Анна Емельянова - Бастард Его Величества

Мост со скрежетом опустился, к воротам подошёл глава стражи Спрингроузеза.

— Кто вы, милорд, и что вам нужно в замке сэра Филиппа Монтгомери? — поинтересовался он.

Немолодой аристократ мрачно усмехнулся:

— Передай сэру Филиппу, что лорд Норфолк желает его видеть.

Решётку подняли, ворота распахнули, и кавалькада въехала во двор.

Через несколько минут из главного стрельчатого входа появился высокий аристократ с ледяным выражением лица. У его бедра висели ножны с убранным в них мечом. Вместе с ним во двор вышел сенешаль, рыжий человек с висячими усами, в кольчуге.

— Приветствую, милорд, — сказал Норфолк. — Я прибыл в Спрингроузез, чтобы встретиться с вами.

— С тех пор как вы в опале, Норфолк, вас избегают принимать в замках. Почему же вы осмелились наведаться ко мне? Неужели решили, что я буду к вам гостеприимен? — спросил Филипп насмешливо.

— Опалой я обязан Эдуарду III, — молвил Норфолк. — И вы это знаете прекрасно. Но к вам я прибыл, чтобы обсудить одного из наших врагов.

— Вот уж не предполагал, что у нас общие враги, — хмыкнул сэр Филипп.

— Я говорю о Рэндалле Монтгомери, более известном как Рэндалл Блистательный.

— Монтгомери? — переспросил Филипп и невольно взглянул на Хьюго.

— Так вы позволите мне воспользоваться вашим гостеприимством, милорд? — спросил Норфолк.

— Проходите. Хьюго, проводи сэра в мою опочивальню, — распорядился Монтгомери и пошёл внутрь башни.

Его вновь обуяли омерзительные догадки. В душе уже не было прежней безмятежности знаменитого рыцаря и богатого феодала. Теперь он думал о Рэндалле не только как о вероятном сопернике, но и как о кузене, лишённом всего на свете. Ни Филипп, ни его отец, Вильям, не были виновны в злоключениях Рэндалла, но сочувствия к кузену он не питал.

Проводив Норфолка в свою опочивальню, небольшую комнату над трапезной, Филипп пригласил его присесть к столу.

— Не желаете ли перекусить, милорд? — спросил он.

— Благодарю, я с удовольствием отведаю ваше угощение, — сказал Норфолк.

Устроившись в кресле напротив, Филипп выжидал, когда Норфолк вновь начнёт разговор. Отпив принесённый слугами эль и попробовав кусок жаркого, Норфолк сказал:

— Я любил сестру вашего отца, леди Эдит. Признаюсь, я не встречал женщины более прекрасной, более привлекательной, чем она.

— Многие любили леди Эдит, но она предпочла короля Эдуарда, — произнёс Филипп. — Он построил для нее Спрингроузез, а вы явились сюда, чтобы расправиться с их сыном.

— Я пылал тогда от ревности, — подтвердил Норфолк, мрачнея. — Я должен был отомстить леди Эдит за то, что она отвергла меня!

— Имея в своих поклонниках короля Англии, трудно размениваться на придворных, — проговорил сэр Филипп.

— Итак, я прибыл тогда в Спрингроузез глубокой ночью, во главе отряда. Ворвавшись в замок, я приказал перевернуть всё вверх дном, чтобы отыскать сына короля Эдуарда, но мои люди обнаружили только нескольких отпрысков вилланов, которые были старше незаконного сына его величества. Леди Эдит бросилась мне в ноги, умоляя пощадить её сына, но я остался непреклонен. Она рыдала на полу своей опочивальни, считая, что мои люди убили его. Увы, они его так и не нашли.

— Позже мой отец слышал от челяди, что менестрель, находившийся в то время в замке, унёс сына короля, — прищурившись, сказал Филипп. — Как вы думаете, это может быть правдой?

— Да, милорд. Но в тут ночь я не подозревал, что меня провели.

— А что же леди Эдит?

— Она обвинила в убийстве меня, но прямых доказательств не было, и мне удалось сбежать. Так я превратился в изгнанника. С тех пор минуло тридцать лет, но я по-прежнему не имею права появляться при дворе. Почему? Потому лишь, что польстился на красоту Эдит Монтгомери?!

— Так вы не убили сына короля? — дрогнувшим голосом спросил Филипп.

— Я уже сказал, что нет. И я ничего не знал о его судьбе до недавнего времени. А прошлой весной я заглянул к лондонскому купцу Томасу Фарингдону. чтобы купить специй. Так вот, милорд. Оказавшись в его доме, я наткнулся на бродячего менестреля, который как две капли воды был схож с королём Эдуардом. Я пригласил молодого человека к себе и, побеседовав с ним, понял, что передо мной — незаконный сын короля и фаворитки, леди Эдит. Я решил заставить его добиться возвращения меня ко двору, используя то влияние, какое имеет любой великий поэт на королей. Петом, узнав, что при дворе Ричарда II Рэндалл занял место Джозефа Плата, я нашёл его в Лондоне. Но он отказал мне помочь восстановить мою репутацию.

— Что же вы хотите от меня? — нетерпеливо спросил Филипп.

— Он приближен к королю, а тот ещё отрок, — ответствовал Норфолк. — Расположив Ричарда к себе. Рэндалл не будет долго утаивать своё настоящее происхождение. Он опасен, милорд!

— В ваших устах звучит жажда мести за поражение, — пробормотал Филипп. — Рэндалл разбогател, он создаёт превосходные поэмы. Для чего ему раскрывать своё происхождение? Думаете, его братья Джон Гонт и Глостер обрадуются этому? Думаете, король Ричард придёт в восторг?

— Ха! Дело не в боязни. Положение поэта, пусть даже лучшего, вряд ли может удовлетворить сына короля.

Филипп поднялся с кресла. Норфолк обратил внимание, что руки графа дрожали.

— Но Рэндалл — и моя кровь, лорд Норфолк. Я рыцарь, в конце концов. Если ему хочется раболепства придворных и положения королевского отпрыска, я не вправе ему препятствовать, меня волнует другое.

— Но что, если он так же честолюбив, как и его отец? Если вы станете врагами, он начнёт использовать расположение короля! — вскричал Норфолк.

— Замолчите! — поморщился Филипп. Его беспокоило не богатство Рэндалла: он достаточно узнал поэта, чтобы понять, насколько тот к деньгам равнодушен. В голове Филиппа билась другая мысль: его соперник — сын короля и благородной леди! Поэтому Памела, выйдя замуж за Рэндалла, не совершит ничего неподобающего девушке её происхождения.

Гнев, ярость, волнение захлестнули Монтгомери, он смертельно побледнел. Теперь он должен действовать. Должен заполучить Рэндалла в свою власть прежде, чем все услышат о его происхождении.

Заметив, как сильно побледнел Филипп, Норфолк встревожился. Вскочив, он бросился к рыцарю и взял того под локоть.

— Вам дурно, милорд?! — воскликнул он.

Сэр Филипп невесело усмехнулся:

— Нет. Мне уже лучше. А сейчас будет совсем хорошо.

Быстрым, отточенным за годы службы на войне движением он выхватил кинжал и всадил его в бок Норфолку. Медленно опустившись на колени, вытаращив глаза, Норфолк захрипел. Его пальцы цеплялись за рукав Филиппа.

Глубоко вздохнув, Филипп отступил на несколько шагов.

— Никто не должен узнать тайну Рэндалла. А ты выболтал бы её любому, кто согласился бы расправиться с ним! — проговорил Филипп, отвернувшись к окну. В его руке всё ещё дрожал окровавленный кинжал.