Николай Пахомов - Время бусово

Сколот, обливаясь кровью, теряя сознание, упал рядом с только что поверженным им врагом и уже не мог видеть, как Атаман и его ватаж-ники, яростно нахлестывая своих коней, летят к ближайшей роще, а за ними, пытаясь нагнать их, скачет часть дружинников Буса, наконец-то разобравшихся в произошедших событиях и оставивших торжествен-ный кортеж. Он не видел, как его спутники с помощью опомнившихся ближайших к месту события горожан, сумели захватить в полон еще одного разбойника и ссечь с плеч кудластую голову Врану, то ли умышленно, то ли случайно оказавшемуся в неподходящий момент в группе татей. Он ужу не видел, что к ним со всех ног направляются кмети князя Дажина.

Дружинники Буса стрелы в утекающих татей не пускали — у них не было луков, ведь они были не в боевом походе, а в торжественном сва-дебном кортеже, на собственной земле, где более приличествует празд-ничность нарядов, а не боевая готовность. Потому-то луки их находи-лись в обозе. Приходилось надеяться только на быстроту ног и вынос-ливость коней. Но эти надежды были призрачны, так как кони дружин-ников уже приустали за время дневного перехода, а кони татей, по-видимому, были полны сил. К тому же дружинники в своих бронях бы-ли куда тяжелей легко одетых ушкуйников, что также сказывалось на возможностях коней той и другой группы. Поэтому расстояние между убегавшими и догонявшими не только не сокращалось, но с каждым мгновением увеличивалось. Когда же преследовавшие разбойников дружинники на взмыленных конях доскакали до леса, то обнаружили, что татей там ждали их сообщники с запасными лошадями. Смысл дальнейшего преследования, если на дело взглянуть трезво и взвешен-но, явно отпадал, но и после этого дружинники еще некоторое время пытались преследовать беглецов по лесной тропинке, на которую те свернули, до тех пор, пока уставшие кони, вконец загнанные непрерыв-ной скачкой, не стали падать.

«Эх, если бы при нас были луки! — возмущались самые нетерпели-вые дружинники княжича, досадуя на себя и на свою непредусмотри-тельность. — Тогда бы мы им показали. А так стыдно показываться на глаза князя и княжича, упустив татей». — «Если бы, да кабы, — отвечали им на то более степенные и умудренные опытом товарищи, — росли во рту грибы, то был бы не рот, а огород… Что теперь руками размахи-вать… Надо возвращаться. Знать бы, как там князь?.. Как княжич»?

О том, что Бус, благодаря отцу, остался невредим, они знали, как знали и то, что князь Дажин получил тяжкое ранение в грудь. Однако, всем известно, ранение ранению рознь: одно, на первый взгляд, вроде бы и тяжелое, но, смотришь, раненый вскоре и встал на ноги; другое — с виду вроде бы и простое, но влечет за собой смерть.

Сколот от новой острой боли очнулся: он лежал на своем плаще, аккуратно разостланном под ним, а один из его товарищей, Перунко, непонятно откуда взявшейся тряпицей пытался наложить жесткую по-вязку на раненую руку, прямо поверх пропитанного кровью рукава ру-бахи. Вокруг топтались и гомонили незнакомые гридни.

— Выше, выше накладывай. Да жестче, жестче затягивай, чтобы кровь-руду остановить! — Советовал кто-то Перунку. — Экий ты, непо-нятливый и безрукий, словно не мать, а ослица тебя рожала.

— А ты, умник-разумник, — зло огрызался Перунко, — раз такой уш-лый и дока, взял бы да и наложил повязку. Или только языком мастер трепать… как баба подолом. И где вы, умники были, когда тати татьбу замышляли да строили? А теперь все герои… когда наш друг голыми руками пытался татя задержать и чуть при этом не погиб…

При этом он не забывал свое дело, хотя и к советам прислушивал-ся, ибо были они справедливы. Не только знахари и ведуны знали, что при ранении надо рану перехватывать как можно выше от того места, где она сама, но и все мало-мальски опытные вои знали о том.

«Кажется, — подумал Сколот, — гридни княжеские. Как некстати меня ранило — общение с княжескими ратниками никак не входит в мои планы». — И тихо застонал то ли от новой боли, то ли от собственного бессилия.

— Да ладно тебе, — между тем вмешался Путята, обращаясь к Пе-рунку, — не видишь что ли, вои переживают, нужное советуют. Перевя-зывай скорее, да пойдем к себе. Отнесем нашего товарища в корчму, где остановились… Там и оклемается…

— Корчма подождет, — резко и веско пробасил один из княжеских дружинников, возможно, старший над всеми этими воями.

— Как подождет?.. — разом взъерепенился Путята и опустил десни-цу на рукоять меча. Его примеру последовал и Вой, до сей поры молча наблюдавший за действиями Перунка, перевязывавшего Сколота. На-пряглась спина и у Перунка, услышавшего столь неожиданный разговор его товарищей с княжескими воями.

— Приказано всех: и злоумышленников, повергнутых вами, и вас самих доставить во дворец, — пояснил все тот же дружинник. — Княжич Бус приказ, — добавил он для вескости.

— Мы в гости к князю и княжичу не набивались! — занимая оборо-нительную позицию, но, еще не обнажая меч, бросил дерзко Путята.

— Да, не нанимались, — последовали его примеру Вой и Перунко. — Берите татей — и идите себе с богом. Это ваше дело. А мы пойдем к себе — это наше дело.

— Приказано доставить, — остался непреклонен дружинник. — Пона-добится — силой! — добавил он уже от себя, как старый и опытный воин, хотя Бус этого не приказывал, занятый хлопотами вокруг раненого отца и перепуганного семейства, но дружинник знал одно: если приказано доставить всех, то он доставит всех. Живыми или мертвыми. Лучше, конечно же, живыми. Но если… то и мертвыми сойдет.

— Вот как, значит, вы платите за помощь! — Потянул клинок из но-жен Путята. — Мы — свободные русичи! И вольны поступать так, как пожелаем! Вот за князя вашего вступились, зло пресекая, но можем и против вас выступить, если станете угрожать да путь нам заступать…

Несмотря на ранение, Сколот понимал, что еще мгновение — и за-вяжется сеча, итог которой был заранее предопределен. Поэтому, пре-секая ненужное кровопролитие, превозмогая боль и головокружение, попытался встать на ноги.

— Спрячьте мечи в ножны, — тихо молвил он, обращаясь к своим спутникам. — Раз им приказано, а они, как все служилые — подневольные люди и обязаны приказы исполнять, надо подчиниться и не устраивать потеху для зевак. Надеюсь, князья русколанские разберутся, кто им враг, а кто — друг…

— Конечно, — ухватился за эту подсказку старший дружинник. — А ты, вой, еще слаб. Тебе лучше пока полежать. Мои воины потихоньку донесут до дворца.

Сколоту пришлось согласиться с этим, так как он действительно чувствовал себя отвратительно. Ноги не желали слушаться, земля пря-мо-таки плыла под ними. Подчинились и спутники Сколота, убрав руки с рукоятей своих мечей. А вскоре Сколот, несомый на собственном плаще четырьмя дюжими дружинниками, его товарищи и два захвачен-ных ими разбойника в сопровождении остальных дружинников и стар-шего над ними вошли в крепостные ворота, которые захлопнулись за ними с сухим стуком.