Анна Емельянова - Бастард Его Величества

— Так что ты делаешь в Лондоне? — повторил вопрос поэт.

— Меня прислал отец Джон Болл. С той поры как Уот Тайлер не позволил вилланам грабануть замок герцога Ланкастера, от него многие отвернулись. Он уже не имеет такой власти, как прежде. Отбившиеся от нас олухи сбились в разбойничьи шайки и орудуют теперь не только в юго-восточной Англии, но и пробрались в Лондон. Я прибыл сюда, чтобы встретиться с их главарями.

— Отец Болл остался верен Уоту?

— Конечно. Вокруг Уота ещё достаточно доблестных людей, чтобы предъявить требования Ричарду. К примеру, завтра он встречается в Мэйл-Энде с принцессой Уэльской.

— Но король может схватить его!

— Нет, — возразил брат Строу. — Поблизости от крепости, где будет приходить встреча, расположатся верные Уоту отряды, и люди принцессы не решатся захватить в плен их предводителя.

— Мне казалось, что Уот всегда настаивал на переговорах только с Ричардом...

— Верно. Но принцесса, возможно, согласится передать наши требования сыну, — сказал брат Строу и залпом осушил высокую глиняную кружку эля.

— С чего бы такая уверенность? — безразлично спросил Рэндалл, поскольку его мысли всё ещё были поглощены утренней встречей с герцогом Норфолком.

— Уот Тайлер решил, что принцесса питает к нему расположение, — увлечённо продолжал монах. — Да и сам Уот явно проникся к ней благосклонностью: при взятии замка Джона Гонта отпустил герцога лишь потому, что тот носит ленту принцессы!

— Где же сейчас герцог?

— В Плэши, у Глостера.

Закончив обед, за беседой и элем незаметно перешедший в ужин, брат Строу расплатился с трактирщиком, и они вышли наконец на улицу. Кое-где уже пылали факелы, но по большей части Лондон был погружён во тьму.

— Мне нужно найти дом купца Томаса Фарингдона. Не знаешь ли, где он находится? — спросил брат Строу.

— Знаю. Я сам остановился у Фарингдона. Мой господин сэр Ральф де Монфор — его друг, — сказал Рэндалл. — Идём, Строу.

— Нынче у Фарингдона будут гости. Тебе лучше не вступать с ними в беседы. У тебя острый язык, а они — самые отъявленные из всех мерзавцев, что шляются сейчас по Лондону, — шепнул Строу Рэндаллу, когда они подошли к дому купца.

— Хорошо, Строу. Вместо того чтобы колоть их своим языком, я предоставлю тебе право отлупить их дубиной, — пошутил Рэндалл и, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь. Брат Строу стоял позади него, с опаской оглядываясь по сторонам.

— Остерегаюсь лазутчиков, — признался он. — Стоило лишь появиться в городе, как постоянно стало мерещиться, что за мной следят.

— Не бойся так, — ответил Рэндалл. — Уверен, завтра ты уже двинешься к Уоту в Мэйл-Энд.

Дверь открыл слуга, молча впустивший Рэндалла и брата Строу.

— Где мой отец и рыцарь де Монфор? — спросил Рэндалл.

— Они ждут вас на втором этаже, сэр поэт.

— А что же Фарингдон?

— Он в трапезной с десятью незнакомыми горожанами. Они пьют эль и ждут какого-то господина.

В зале, озаряемом только очагом, Рэндалл направился к лестнице, ведущей на второй этаж. Он успел заметить толпу бродяг самой омерзительной наружности. Сидя за столом, те пили эль и уплетали свиную тушу, зажаренную на вертеле целиком. Фарингдон был здесь же, но держался в отдалении. Брат Строу решительно направился к ним.

Рэндалл, скрывшись в отведённой для него комнате, скинул сапоги и лёг поверх постели. Даже сюда доносились грубые голоса и резкие выкрики. Он плотно закрыл глаза.

Кто-то осторожно постучал. На пороге возник сэр Ральф де Монфор.

— Внизу собрались мятежники, — сообщил он Рэндаллу.

— Знаю. Возвращаясь с прогулки, я встретил брата Строу, сторонника Уота Тайлера, — ответил Рэндалл.

Опустившись на большой пёстрый сундук, Ральф внимательно взглянул на него.

— Твой отец взволнован из-за встречи с Норфолком. Он опасается, что Норфолку известна тайна твоего рождения, — медленно проговорил он.

— Что мой отец тебе рассказал?

— Только то, что ты сын леди Эдит Монтгомери и короля Эдуарда и что за тобой в детстве охотились враги его величества, в силу чего он, служивший у твоей матера менестрелем, увёз тебя.

— Ты обязан ещё кое-что знать, Ральф,— сказал Рэндалл мрачно. — И если после того, как я закончу свой рассказ, ты не захочешь больше оставаться со мной, я пойму тебя. Ведь ты сам говорил, что сэр Филипп Монтгомери — очень беспощадный и безжалостный человек. Я не удивлюсь, если ты решишь не связываться с ним.

— То, что сэр Филипп не обрадуется, узнав о кузене-бродяге, — очевидно. Но лишь из-за твоего незаконного происхождения он не станет тебя преследовать. Он же дворянин, куртуазный рыцарь. А я вовсе не хочу отказываться от дружбы с тобой.

Твёрдость, прозвучавшая в голосе Ральфа, граничила с резкостью, и молодой поэт спохватился, не оскорбил ли рыцаря.

— О, прости меня, Ральф! — сказал он. — Да, ты тоже настоящий доблестный воин Англии. Что же до герцога Норфолка, то сегодня он угрожал мне местью, если я не помогу ему вернуть прежнее влияние при дворе, — и Рэндалл в подробностях поведал сэру Ральфу о своей встрече с Норфолком.

— Не волнуйся, — успокоил его по окончании рассказа сэр Ральф, — я не позволю герцогу расправиться с тобой. Боже! Кто бы мог подумать, что ты — сын короля?! И я ещё пригласил тебя в жонглёры!

— Я им останусь столько, сколько ты сам того захочешь, — мягко проговорил Рэндалл.

— Благодарю, милорд, — улыбнулся де Монфор.

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл папаша Терри.

— О, Рэндалл! — воскликнул он, бросившись к молодому человеку. — Я так рад, что ты сумел вырваться от герцога Норфолка! Я очень опасался за тебя.

— Настолько, что поделился тревогой с сэром Ральфом? — усмехнулся Рэндалл. — Но я не в обиде на тебя за это. Я тоже рассказал ему всё, что знаю сам.

— И что же сэр Ральф? — папаша Терри повернулся к рыцарю.

— Неужели вы полагали, что я откажу в дружбе Рэндаллу Монтгомери?

— Но вы, милорд, окажетесь в таком случае втянутым в непредвиденные события, могущие произойти с Рэндаллом, — недоверчиво произнёс папаша Терри.

— Пусть так! Мой долг друга и рыцаря велит мне защищать вас.

— О, вы самый доблестный из всех известных мне рыцарей! — благодарно воскликнул папаша Терри.

Улыбнувшись, сэр Ральф вышел.

Всю ночь в доме Фарингдона ни гости, ни слуги не сомкнули глаз. Совет мятежников завершился лишь к восходу. Прощаясь с братом Строу, Рэндалл заметил, что монах огорчён.

— Мерзавцы говорят, что не будут служить Уоту! — бросил тот с досадой. — Для них он, видишь ли, слишком великодушен! Через несколько дней, Рэндалл, в Лондоне начнутся разбои, но вы не робейте — шайки этих бродяг немногочисленны. — Монах вышел на улицу и растворился в утреннем тумане. Ему предстояло обратное путешествие в Мэйл-Энд.