Сергей Беляк - Адвокат дьяволов. Хроника смутного времени от известного российского адвоката

Когда же следствие переквалифицировало ему обвинение, я пошутил:

— Теперь, Андрей Александрович, вы оказались в одной компании с Климентьевым, Коняхиным и Ходорковским… И это не самая плохая компания!..

Но маленькая промежуточная победа оказалась пирровой, так как в отличие от «взятки» дело о «мошенничестве» не подлежало рассмотрению в суде с участием присяжных (а мы на это очень рассчитывали). И в результате дело по обвинению Жданова и Черникова было направлено в Басманный районный суд Москвы, где оба подсудимых на себе испытали, что такое есть «басманное правосудие», символизирующее полное отсутствие правосудия как такового.

Хорошо сидеть на киче,

На проверку раз покличут,

А потом весь день один —

Полный в хате господин.

Хошь сиди на табурете,

Хошь лежи на табурете,

Хошь пляши… на табурете —

Варианты не в запрете.

Все надёжно и толково,

Табурет в плиту вмурован,

Чтоб не грезилось руке

Кого треснуть по башке.

Все удобства как в квартире,

Только все в одном сортире,

Чтоб не тратилось труда

На ходьбу туда-сюда…

— Меня обвиняют в мошенничестве, — говорил в суде Жданов, обращаясь к Грабовскому. — Обвиняют в попытке завладения вашими средствами путем обмана. Но разве я давал вам какие-либо ложные обязательства?

— Когда вы раскритиковали нашу программу строительства… — мямлил в ответ Грабовский. — А также последующие статьи в газете были восприняты мной как обман…

— Но я там говорил о недопустимости строить жилые дома на заливных лугах, затопляемых в весенний период. Разве это обман? Я говорил о необходимости расширять инфраструктуру поселка, планировать и строить не только жилые дома, но и объекты соцкультбыта. Разве это обман?..

— Я воспринимал все это как обман, — стоял на своем потерпевший Грабовский, вопросительно косясь на гособвинителя.

— В чем именно я ввел вас в заблуждение? — спрашивал Жданов свидетеля Цилюрик.

— Не помню, — отвечала «юрист фирмы». — Следователь оценил, что вся совокупность доказательств по делу дает мне повод говорить, что вы ввели нас в заблуждение…

Как говорится, без комментариев.

Но, несмотря на все это, а также на показания многих других свидетелей и официальные документы, начисто, казалось бы, опровергавшие обвинение, судья Басманного суда Наталия Дударь просто перенесла в приговор текст обвинительного заключения от строчки до строчки, как это делали ее коллеги-судьи в советские времена. В итоге получилось, что как будто бы никто ничего здесь и не говорил, да и самого судебного процесса вроде как бы и не было…

Нет, я далек от мысли защищать и оправдывать любого из своих подзащитных после того, как завершился суд над ним. Но в случае со Ждановым я готов вновь и вновь заявить и даже крикнуть: этот человек невиновен!.. [4] В конце октября 2013 года, после шести безуспешных попыток получить УДО, Андрей Жданов вышел все-таки на свободу, пробыв в общей сложности за решеткой 4 года и 9 месяцев. И здесь имеет место не просто судебная ошибка, но преступление против правосудия. Преступление, за которое рано или поздно должны ответить все, кто был к нему причастен.

Но такие преступления, к сожалению, не являются у нас редкостью. Вы знаете, сколько, например, стоит возбуждение уголовного дела? А сколько стоит его прекращение?..

И вы ходили когда-нибудь в тюрьму?..

Последним стихотворением, написанным им в заключении, было вот это:

Зарделась «Песня осени»,

В листве златые проседи,

И паутинки носятся,

Грачи про юг кричат.

Давно пора отчаливать,

Да не спешат начальники

Мне вольную с печатями

Казёнными вручать <���…>

Испета «Песня осени»,

Берёзы ситцы сбросили,

Стоят осинки босые,

За далью видно даль.

Грачи на юг умчалися,

А я на шконке чалюся,

И вовсе не печалюся.

А на хрен мне печаль!

Но помимо тетради стихов Андрей Жданов привез из заключения домой еще и огромную, в тысячу с лишним страниц рукопись увлекательной книги под названием «Главный свидетель». Это почти детективная история научного исследования того, откуда мы, русские люди, пришли на эту землю, как на нас, на нашу жизнь и культуру влияли соседние народы, а мы влияли на них. И главным свидетелем в этом исследовании (расследовании — так будет точнее, с учетом того места, где писалась книга) выступает язык — наш русский язык!

Жданов всегда всерьез увлекался логикой, историей и филологией. Личный опыт обвиняемого, а затем и подсудимого не только обострил его критическое восприятие действительности, но и усилил логические способности. И вот, столкнувшись в тюрьмах с людьми самых разных национальностей и культур, Жданов невольно стал сравнивать их языки, записывать, анализировать и в один прекрасный момент вдруг понял, что при отсутствии или ничтожной малости археологических находок и прочих древних артефактов, свидетельствующих о жизни наших далеких предков, именно язык наш и есть единственный и главный свидетель того, кто мы и откуда.

Отдельные фрагменты этой своей книги Андрей Александрович зачитывал или пересказывал мне еще в Матросской Тишине. Потом, отбывая наказание и работая в тюремной библиотеке, он получил возможность обратиться в своих исследованиях к трудам различных известных историков. А освободившись, смог проверить свои догадки и выводы, уже основываясь на научных трудах филологов и историков самых различных школ и направлений.

И еще. Как-то раз к Жданову, когда он уже получил срок, подошел один из заключенных и передал привет от Дмитрия Барановского — того самого Беленького, не без помощи которого Жданов оказался в тюрьме. К этому времени Барановский уже сам превратился в зэка и, как понял Андрей Александрович, позвонив кому-то в тюрьму по телефону, попросил передать Жданову, что, мол, не обессудь, мужик, так уж получилось.

— Вначале они, дескать, восприняли тебя как мэра, повернутого на честности, который чего-то от них требовал. И даже готовы были пойти на уступки, но потом, когда вмешался какой-то Черников, решили, что это обычные разводилы, и решили вас гасить.

Тем не менее это сдержанное зэковское «не обессудь» произвело на Жданова впечатление.

«Ну, значит, не все так уж и безнадежно в этом мире», — подумал и я, узнав окончание этой затянувшейся на пять лет истории.

И все-таки, вы давно ходили в тюрьму?..

Это рассказ про Некрасова. Но не про поэта Некрасова, а про парфюмера. И полуолигарха. Или — олигарха. Это уж как подсчитывать его барыши.