Эмерсон Хаф - Крытый фургон

— Едут переселенцы с семьями! Они опять едут! — закричали охотники за мехом, сидевшие в небольшой хижине по пути следования каравана в окрестностях Форт-Холла. Точно такие же крики встречали их появление и раньше — на побережье Снейк-ривер, в Ларами, на реке Платт и на побережье Грин-ривер.

Вглядывавшиеся в дорогу люди видели одну и ту же картину: огромное пыльное облако, которое медленно и неотвратимо приближалось к ним. Затем оно останавливалось, и переселенцы разбивали лагерь. Фургоны вставали там, где можно было найти достаточно травы, чтобы прокормить скот. Люди вылезали из своих запылённых павозок и разжигали костры, чтобы приготовить себе еду, а затем устраивались на ночлег.

Сейчас стояла середина августа. Отправившиеся в путь в середине мая путешественники покрыли уже 1280 миль расстояния. Люди находились в пути уже больше трёх месяцев.

Что было нужно этим людям, добравшимся до Форт-Холла? Им было нужно всё, но прежде всего — новости. Но в тот момент в Форт-Холле ещё не знали, что как раз в августе 1848 года территория Орегона была наконец официально признана частью территории Соединённых Штатов Америки, что Авраам Линкольн отказался от предложенного ему поста губернатора Орегона. Письму же для того, чтобы добраться от одного побережья Соединённых Штатов до другого, требовалось не меньше двух лет. И тем не менее какие-то новости всё-таки можно было узнать. Здесь появлялись люди, которые сплавляли по реке Колумбия грузы, предназначавшиеся для жителей Орегона.

Прибывшие вместе с Джесси Уингейтом переселенцы с юга делились со здешними жителями всеми новостями, которые знали сами: о двигавшихся в 1847 и в 1848 годах в Орегон мормонах; о росте недовольства среди беглых рабов-негров из южных штатов; о том, что в самих Южных Штатах, судя по всему, зреют настроения об отделении и выходе из конфедерации. В ответ им сообщат о гибели каравана под руководством Уитмана прошлой зимой. Переселенцы же рассказывали о своих битвах с индейцами из племён сиу и «воронов», о том, что на Западе хотят основать новые военные базы и поселения для того, чтобы обезопасить переселенцев от нападения недружественных индейцев и закрепить все эти территории за белыми. Всё это были интересные и важные новости, и люди с удовольствием обменивались ими друг с другом.

Но не только это интересовало прибывших в Форт-Холл путешественников. Им хотелось знать, побывали ли здесь до них другие группы переселенцев, сколько в них было людей и когда они здесь прошли. И им рассказали, что за неделю до них здесь видели колонну из пятидесяти фургонов, в которых под руководством майора Бэниона прибыли жители штата Миссури. Вместе с Бэнионом сюда приехал и старый охотник Билл Джексон. Но затем Бэнион и Джексон отделились от остальных и с шестью навьюченными мулами отправились в Калифорнию, в то время как все остальные проследовали дальше, в направлении Снейк-ривер. При этом Бэнион и Джексон скупили в Форт-Холле все лопаты, какие только были, и единственную кирку. Скорее всего, они просто сошли с ума — для чего им могли понадобиться эти инструменты, когда приближалась зима?

Но не менее сумасшедшими оказались и другие переселенцы, которые прибыли в Форт-Холл три дня спустя. Их возглавлял Вудхалл. У них было двенадцать или пятнадцать фургонов, и они, скупив в местных лавках все возможные припасы, также повернули в сторону Калифорнии. Ну что ж, им было, по всей вероятности, вскоре суждено познать весь ужас тою, что ждало их в окрестностях реки Санта-Мария и пустыни Гумбольдта, и сложить там свои кости.

В любом случае, получалось так, что уже от третьего подряд каравана, добравшегося до Форт-Холла за последние пять лет, откалывалась значительная часть людей, которые не желали идти дальше на Орегон. Уже третья подряд группа людей понимала, что им будет лучше в Калифорнии, и выбирала дорогу на юг вместо дороги на Орегон.

И действительно, оставшийся до Орегона отрезок путь был исключительно труден. Особенную сложность представляла переправа на северный берег Снейк-ривер. Она почти всегда означала игру со смертью. А дальше, вплоть до Голубых гор, вообще не было никаких дорог. Лишь очень немногим людям удавалось преодолеть этот отрезок, а количество жертв не поддавалось исчислению. Три года тому назад Джо Мик попытался отыскать более удобный путь. Но он сам и все, кто был с ним, пропали, так и не сумев этого сделать. Поэтому многие не желали продолжать путь до Орегона. В любом случае, в этом необжитом крае их не ожидало ничего хорошего. А в Калифорнии люди жили уже не одну сотню лет. Там было теплее и лучше. Поэтому каждый год часть людей, добравшись до Форт-Холла, неизменно поворачивала в другую сторону и двигалась на юг, в Калифорнию.

Но почему майор Бэнион вдруг резко повернул в Калифорнию, даже не задав никому ни одного вопроса? Казалось, он решил поступить подобным образом гораздо раньше, ещё до того, как оказался в Форт-Холле. Он лишь скупил в Форт-Холле все лопаты и был таков. Точно так же поступил и Вудхалл — он не задержался в Форт-Холле и одного лишнего часа. Прибыв туда поздно вечером, он уже рано утром двинулся в Калифорнию по старой дороге, следующей изгибам Рафт-ривер.

Такое поведение было несколько необычным. Обычно люди, добравшись до Форт-Холла, останавливались здесь на несколько дней, чтобы отдохнуть и подкрепиться, отремонтировать свой транспорт, и всегда детально расспрашивали старожилов обо всех трудностях, которые могли ожидать их во время дальнейшего пути. Но и Бэнион, и Вудхалл, похоже, прибыли в Форт-Холл, уже заранее зная, куда они отправятся дальше.

— А оставили ли они какие-то письма? — спросили вновь прибывшие жителей Форт-Холла.

— Ну конечно, оставили, — улыбаясь, ответили они. — Миссурийцы оставили целую кучу писем — в надежде, что те, кто поедет потом на восток, захватит их с собой. И Бэнион, и Вудхалл тоже оставили по письму. Кстати, их письма адресованы одному и тому же человеку. Счастливая девчонка, эта Молли Уингейт, раз сразу два таких достойных джентльмена решили написать ей.

Сама Молли не присутствовала при этом разговоре. В это время она сидела возле своего фургона и задумчиво смотрела, как пламенеющее вечернее солнце медленно опускается в серо-голубые пески пустыни. К ней медленно приблизилась мать и положила перед ней два письма.

— По одному от каждого, — со значением произнесла она и отвернулась.

Девушка распечатала первое письмо и побледнела. Она была уверена, что Уильям обязательно подаст о себе весточку — не важно где и когда. И вот теперь это произошло. В письме было написано следующее:

«Моя драгоценная! Я пишу это письмо тебе, кого зовут Молли Уингейт, и пишу его лишь потому, что знаю, что ты всё ещё носишь именно эту фамилию, а не какую-нибудь другую. Возможно, для нас обоих было бы лучше, если бы вообще не писал тебе этого письма, а просто молча уехал, и предоставил времени позаботиться обо всём. Но я вдруг понял, что не могу так поступить.