Игорь Болгарин - Горькое похмелье

Две звезды Героя Советского Союза украсили грудь малорослого – они с Махно были одинакового роста – Сидора Ковпака.

Многое в нашей истории выросло из событий тех лет, с их лютью и круговертью. И 30-е – с их культом и террором, и тяжелый, мучительный ход Великой Отечественной… Нет в гражданских войнах чистых и нечистых. Все правы и все виноваты. Смещаются понятия о добре и зле.

Генерал Яков Слащёв-Крымский. «“Слащёв-вешатель”, “Слащёв-палач” – этими черными штемпелями припечатала его имя история», – писал в предисловии к книге Слащёва «Крым в 1920-м» Дмитрий Фурманов. Он единственный, кто побеждал батьку, одним из первых поверил советскому правительству, объявившему всеобщую амнистию, и вернулся в СССР. Вернулся вместе со своими двумя друзьями – белыми генералами. На Графской пристани Севастополя Слащёва и его спутников встречал, прервав свой отпуск, сам Феликс Дзержинский. Всесильный, по общему мнению, чекист не без оснований опасался, что и Слащёва, и его спутников расстреляют тут же, у ближайшей причальной стенки. Все вместе, в одном салон-вагоне, приехали в Москву.

По возвращении, буквально через несколько дней, Слащёв получил штатную должность преподавателя тактики высшей тактически-стрелковой школы командного состава (школы «Выстрел»).

По сути, Яков Слащёв, сам того не зная, исполнил роль козла, который ведет на бойню стадо овец. Во всяком случае, многие видные белогвардейские военачальники после такого теплого приема Слащёва в Советской России тоже стали возвращаться на Родину. Спустя короткое время почти все они были арестованы и расстреляны.

Исправно исполнив свою миссию, больше ненужным оказался и сам Слащёв. В 1929 году он был убит, якобы из мести, братом слушателя школы. Темна вода во облацях!

Не забыть бы кого!

Наверное, многие спросят: а что было дальше с Данилевским и Марией? Напомним, что эти образы собирательные, сотканные из нескольких судеб и характеров. Но читателю не составит труда додумать их дальнейшую историю. Можно предположить, что крепкая дружная дворянско-крестьянская семья укоренилась на новой почве, размножилась, офранцузилась. Многочисленные потомки Владислава и Марии Данилевских носят, допустим, фамилию Даниле или Дани, украинский и русский язык, вероятнее всего, они уже почти забыли, но бережно хранят фотографии и в памяти все, что относится к их роду и к их Родине.

И еще о судьбе одной покинувшей Россию в те годы пары, упоминаемой в романе. Полковник Куликовский и Ольга Александровна Романова в конце концов переехали в Канаду, купили небольшую ферму, хозяйничали. Младшая сестра последнего русского императора по-прежнему рисовала, устраивала выставки, немного зарабатывала на продаже акварелей. Они вырастили двух красавцев сыновей. Когда бывшего полковника разбил паралич, Ольга Александровна часами сидела рядом с мужем, держа его руку в своей. Эта история подлинная. История необыкновенной преданности и любви. Пример, которого нам сейчас так не хватает.

Словом, если хотите, это еще и роман о любви, в основе которой лежало созидание. И о любви, построенной на разрушении. Последнее о Несторе Махно. И не только.

Чем-то похожая судьба на судьбу Нестора и у командарма 2-й Конной знаменитого Филиппа Кузьмича Миронова. Взгляды махновцев (Советы без коммунистов, ликвидация ЧК, свободная торговля, справедливый подушный раздел земли, отмена продразверстки) были близки ему, он симпатизировал батьке и часто выручал его. Помогал оружием, боеприпасами. Направлял к нему казаков из маршевых эскадронов, прибывающих на подкрепление 2-й Конной.

Получив приказ об уничтожении Махно, Миронов лишь имитировал атаки, позволяя махновцам уйти. Ели бы не помощь Миронова, армия Махно была бы полностью уничтожена после «крымской бутылки» в ноябре 1920 года.

Безусловно, всё это послужило основанием для репрессий. В январе 1921-го 2-я Конная армия была переформирована в корпус, уволены старые мироновские кадры. Сам же Филипп Кузьмич был арестован 2 апреля 1921 года и вскоре в прогулочном дворике Бутырской тюрьмы «случайным» выстрелом охранника с вышки был убит.

Кстати, примерно в эти годы происходит целая серия убийств военачальников, выдвинутых революционной стихией, «вождей», как величали их в то время, или, если угодно, «батьков» («батек»?), народных любимцев, за которыми преданно и слепо шли войска. Наследников принципа выборности командиров. Преимущественно выходцев из крестьян, уязвленных ограблением села. Такие люди стали представлять опасность для новой, но быстро окостеневающей государственной системы.

В 1919 году при странных обстоятельствах были в спешке расстреляны комбриги Черняк и Богунский. Отравлен батька Боженко. Выстрелом в затылок убит Щорс.

1920 год. В результате провокации приговорен к расстрелу и спешно казнен комкор Думенко. Расстрелян начдив Сапожков.

1921 год. Убит восставший буденновский комбриг Маслаков, принявший «махновскую веру». Его зарезали ночью свои же, приближенные комбрига. До этого они две недели пробыли в плену у красных и были отпущены, хотя сказали, что бежали. Казак-комбриг поверил им и принял как героев.

Чуть позже при точно таких же обстоятельствах был убит атаман Брова.

«Тамбовский волк» Антонов и его атаман Матюхин тоже погибли в результате хитроумно сработавших чекистских ловушек.

И после Гражданской, после «успокоения» страны продолжились покушения. В 1923 году в атамана Дутова стреляет его доверенный посланец, вернувшийся из Красной армии с письмом от единомышленников-казаков. В Варшаве убивают атамана Булак-Балаховича. Чуть позже в Париже убивают украинского самостийника, сына извозчика Симона Петлюру, пользовавшегося поддержкой селян Правобережья и Запада Украины. Бесследно исчезает уссурийский атаман Бермондт-Авалов, оказавшийся в Риге и мечтавший создать «Белую Балтию». Похищены и расстреляны атаман Анненков и его начальник штаба Денисов.

1925 год стал убийственным и для тех военачальников, которые остались на «красной стороне», но сохраняли ореол вождей и любимцев, склонных к самостоятельным решениям. Список из десяти героев Гражданской войны открывают Котовский и Фрунзе. Но это уже, как говорится, другая песня…

Маленькое открытие. Гражданская война длилась не три года, как об этом было принято до сих пор писать и говорить, а больше четырех.

Пролистайте газеты 1921, 1922 годов. Журналистские вести из «Кронштадтского фронта», «Махновского фронта», «Тамбовского фронта», «Самарского фронта», ожесточенные бои с басмачами и т. д. То есть признавалось, что война с крестьянством стала как бы продолжением Гражданской войны. Только и того, что нельзя было сослаться на роль интервентов.