Владимир Трошин - Княжич [СИ]

Юрий открыл ему дверь, и тот нырнул в морозную темноту. Спустя некоторое время, спрятав под шубу деньги, вышел Коробьин. Во дворе его действительно дожидались розвальни с возницей в рваном тулупе и заиндевелой бородой.

Мустафа любил многое, но особенно по душе ему были две вещи: деньги и женщины. Денег он предпочитал получать сразу и много, а женщин любил высоких, минимум на голову выше, хотя сам был маленького роста. Была у него одна, посадского человека вдова, к которой он захаживал. Недалеко, в татарской слободе. Но когда он увидел рядом со своим сторожем Родькой Осиповым ее, внутри что-то оборвалось. Высокая, стройная, сильная. Щеки от мороза пылают. Посмотрела на него глубокими как море, голубыми, в окружении длинных и густых ресниц глазами, как по сердцу острым ножом провела. На следующий день он бросился к Родьке узнавать:

— Кто такая? Познакомь!

Сторож упираться не стал и поведал ему, что это его двоюродная сестра, зовут ее Натальей и живет она одна в Хамовной слободе. Кстати Мустафа ей тоже понравился. Она расспрашивала о нем. С того дня Мустафа стал приставать к Родьке, чтобы тот отвел его в гости к своей сестре. Каждый раз сторож угрюмо отвечал ему, что он занят. Но в один из дней, уступил Родька настойчивым просьбам своего хозяина и сообщил:

— Сегодня вечером Наталья будет тебя ждать!

— А, что она любит? — взволнованно спросил Мустафа. — Какие подарки ей дарить?

— Деньги она любит, как и все бабы! — равнодушно процедил сквозь зубы Родька.

Вечером, Родька показал ему дом Натальи.

— Заходи! — предложил он Мустафе перед дверью, намереваясь уйти.

— Может вместе? — неловко спросил Мустафа.

— Нет! — произнес Родька. — Она сказала, что ты ей нужен один.

Мустафа постучал в дверь.

— Заходи дорогой! Дверь открыта, — ответил ему приятный женский голос.

Мустафа толкнул дверь рукой. В темных сенях никого не было и он, открыв следующую дверь, прошел дальше в комнату на свет свечи. Увиденное в комнате на какое-то мгновение парализовало его. Перед ним за столом из грубо отесанных досок, на котором стояла в плошке свеча, сидел мужчина лет шестидесяти, с мужественным, умным лицом, которого с боков окружали верзилы со свирепыми разбойничьими лицами. Неподалеку, скрестив на груди руки, стояла сестра Родьки и равнодушно смотрела на Мустафу своими бездонными глазами. Опомнившись, он попытался выскочить обратно на улицу, но не смог. Откуда-то появившийся за спиной человек, крепко сжал его плечи и подтолкнул к столу, предупредив наполненным угрозой голосом:

— Не дергайся, если хочешь жить!

— Садись Мустафа! — спокойно предложил ему пожилой мужчина. — Здесь все свои.

Мустафа сел на скамью перед столом.

— Алена! Оставь нас. Нам надо поговорить с человеком!

"Та самая Алена! Безжалостная предводительница разбойничьей шайки! — подумал Мустафа и у него мороз пробежал по коже. — Дурак, клюнул как дикий селезень на подсадную утку!". Алена не ответив, прошла к двери.

— Что смотришь? — спросил мужчина у Мустафы, видя, как тот не отрывает глаз от Алены. — Жена моя. Нравится?

Верзилы и стоящий за ним мужик загоготали.

— Чего ржете жеребцы? А ну замолкли! — властно, не повышая голоса, потребовала Алена.

Все замолчали.

— Займитесь лучше делами, пока я в гости схожу! — пожелала компании Алена и хлопнула дверью.

— Ты чего молчишь Мустафа? — спросил его мужчина.

— А с кем разговаривать-то? — осмелел Мустафа, — звать-то тебя как?

— Зови Атаманом! Не ошибешься!

— Зачем вы устроили засаду? Что вам от меня надо?

— Немногое! Ты, говорят, от Асан-мурзы имеешь поручение?

"Зачем им русские пленники? — простодушно подумал Мустафа. — Здесь никакого секрета нет. Может, им нужен выкуп, который он должен получить от князя Коробьина?".

— Деньги нам не нужны, — угадал мысли Мустафы Атаман. — Если честно ответишь на мои вопросы, мы ничего плохого тебе не сделаем. Даже на волю отпустим. Нет, тут же и порешим!

Сидящий слева от Атамана верзила подкрепил его слова веским аргументом. Он положил на стол кривой персидский кинжал

— Не надо меня пугать! Я и так все расскажу! — так и не поняв, для чего это нужно разбойникам, пообещал Мустафа, глядя то на нож, то на верзилу.

Мустафа рассказал все, даже то, что гонец с предложением о выкупе был отправлен не только в Москву, но и в Литву. Атаман заинтересовался этим сообщением и долго выспрашивал у него, раньше или позже его отъехал гонец в Литву. Наконец расспросы были закончены. Атаман и один из верзил встали из-за стола и через коридор во двор вышли на улицу. Уже стемнело. Крупные яркие звезды на мороз усыпали небосвод.

— По пленникам все ясно. Татарина отпускать нельзя. До утра пусть посидит в подвале, а утром отвезем его в наш стан. Пусть он там, побудет до весны. Работа ему найдется! — поделился Атаман со своим собеседником.

— Чего возиться? Может его того? По горлу ножичком и в сугроб? А весной как подснежники пойдут и найдут его!

— Я его отпустить обещал, Кистень!

— Как знаешь, Атаман! — недовольно согласился Кистень.

В это время из избы послушался шум борьбы. Атаман и Кистень бросились к двери.

Когда Атаман и Кистень вышли из избы, Мустафу вдруг осенило, что никто его отпускать после этой беседы не будет. Даже не зная, для чего нужны им эти пленные, можно предположить, что он для их планов опасный свидетель. Наверное, они и вышли для того, чтобы решить, как его убрать без борьбы и шума. Значит, ему осталось жить совсем немного. В его голове мгновенно созрел план побега. Главное вырваться на улицу и поднять там как можно больше шума! Выбросив руку вперед, он ударил пальцами руки по глазам верзилы сидевшего напротив и полоснул назад, выхваченным правой рукой из ослабевшей руки ослепленного соперника ножом. Кто-то сзади охнул. Мустафа бросился к двери. Она была закрыта всего лишь на щеколду. Наконец, вот она долгожданная свобода! Отбежав от избы, он увидел, как двое, выскочив на крыльцо, бросились за ним.

— Караул! Убивают! — закричал Мустафа и, сбросив шубу, понесся прочь.

На крики никто не отвечал, рогаток стрельцов не было видно, а окна изб равнодушно смотрели на него закрытыми темными ставнями. Мустафа выбился из сил, но и его преследователи отстали. Беглец уже был уверен в своем спасении и поэтому беззаботно встал на пути двигавшейся ему навстречу санной упряжки.

— Стой! — закричал вознице Мустафа. — Там разбойники!

Поравнявшись с Мустафой, возница стоявший в санях во весь рост, внезапно ударил беглеца по голове топориком, спрятанным до поры под полой тулупа. Мустафа упал на снег. Склизкой от крови рукой возница нащупал шею татарина. Мустафа был мертв. Вскоре подбежали Атаман и Кистень.