Юлия Латынина - Христос с тысячью лиц

Из кого состояла та толпа, которая накинулась на Павла у Храма и убила бы его, кабы не вмешательство римских властей? Кто после этого вмешательства послал сорок шахидов, которые «поклялись ни пить, ни есть», пока они не убьют Павла?

Если Иисус прославился среди эллинов только благодаря посмертной рекламе апостола Павла, то каким образом еще до Павла в Египте развилось гностическое христианство, перед одним из представителей которого – Аполлосом Павел явно заискивал, надеясь обрести в нем союзника против сикариев?

Если учение Иисуса было «маленьким ручейком», то почему уже в 50–60 гг. в городе Эфесе было по крайней мере две христианские общины, ненавидевшие друг друга, – община, основанная Павлом, и община, основанная Иоанном?

И вообще, если Иисус был никому не известный пророк – зачем Павлу было говорить от его имени? Сиквелы пишут только к бестселлерам. Никто не пишет сиквелов к никому не известным текстам.

«Теория маленького ручейка» несовместима с тем разнообразием верующих, которых мы застаем на территории Римской империи уже к 40–50-м гг. Если что-то и было «маленьким ручейком» на этом широком фоне – то это именно восторжествовавшее на территории Римской империи учение римской церкви, согласно которой Иисус отменил иудейский закон, пришел, чтобы спасти все человечество, и физически воскрес на третий день после смерти.

Но, самое главное, – теория «малого ручейка» совершенно несовместима с существованием многочисленных разновидностей последователей Иисуса за пределами Римской империи.

Если христианство было обязано своими успехами только Павлу, то кому были обязаны успехами назореи, эльхасаиты, сампсеи, ессеи, оссеи, сабеи, эбиониты, – десятки иудеохристианских сект, существовавших за пределами империи, сект, без которых непонятно развитие двух других крупнейших мировых религий – манихейства и ислама?

Если Иисус был ничтожество, то почему новый реформатор иудейского гностицизма, пророк Мани, пошел в точности по стопам апостола Павла и провел, на персидском и буддийском культурном субстрате, точно ту же реформу, которую апостол Павел проделал на субстрате эллинистической культуры?

Пока мы были знакомы с манихейством по Сократу Схоластику, мы могли утешать себя мыслью о том, что Иисус Христос был заимствован пророком Мани из греческого христианства. После знакомства с написанным по-гречески Кельнским Манихейским Кодексом и написанным по-китайски «Компендиумом учения Мани, Будды Света» подобное предположение несостоятельно.

Секта, к которой принадлежали родители Мани, имела точно ту же иерархию и организацию, точно те же поверья и ритуалы, что и кумраниты. Терминология Мани – это терминология иудейских гностиков, а тексты Мани, например, «Книга Великанов», восходят непосредственно к одноименной кумранской книге. Мани, так же как и Павел, был просто реформатор «четвертой секты». Даже манихейский Князь Света и Будда Майтрейя, восставшие в Китае в 1351 г., были очередной по счету – и, разумеется, уже очень далекой от оригинала – мутацией идеи Христа.

При этом эльхасаиты и манихеи сохранили некоторые существенные черты допавловского христианства и были настолько влиятельны, что передали часть этих черт исламу. Как это широчайшее распространение веры в Иисуса согласуется с гипотезой о лузере и неудачнике, который был бы забыт, если бы не «второй основатель христианства» апостол Павел?

Ответ – никак.

Единственный способ, которым мы можем объяснить все эти факты, – это предположить, что Иисус и был Главным Мессией «четвертой секты». Мессией с большой буквы, Сыном Бога и Сыном Всевышнего.

Он был тем, кто в арамейских и кумранских текстах той поры назывался Спасение, Иешу’а/Иеша.

Именно пришествие Иисуса проповедовал вероятный соперник Иакова Иуда Фома/Феуда, чье восстание было подавлено при прокураторе Куспии Фаде.

Именно Иисуса проповедовал тот безымянный пророк, о котором Иосиф Флавий говорит, что он выводил людей в пустыню, чтобы показать им «знамения их Спасения», то есть, в обратном переводе на арамейский, знамения Иешу’а {464}.

И даже в самый последний момент штурма Храма некий пророк призвал жителей Иерусалима идти к Храму, «где вы узрите знамение вашего спасения {465}, то есть, опять-таки в обратном переводе на арамейский, знамение Иешу’а.

Иешуа не пришел, Иерусалим был взят, Храм был разрушен, родственники адиабенской царицы Елены были убиты или попали в плен.

Фарисеи, собравшиеся в Явне, предали проклятию миним – слово, которое впоследствии обозначало иудействующих христиан. Император Веспасиан приказал истребить весь род Давидов, и жертвами этого приказа стали родственники Иисуса.

Разрушение Храма нанесло вере в Иисуса чудовищный удар и стало одним из важнейших факторов ее эволюции. Однако эта эволюция происходила не только в пределах империи, но и прежде всего за ее пределами. Общины назореев продолжали существовать по всем пограничным с империей землям – в Адиабене, Армении, Осроене. Более того, назореи «в этих регионах могли развиваться и набирать последователей в более благоприятных условиях, нежели языческие христиане в Римской империи» {466}.

Общины верующих в Риме и в Персии развивались в противоположном направлении. В пределах Римской империи христиан преследовали все меньше, со времени Константина ортодоксальная церковь начала доминировать над другими верами и другими разновидностями христианства, а в 380 г. она стала единственной разрешенной религией империи. Над Римской империей опустился железный занавес – занавес варварства, фанатизма и распада.

За границей Рима дела обстояли ровно наоборот.

Последователи Иисуса были влиятельны там уже в I в. н. э. Их поощряли, с ними заигрывали. В результате они были гораздо терпимее к местным обычаям и легко эволюционировали в мистические секты вроде кукитов, бардесанитов и, особенно, манихеев.

Однако именно успехи манихеев сыграли с ними злую шутку. В 271 г. после смерти царя Шапура, благоволившего пророку Мани, на персидский престол взошел его сын Бахрам – первый правитель в истории человечества, которому принадлежит сомнительная честь изобретателя идеи государственной религии, обязательной и единой для всех подданных. Этой государственной религией для Бахрама был зороастризм. Мани, как и Иисус, был казнен. Все остальные секты – и иудейские, и мессианские, и языческие – были запрещены.

«Учения Аримана и демонов были изгнаны из царства и уничтожены, и евреи, шаманы (буддисты), брахманы, назореи, христиане и мактаки и манихеи были раздавлены в царстве», – утверждал в своей надписи главный идеолог реформ Бахрама жрец Картир {467}.