Наталия Образцова - Мой любимый крестоносец. Дочь короля

Это было красивое зрелище. Нарядные рыцари, пажи, герольды, все на великолепных лошадях под вышитыми чепраками с позолоченными кистями и бахромой, ярко выкрашенные паланкины для дам. Сама невеста, презрев паланкин, ехала на красивой рыжей кобыле. Слева от неё гарцевал светловолосый худощавый мужчина, некто Гуго Бигод, начальник охраны принцессы, а слева ехал её брат, граф Корнуолл, обладатель рыжей шевелюры, присущей всем потомкам Завоевателя. На Бэртраду я смотрела с особым вниманием. Выглядела она довольной и счастливой, как положено невесте в день свадьбы. Но это довольство объяснялось ещё и тем, что к ней устремлялись все взоры — Бэртрада всегда была тщеславной.

Я отыскала взглядом Эдгара. В роскошном одеянии тёмного бархата с золотым шитьём, в графской короне, высокий, статный, величавый — он смотрелся истинным лордом. И он улыбался. Мне трудно было понять — простое ли это умение держаться или откровенная радость. Если бы только я не видела его вчера таким удручённым... Хотя Бэртрада могла заставить просиять любого мужчину. С каким достоинством она держалась! Как легко соскользнула с седла, с каким изяществом поклонилась жениху. Правда, вышла некая заминка. Я не поняла, в чём дело, но слышала, как Мод, стоявшая немного впереди меня, сказала своему мужу:

— Взгляни, Стефан, этот выскочка Бигод не удержался, чтобы не оказать Бэрт услуги, сняв её с лошади. И как он глядит на Эдгара! Воистину, он бы душу заложил, только бы оказаться на его месте.

— Как граф Норфолкский или как жених принцессы? — с намёком отозвался Стефан.

Невольно я обратила внимание на этого Бигода. В нарядной накидке поверх начищенной кольчуги, худощавый, рослый, с подстриженными ёжиком светлыми волосами, остроносый. Начальник охраны принцессы — гм. А взгляд такой, словно готов тут же кинуться на Эдгара. Я подумала, что Эдгару предстоит приложить немало усилий, дабы поставить этого надменного норманна на место.

Однако через миг я и думать о нём забыла. Я увидела в толпе фигуру в знакомом лиловом плаще. Глазам своим не поверила. Гита. Неужели она всё-таки решилась приехать? Стоит в толпе спокойная, нарядная, и только бледность выдаёт её волнение: щёки почти сливаются со складками шали, покрывающей голову.

Я взглянула на Эдгара. Видит ли он её? Ведь его любовница стояла в первом ряду зрителей перед собором. Нет, Эдгар всё своё внимание уделил только Бэртраде. Улыбаясь, взял её за самые кончики пальцев и, держа её руку на весу, повёл к ступенькам крыльца.

По традиции, бракосочетание происходило перед порталом собора, на виду собравшегося народа. Жених с невестой взошли на возвышение и опустились на колени. Бэртрада оказалась теперь совсем близко ко мне, и я смогла рассмотреть её как следует. Порой она поворачивалась к жениху, и тогда я узнавала это худощавое, чуть смуглое лицо, острый подбородок, резко обозначенные скулы. Бэртрада изменилась с тех пор, как я её видела в последний раз, стала старше, смотрелась более опытной. Во. взгляде её отчётливо читались ум и некое язвительное высокомерие. Почему-то, вспоминая её, я представляла её брюнеткой, но сейчас там, где из-под лёгкого головного покрывала выступали волосы, можно было заметить, что они у неё тёмно-рыжие и вьются спиралями. Её свадебное покрывало было лёгким и белоснежным, с волнистыми краями по последней моде. Блио серебристой парчи облегало её тело, как перчатка, подчёркивая его несомненные достоинства, шлейф струился по ступеням, и так же почти касались ступеней широкие, расшитые золотом рукава. Поясом служил золотистый витой шнур, дважды обхватывавший талию и завязанный узлом немного ниже живота, так что его длинные концы с кистями достигали земли. Всё это выглядело великолепно и вызывающе. Как и корона на её голове, сверкавшая каменьями и зубцами-лилиями на королевский манер.

Венчал пару епископ Нориджский. По его знаку Эдгар стал произносить положенные слова:

— Я, Эдгар Армстронг, граф Норфолкский, перед Богом и людьми беру тебя, Бэртрада, в жёны, обещаю делить с тобой радости и печали, быть с тобой в болезни и здравии, начиная с этого момента и до гробовой доски, покуда смерть не разлучит нас.

Он говорил громко и уверенно, словно и не сознавался ещё вчера в своей болезненной привязанности к другой женщине.

Я невольно поискала её, эту другую, в толпе. Почему она приехала? Зачем присутствует при всём этом? Я видела, как она рванула складки шали на горле, словно ей не хватало воздуха. К ней приблизился воин — я узнала Утрэда. Видела, как он склонился к госпоже, что-то говорил, но она отрицательно покачала головой.

Теперь над толпой звучал голос Бэртрады:

— Я, Бэртрада Нормандская, перед Богом и людьми беру тебя, Эдгар, в мужья. Клянусь хранить тебе верность, быть доброю женою, обещаю быть покладистой дома и послушной в постели...

При этих словах, как всегда в таких случаях, толпа оживилась, послышались смешки.

Епископ Нориджский освятил кольца, и Эдгар, взяв левую руку невесты, произносил, надевая золотое кольцо по очереди на пальцы:

— Во имя Отца, во имя Сына и Святого Духа... Наконец он надел кольцо на безымянный палец невесты и промолвил:

— Аминь!

Бэртрада стала его женой.

Толпа взревела, в воздух взлетели сотни белых голубей, заиграла музыка, зазвучали фанфары. Новобрачные стояли, повернувшись к зрителям. По приказу графа в толпу начали кидать деньги, началась давка. Теперь все участники действия должны были прошествовать в собор, где состоится торжественная месса.

И всё же они мешкали. Я увидела, как Эдгар, побледневший, застывший, машинально сжимающий руку женщины, с которой только что обвенчался, не сводит взгляда с толпы. И уж я-то знала, кого он там видел.

Странно, как много могут открыть взгляды. Эдгар, муж дочери короля, и его брошенная возлюбленная там, внизу, смотрели друг на друга не отрываясь и не замечая ничего вокруг. Бэртрада нетерпеливо окликнула графа, но он не отозвался, и новобрачная, мгновенно заподозрив что-то, также принялась осматривать собравшихся перед собором людей. Но тут Гита накинула на лицо покрывало и отвернулась, Утрэд расчищал ей путь в толпе, и вскоре они исчезли.

Только после этого Эдгар смог взять себя в руки. Улыбнулся жене, и они медленно прошли вглубь собора. Я же... Я имела глупость последовать за Гитой. И конечно же, у меня ничего не вышло. В такой толпе я сразу её потеряла. Что ж, теперь я могла либо вернуться в собор, либо отправиться в замок, проследить за последними приготовлениями к пиру. Я предпочла второе.

В замке моё внимание сразу привлёк Адам. Этот обычно тихий, незаметный ребёнок сейчас раскапризничался, вырывался из рук удерживавшего его Пенды: