Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

– Надо остановить их! – крикнул Саул, вставая рядом с Шоном.

– Почему эти дураки не следуют нашим указаниям? – прокричал свой вопрос Шон, ответа на который не существовало.

Впрочем, он кричал, чтобы выиграть время, оттянуть то мгновение, когда надо будет покинуть свое ненадежное травяное укрытие и выйти на открытое место, где землю поливает шрапнель и свистят винтовочные пули. К нему снова вернулся страх, жуткий страх. И выходить туда совсем не хотелось.

– Пошли, Шон! Надо остановить их! – крикнул Саул и побежал.

Он напоминал маленькую, худую обезьянку, которая, дурачась, пустилась вслед уходящей вперед пехоты. Шон набрал в легкие побольше воздуха и секунду удерживал его, а потом бросился следом.

В двадцати ярдах впереди от первой шеренги быстро вышагивал длинноногий офицер с обнаженной саблей в руке.

– Эй, вы! – крикнул ему Шон, размахивая шляпой, чтобы привлечь его внимание.

Ему это удалось. Офицер остановил на нем сверкающий взгляд острых, как пара штыков, голубых глаз, и навощенные кончики его седых усов дернулись. Он зашагал к Шону с Саулом.

– Вы не туда идете! – закричал Шон звенящим от волнения голосом. – Железнодорожный мост взорван, там вам не перейти!

Офицер подошел к ним и остановился:

– А кто вы такие, черт вас побери, простите за грубость?

– Разведчики… – начал было Шон и тут же испуганно подскочил: винтовочная пуля вонзилась в землю прямо между его ногами. – И спрячьте подальше эту дурацкую саблю… каждый бур за Тугелой откроет на вас охоту.

Офицер – судя по знакам отличия, полковник – нахмурился:

– Прошу обращаться ко мне по форме, сержант…

– К черту форму! – заорал на него Шон. – Разворачивайтесь и идите туда, к другому мосту! – Он взволнованно вытянул руку в сторону железных конструкций, виднеющихся слева за деревьями терновника. – Если пойдете дальше, вас порвут в клочья.

Полковник еще мгновение сверлил его взглядом колючих глаз, потом поднес к губам серебряный свисток и пронзительно засвистел.

– Ложись! – закричал он. – Ложись!

Первая шеренга немедленно упала в траву. Шагающие за ней остальные шеренги заколебались, потеряли стройность.

– Слушай мою команду! – снова прокричал он. – Всем в поселок! Укрыться в домах!

Солдаты рассыпались и побежали – тысячи людей в форме цвета хаки толкались, мчались наперегонки, торопясь под защиту строений Коленсо. Толпа влилась в единственную улицу, и солдаты один за другим ныряли в двери и окна. Не прошло и полминуты, как на виду никого не осталось.

– А теперь объясните, в чем дело! – грозно потребовал ответа полковник, снова повернувшись к Шону.

Шон нетерпеливо повторил все то, что уже сказал; он стоял на открытом месте и очень даже понимал, что за неимением других целей буры сейчас начнут проявлять к ним самый пристальный интерес.

– Вы уверены?

– Да, черт возьми! Конечно уверен! Тот мост разрушен, и они сорвали и побросали в реку все заграждения из колючей проволоки. На противоположный берег там вы ни за что не попадете.

– Пойдемте со мной, – сказал полковник и зашагал к ближайшему домику.

Шон держался рядом с ним. Много позже он сам не мог понять, как это ему удалось пройти сотню ярдов и не сорваться на бег.

– Ради бога, уберите эту саблю! – прорычал он полковнику, в то время как мимо них, совсем рядом, – фьють, шлеп, фьють, шлеп – проносились пули.

– Что, боитесь, сержант? – спросил полковник и в первый раз улыбнулся.

– Вы чертовски правы, боюсь.

– Я тоже боюсь. Но перед своими людьми нельзя этого показывать, как считаете?

Он подхватил болтающиеся на бедре ножны и сунул в них саблю.

– Как ваше имя, сержант? – спросил он.

– Шон Кортни, Натальский корпус разведчиков. А ваше?

Шон инстинктивно пригнулся, когда мимо головы пролетела очередная пуля, а полковник снова улыбнулся его фамильярности.

– Эйксон. Джон Эйксон. Второй батальон Шотландских стрелков.

Они подошли к домику. Не в силах больше сдерживаться, Шон благодарно нырнул в кухонную дверь и увидел, что Саул уже здесь. Тот выдал Шону сигару и зажег для него спичку.

– Сумасшедшие англичане! – высказался он. – Да и ты тоже хорош… шагает себе не торопясь, когда кругом пули свистят.

– Ну хорошо, Кортни, – сказал Эйксон, входя за Шоном на кухню. – Давайте-ка обсудим наше положение.

Пока Шон рассказывал ему все в подробностях, он молча слушал. Шону пришлось почти кричать, чтобы перекрыть свист пуль, взрывы снарядов артиллерии буров и грохот не менее тысячи винтовок системы Ли-Метфорда, отвечавших из каждого окна и двери деревушки. Кухня здесь использовалась еще и как перевязочный пункт, и шум боя сопровождался стонами и криками раненых.

Шон закончил, и Эйксон, отвернувшись, подошел к окну. Он смотрел на железнодорожные пути, где стояли пушки. Тяжелые орудия выстроились там прямо как на учебном плацу. Но теперь пушки молчали. Просачиваясь в укрытие глубокого ущелья – а может быть, оврага, – расположенного в тылу, оставшиеся в живых артиллеристы уносили с собой раненых.

– Бедняги, – прошептал Шон, когда увидел, как убили одного из отступающих артиллеристов; пуля попала ему в голову, сорвав с него шлем, и тот, вращаясь, взлетел вверх, окруженный розовым облаком крови.

Это зрелище, похоже, встряхнуло и Эйксона.

– Хорошо, – сказал он. – Выдвигаемся к исправному мосту. За мной, Кортни.

За спиной кто-то вскрикнул, и Шон услышал падение тела. Но оглядываться не стал. Он смотрел на маячивший впереди мост. Шон механически переставлял ноги, но мост, казалось, совсем не приближался. Терновник здесь рос гуще, чем возле реки, и атакующие смогли хоть как-то укрыться от безжалостных и метких стрелков, засевших на другом берегу. И все равно бойцы падали один за другим, а шрапнель продолжала с яростью рваться у них над головой.

– Давай на другую сторону! Займем там лучшие места! – прокричал Саул, идущий рядом.

– Давай, – согласился Шон, и они побежали.

На мост они вбежали первыми, а сразу за ними – Эйксон. На покрашенном серой краской металле ферм пули оставляли отчетливые шрамы. Вдруг Шон со спутниками каким-то чудом оказались на том берегу. Тугела теперь осталась у них за спиной.

Вдоль дороги шла дренажная канава; они прыгнули в нее и, тяжело дыша, залегли. Шон оглянулся. По мосту бежала масса одетых в мундиры людей, уже без всякого подобия порядка и строя; они столпились в узком, как бутылочное горлышко, проходе на мосту, и буры сразу перенесли огонь на них.

Прорвавшиеся на тот берег рассеивались вдоль реки и прятались за откосом берега, но у них за спиной продолжалось избиение массы ругающихся, бегущих, злых, напуганных и гибнущих ни за грош людей.