Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Апостол Филипп приказал ангелу доставить корабль с ним за сутки от Кесарии до Карфагена. Еврей по имени Анания услышал это и начал богохульствовать. Он заявил, что Христос, которого призывает Филипп, стал пылью в Иерусалиме, «а ты совращаешь людей его именем». Тотчас ангел Господь за богохульство подвесил еврея ногами вниз на верхушке мачты. Еврей Анания обратился в веру Христову, и ангел его простил {381}.

Проконсул Македонии Вариан узнал, что в Фессалониках появился колдун, который требует разрушить все храмы и называет их обиталищем дьявола. Проконсул тут же выслал конницу и пехоту арестовать Андрея. Большинство солдат не решилось тронуть Андрея, и только один из них, будучи одержим дьяволом, набросился на него. Тут же он упал мертвым. Так как Иисус велел платить добром за зло, Андрей воскресил его.

Вместо того чтобы проникнуться происходящим, проконсул Вариан пришел в ярость. «Не верьте волхву», – заявил он народу {382}. Андрея по приказанию проконсула бросили зверям и натравили на него дикого быка. Бык вместо Андрея растерзал солдат. Тогда по приказанию проконсула на Андрея натравили леопарда. Вместо того чтобы убить Андрея, леопард убил сына проконсула. Апостол, которому Иисус велел платить добром за зло, воскресил и сына {383}.

Апостолы Андрей и Матфей прибывают к ужасным мирмидонянам, питающимся человечиной. Несмотря на всю убедительность месседжа апостолов добра и любви, мирмидоняне отказываются изменить своим привычкам. Апостолу Андрею ничего не остается, как окружить город мирмидонян огненной стеной и затопить его водой {384}.

Вообще, язычники, по отношению к которым апостолы проявляют такую снисходительность, оказываются, как правило, людьми неблагодарными и упорными. Несмотря на фантастическое всепрощение апостолов, они преследуют их снова и снова. Каждый раз апостолы спасают, воскрешают и лечат своих врагов. И каждый раз спасенные и воскресшие проявляют дикую неблагодарность.

Мы уже видели, как отвратительно ведет себя проконсул Вариан, которого Андрей спасает снова и снова. Не лучше ведет себя и воскрешенный Друзианою Фортунат: «Ну и власть себе забрали эти умники! Не хочу я воскресать, лучше я умру, чем буду видеть их!» – восклицает он {385}. Напрочь отказывается от воскресения первосвященник Анания. А когда проконсул Ахайи Лесбий слышит, что в город пожаловал человек, воскрешающий мертвых и излечивающий больных, то он, вместо того чтобы обрадоваться такой бесплатной медицинской помощи, немедленно восклицает: «Он гоис и обманщик!» {386}

Итак, апостолы умеют творить чудеса. Они повелевают леопардами, ослами, драконами и клопами. Они исцеляют больных и воскрешают мертвых. Они успокаивают бури. Они умеют становиться невидимыми {387}. При попытке схватить их люди теряют руки, мечи, зрение, etc. Пытки не доставляют им никакого неудобства.

Все это, естественно, вызывает вопрос: как при таком могуществе, неуязвимости, умении повелевать стихиями – их казнят?

Ответ «Деяний» на этот вопрос неизменно прост: их казнят, потому что они сами того так хотят. Материальный мир создан Сатаной, и казнь – это способ освободиться от его власти. Повисеть на кресте – это предел мечтаний любого апостола. «Унижение плоти есть подарок душе» {388}.

«Деяния Андрея» содержат впечатляющую многосерийную картину его мученичества, не оставляющую сомнений в том, что у Андрея была масса способов откосить от креста, ежели бы это было его задачей.

Неприятности Андрея начинаются, как легко догадаться, с того, что он распропагандировал всю семью проконсула Эгета, включая его брата Стратокла и его жену Максимиллу, которая была куда более родовита, нежели даже сам Эгет.

Эгет бросает проклятого колдуна в тюрьму, где его навещают Стратокл и Максимилла. Их, покрытых завесой невидимости, отводит туда Господь в обличье Андрея. Это маленькое чудо показывает, что Андрей с легкостью мог бы покинуть узилище, как о том умоляют его ученики. Вместо этого Андрей объясняет, что быть казненным – и есть его сокровенное желание.

«Если вы познаете все, что внутри вас, – познаете, что вы нематериальны, святы, свет, родственный Нерожденному, разумны, небесны, прозрачны, чисты, вне плоти, вне мира, вне Сил, вне Властей, – говорит Андрей, – вы просто счастливы будете покинуть этот мир» {389}.

К сожалению, его ученики оказываются плохими слушателями, и когда Андрея ведут на казнь, Стратокл отбивает его.

У Андрея снова есть возможность спастись – но апостол упрекает приглуповатого Стратокла за его неуместное усердие и лично приказывает трясущимся от страха палачам привязать себя к кресту. Он не чувствует боли и проповедует, вися на кресте, трое суток.

Эти проповеди оказывают самое благотворное действие на народ, собравшийся поглазеть на казнь, и тот требует от консула освободить праведника.

Эгет, испугавшийся революции, решает снять этого странного колдуна с креста. Тут-то Андрей и совершает последнее, решительное чудо. «Не попусти, Господь, чтобы твой Андрей, который был привязан к твоему кресту, был отвязан снова, не отдавай меня с твоей тайны бесчестному дьяволу!» – обращается он с молитвой к кресту {390}.

С этими словами он отдает Богу душу, а проконсула настигает давно заслуженное возмездие: он кончает с собой, прыгнув в пропасть, и все его земное добро достается его брату, доброму христианину.

Все остальные апостолы тоже только и мечтают о том, чтобы умереть. Апостол Иоанн добровольно ложится в могилу, чтобы избегнуть уз этого мира. Добровольно идет на казнь апостол Фома, могущественный близнец Христа. «Ныне свершается мое освобождение», – восклицает радостный Петр во время распятия {391}.

Немного подводит Спасителя только апостол Филипп, который одним заклинанием во время распятия отправляет весь многотысячный город Офиориму в Ад. Но после этого он исправляется. Когда вызволенные из Ада жители пытаются снять его с креста, апостол категорически отказывается.

На первый взгляд все эти «Деяния» являются сказками. Однако на самом деле, если приглядеться, они вполне реалистично описывают мир ранних христиан, – не менее реалистично, чем произведения социалистического реализма, рассказывавшие о неустанной борьбе мирных коммунистов с вредителями, подсыпающими толченое стекло колхозным курам.

Чудеса и исцеления совершенно точно изображаются в них как главный инструмент вербовки верующих.

Несмотря на всю фантастичность самих сцен: воскрешенных мертвецов, излеченных паралитиков, послушных клопов и т. д., перед нами – исключительно жизненная коллизия.

Средняя продолжительность жизни в античности составляла 35 лет. Простой аппендицит был смертелен. Александр Македонский умер от лихорадки, излечимой любым антибиотиком. Страх болезни и смерти – внезапной болезни и неизбежной смерти – был одним из постоянных, неотступных, сопровожающих каждую минуту жизни страхов.