Анна Емельянова - Бастард Его Величества

Поэт, стоя в центре зала, громко декламировал длинное стихотворение, в основу которого легла легенда о любви короля Генри II к прекрасной белокурой леди Розамунде Клиффорд. Злобная королева, супруга Генри II, решила убить соперницу и предложила ей самой избрать орудие расправы. Леди Розамунда предпочла яд и, испив его, упала к ногам королевы. Слушая унылое стихотворение, сюжет которого был всем хорошо известен, многие тем не менее затаили дыхание. Некоторые молодые девушки не удержались от слез, а рыцари шумно вздыхали.

Читая стихи, Джозеф Плат преображался, в его больших тёмных глазах появлялся лихорадочный блеск. У Плата были широкое лицо, обрамлённое длинными, закрывающими короткую шею чёрными сальными волосами, крупный страстный рот и присущая всем поэтам дерзость, сквозившая в его манерах.

К тридцати двум годам он сумел нажить состояние, а также влиться в число поэтов, выступающих перед королём.

Невысокого роста, толстый, Плат, однако, умел казаться изящным, чему его научило длительное пребывание при дворе, куда он попал ещё будучи излюбленным поэтом принца Уэльского, с которым встретился во Франции во время войны. Джозеф Плат развлекал там английских рыцарей и настолько понравился принцу, что тот послал его ко двору своего отца-короля.

Когда выступление Джозефа Плата уже подходило к завершению, в зале возник встревоженный камердинер короля и, стараясь не привлекать внимания свиты, на цыпочках приблизился к креслу его величества.

— В чём дело? — проговорил Ричард, не поворачивая головы.

— Милорд, прибыл посланец из Дартфорда, — сообщил камердинер. — Он просит об аудиенции, чтобы рассказать вам о произошедшем там мятеже. По его словам, в Лондон приехал и граф Кент, также в надежде на личную встречу с вами.

Не дожидаясь окончания поэмы, Ричард покинул зал.

Миновав несколько просторных коридоров, где гулко отдавались шаги, молодой король вошёл в свою опочивальню — небольшую комнату с высоким потолком. В ней он не только отдыхал, но и нередко встречался с приближёнными.

Кроме высокой тяжёлой постели и мощного, окованного железом сундука, где король держал личную утварь, в комнате стояли красивый резной стол и два кресла возле окна. На стенах опочивальни висели боевые доспехи и оружие, а также превосходные гобелены.

В комнате короля уже ждал незнакомый молодой человек в чепце, со спущенным на плечи кольчужным капюшоном, в поножах, забрызганных грязью, и разгорячённым от бешеной скачки лицом. Едва король расположился в кресле у окна, выходящего в сад Вестминстера, как посланец с поклоном передал ему свиток.

Здесь же находился и главный судья, человек средних лет, наглый, мощного сложения, с воспалённым лицом страстного любителя выпивки. Пройдёт несколько лет, и этот человек с жестокостью и беспощадностью будет судить мятежных простолюдинов. Уже в дни восстания Уота Тайлера судья Трессилиан обладал богатством и влиятельностью. Он прибыл к королю, едва услыхав о событиях в Эссексе и Кенте.

Возле входа, прислонившись плечом к каменному косяку, стоял сэр Филипп Монтгомери. Когда король появился в опочивальне и перед ним склонились в поклоне Уорвик и посланник из Кента, сэр Филипп ограничился лишь лёгким движением головы.

Сидя у окна, ощущая ароматы распускающихся роз и дуновение ветра, шевелящего его локоны, Ричард перечитывал послание.

— Стоило из-за этого пустяка заставлять меня покидать выступление одного из моих поэтов! — презрительно фыркнул он. — Какой-то бунт простолюдинов! Их главарь, Уот Тайлер, — обыкновенный кровельщик! Пусть шериф накажет его.

— Милорд, позвольте рассказать вам о происшедшем в доме шерифа, — подал голос посланец. — Бунтовщики ворвались к нему, перебили стражу и потребовали встречи с королём. Они выдвинули множество условий, которые хотят передать лично вам.

— А что же шериф? Его убили? — осведомился Ричард.

— Уот Тайлер направил его к графу Кенту, и граф поехал в Лондон.

— Неужели этот мятежник настолько могущественный противник, что граф прибыл в Лондон просить содействия короля? Неужели его собственные силы, его отряды не могут подавить бунт? — хихикнул судья Трессилиан.

Бросив на него презрительный взгляд, сэр Филипп проговорил:

— Насколько известно мне, сэры, Уот Тайлер действительно мужествен, так как не побоялся дать отпор сборщику податей — отвратительному мерзавцу, который посмел воспользоваться отсутствием Уота и напасть на его жену и дочь. Разве любой достойный человек не поступил бы так же? И если бы даже Тайлер не бросился на мерзавца первым, нашёлся бы кто-нибудь другой. Простолюдины — и горожане, и вилланы — фактически поставлены в рабское положение, мы все это знаем. Вот они и взбунтовались.

— У вас превосходная осведомлённость об Уоте Тайлере, — ехидно заметил судья Трессилиан.

— Да, поскольку я не таскаюсь по борделям, а провожу время в отрядах, куда поступает информация.

— Что вы имеете в виду, говоря о борделях?! — возмутился Трессилиан.

— Замолчи, Вепрь! — приказал король. — Не притворяйся! Что же касается слухов, пересказанных мне сэром Монтгомери, я склонен им доверять. Но всё-таки Уот Тайлер и его люди всего лишь шайка босоногих головорезов, у них нет ни рыцарской поддержки, ни благородных предводителей!

— Хм, — землистое лицо Филиппа тронула тень улыбки, — как говорят счастливцы, вернувшиеся из плена, Уот не только грамотен и знает латынь, но и образован в воинском деле. Он прекрасно сражается на мечах и владеет всеми видами оружия.

В этот момент в коридоре раздался звук быстрых шагов, дверь открылась, и на пороге появился камердинер.

— Ваше величество, — сказал он, поклонившись, — прибыл граф Кент.

— Пригласи его войти, — приказал король.

Вошедшему было далеко за тридцать, и он производил впечатление доблестного, отважного воина. В начищенных доспехах, без шлема, который граф держал под мышкой, но в чепце, он казался статным и хорошо сложенным.

— Я рад, что вы согласились встретиться со мной, милорд, — произнёс Кент, кланяясь. — И я здесь, чтобы искать вашего заступничества.

То, что отважный воин просит заступничества у хрупкого юноши, вызвало у Филиппа невольную усмешку. Впрочем, он осознавал, что власти и могущества у этого юноши гораздо больше, чем у отважного воина в доспехах.

— Да, да, милорд, — сказал Ричард. — Я уже знаю о восставших в Дартфорде и удивляюсь, почему вы сами не подавили мятеж.

— Потому что эта зараза уже распространилась по всему графству! — ответил Кент. — Везде вспыхивают бунты, люди сбиваются в шайки, но своим единственным предводителем называют Уота Тайлера. А в соседнем Эссексе также поднялось восстание, возглавляемое каким-то монахом-расстригой. Если не послать навстречу Тайлеру отряды, пожар распространится по всей Англии.