Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

«При Тиберии в Иудее царило спокойствие, когда же Гай Цезарь велел поставить в храме свое изображение, народ взялся за оружие; правда, вскоре, со смертью Цезаря, движение это улеглось» {517}.

Однако Иосиф в «Иудейской войне» ни о каком восстании не сообщает, а сообщает, что протест иудеев носил исключительно мирный характер. Иудеи «собрались с женами и детьми в Птолемаидскую долину и трогательно умоляли Петрония пощадить отечественные обычаи, а также их собственную жизнь» {518}.

Такое утверждение кажется не то что странным, а и попросту – на фоне сообщения Тацита – неправдоподобным.

Дело шло о 41 г. н. э. «Четвертая секта», если верить «Древностям», к этому времени существовала тридцать с лишним лет. Ей случалось поднимать восстания и по меньшему поводу, нежели золотая статуя императора в иудейском Храме. Как она могла пройти мимо такого шикарного предлога?

Если бы дело шло о «хорошем» императоре, можно было бы себе представить, что Иосиф решил обойти скользкий вопрос стороной. Но Калигула с точки зрения тогдашней официальной историографии принадлежал к числу «неправильных» императоров, и ни у какого римского пропагандиста, каковым в ту пору являлся Иосиф Флавий, никакой надобности выгораживать его не было. Ровно наоборот: рассказ о восстании, вызванном действиями безумного Калигулы, полностью соответствовал генеральной пропагандистской линии книги.

А если это восстание у Флавия описано было и было вычеркнуто последующими церковными цензорами – то почему церковным цензорам понадобилось заботиться о репутации «четвертой секты» и какое им было дело до восстания иудеев, поднятого против Калигулы?

Не менее удивительно обстоят дела в «Иудейской войне» и с описанием всего того, что связано между отношениями иудеев и римлян в самом Риме.

Иудеи изгонялись из Рима дважды. Один раз – в 19 г. н. э. при Тиберии. Другой раз, спустя четверть века, при Клавдии, который, как сообщает нам Светоний, «изгнал из Рима иудеев, волнуемых неким Хрестом» {519}.

Такие массовые высылки были, несомненно, важным эпизодом в отношении обоих народов. Но в современном тексте «Войны» нет ничего, что могло бы разъяснить нам слова Светония. Более того, в нем вообще нет никаких упоминаний о высылках иудеев из Рима хоть из-за Хреста, хоть из-за пряника.

Столь же поразительно «Иудейская война» обходится с пожаром Рима. Из Тацита мы знаем, что Нерон обвинил в этом поджоге христиан. О том, во что веровали эти христиане, Тацит не сообщает, он лишь говорит, что это было зловредное суеверие. Казалось бы, за пояснениями следовало бы обратиться к «Иудейской войне», тем более что во время пожара Иосиф Флавий сам был в Риме: он прибыл туда просителем за иудейских священников, состоявших на той же диете, что и еврейские милленаристы.

В этих условиях следовало бы ожидать, что Флавий поведает нам о причинах пожара такие подробности, о которых Тацит не смел и мечтать. Но в дошедшем до нас тексте «Иудейской войны» опять-таки нет ни слова о пожаре!

И, наконец, еще один пример, не столь очевидный, но не менее важный.

В непрерывной цепи событий, приведших к Иудейской войне, одним из узловых моментов была смерть Ирода Агриппы, царя Иудеи с 41-го по 44 г. н. э.

Любимец Клавдия Ирод Агриппа был типичный восточный деспот: хитрый, щедрый, жестокий и способный. Его эллинизм не помешал ему провозгласить себя Мессией и даже Богом. Он верховодил в регионе, взятками и дарами переподчиняя себе верных Риму царьков, он отстраивал стены Иерусалима, и он же, припугнув одного из лидеров милленаристов, Симона, заставил тысячу четыреста рядовых «разбойников» убивать друг друга на гладиаторских играх в отстроенном им эллинском амфитеатре в Берите {520}.

Успехи Ирода Агриппы так смутили римлян, что после его смерти они побоялись передавать Иудею его сыну и снова перевели ее под управление римских прокураторов – Куспия Фада и Тиберия Александра.

Таким образом, смерть Агриппы в 44 г. н. э. была для Иудеи таким же ключевым событием, как отставка сына Ирода Архелая в 6 г. н. э. В обоих случаях народ, избранный Богом, перешел из-под управления идумеянина непосредственно под управление киттим.

Отставка Архелая, если верить «Иудейским древностям», и привела к появлению «четвертой секты». Иудея перешла непосредственно в руки римлян, наместник Сирии Квириний объявил налоговую перепись, фанатики увидели в этом благоприятный предлог для агитации и заявили, что иудейский народ должен подчиняться только Богу, и, стало быть, проклятым язычникам отдавать налоги не надо. Так-то они и подняли свое первое (если верить «Иудейским древностям») восстание.

Следовало бы ожидать, что после смерти Агриппы и возвращения Иудеи под прямую власть римлян «четвертая секта» воспользуется тем же самым предлогом для очередных волнений.

Так оно и произошло: в «Иудейских древностях» Иосиф Флавий упоминает о том, что Куспию Фаду первым делом пришлось поймать и казнить «архиразбойника Толомея» {521}. Вслед за этим Фад и новый наместник Сирии, Лонгин, явились с войском в Иерусалим и потребовали передать римлянам головной убор и ризу первосвященника {522}. Риза была помещена в Антониеву башню под охрану римского гарнизона. Отныне она выдавалась первосвященнику только по праздникам. Одним из требований «четвертой секты» были всенародные выборы первосвященника, и экспроприация римлянами священного платья – безусловно, исключительно оскорбительная для иудеев и дававшая огромный простор для антиримской пропаганды, – вероятно, была связана с критической для римлян обстановкой в Иерусалиме.

Однако в «Иудейской войне» Иосиф Флавий рассказывает нам совсем другую историю. Он вообще ничего не говорит о Фаде и Александре, кроме явной скороговорки: при них народ «хранил спокойствие, так как они не посягали на туземные обычаи и нравы» {523}.

Сообщение это не только ложно (учитывая сказанное в «Древностях»), но и удивительно, учитывая личные отношения, связывавшие Иосифа Флавия и Александра.

Мы уже упоминали имя Тиберия Александра в прошлой книге. Теперь пришла пора подольше задержаться на биографии этого удивительного персонажа и одного из ключевых лиц разыгрывавшейся в Иудее драмы.

Прокуратор Иудеи Тиберий Александр был не римлянин и не грек. Он был иудей. Дядей его был знаменитый философ Филон Александрийский, которого мы уже тут цитировали в связи с его учением о втором Боге, Логосе, посреднике между трансцендентным Творцом и вещным творением.

Отец Тиберия Александра, по имени Александр, был назначен римлянами алабархом Александрии, или, по-простому, ее главным таможенником. На этой должности Александр скопил столько добра, что пожертвовал для Храма девять дверей, роскошно обложенных золотом и серебром. Царю Агриппе он ссудил 200 тыс. драхм в обмен на женитьбу своего сына (не Тиберия Александра, а его брата) на принцессе Беренике. Инвестиция вышла неудачной: сын вскоре скончался, а Береника впоследствии стала любовницей Тита.