — слукавил самую малость Бус, — вот я и подумал, что, может быть, тебе, князь, что-то о них известно. Потому и спросил. А кого мне еще спра-шивать, князь Ратай, если не тебя? Резонно?

— Нет, ничего неизвестно, — повторил Ратай свой прежний ответ. Однако задумался. А после непродолжительной паузы молвил: — Да, о тех несчастных, ставших изгоями по вине мужа и отца, мне ничего не известно… Но, знаешь, княжич, твой вопрос заставил меня призаду-маться и вспомнить одно обстоятельство. Несколько лет тому назад на пути между Белой Вежей и Воронежцем появились шарапщики, кото-рые подстерегают торговых гостей и обирают их. Как говорится, до нитки. Правда, до татьбы еще дело не доходило, по крайней мере, слышно о том не было, но что шарапничают, то шарапничают — есть грех. Поэтому, когда будете направляться в Воронежец, то предосто-рожность поимейте. Лишним делом предосторожность еще никогда не была.

— И как главаря шарапщиков тех кличут? — поинтересовался Бус.

— Точно не знаю, ибо делом тем особо не интересовался, но вроде бы Атаманом его зовут. А так это или нет, не ведаю. Тебе-то имя его зачем?

— Да так, на всякий случай. Мало ли что…

— Ну, если так… — неопределенно молвил Ратай: то ли для того, что ответ Буса его удовлетворил, то ли потому, чтобы что-то молвить.

Больше на эту тему ни Бус, ни его сопровождающие, ни Ратай и беловежцы разговоров не поднимали.