Уилбур Смит - Когда пируют львы. И грянул гром

Шону стало зябко, и он направил лошадь вверх по склону обрыва. И тут вдруг он понял, что его привел сюда инстинкт. Страдая душой, он приехал к своему родному дому. Вон там, внизу, – земля Кортни, она раскинулась перед ним до самой Тугелы.

На него обрушилось острое чувство ностальгии. Он вспоминал прошлое, и сердце сжималось все больше и больше.

Достигнув наконец вершины, Шон остановил коня и окинул взглядом лежащий как на ладони Теунис-Крааль.

С высоты отчетливо просматривались межевые столбы, дом с коновязями, а за ним – хижины для слуг, бассейны с раствором для скота среди деревьев, огороженные пастбища с лошадками, которые спокойно щипали травку, размахивая хвостом… Каждое место здесь тесно связывалось в его памяти с каким-нибудь событием.

Шон сошел с лошади и, сев на траву, закурил сигару. Всем своим существом он окунулся в прошлое, из вороха давних событий выхватывая то одно, то другое. Прошел час, потом еще один, пока наконец Шон вернулся в настоящее; он достал из кармана жилетки часы и посмотрел на циферблат.

– Боже мой, уже второй час! – воскликнул он.

Поднявшись, Шон отряхнул пыль со штанов и надел шляпу, прежде чем начать спуск. Он не стал переходить через реку возле пруда; не выходя за пределы территории Теунис-Крааля и стараясь держаться мест повыше, он решил пересечь дорогу с этой стороны моста. Время от времени ему попадались небольшие стада, менее дюжины голов. Они выглядели ухоженными и упитанными благодаря свеженькой, еще только пробивающейся травке. Когда он проезжал мимо, животные поднимали голову и провожали его безучастными, отрешенными, ничему не удивляющимися взглядами.

Лес становился все гуще, а потом вдруг кончился, и перед ним открылась одна из небольших болотистых впадин, примыкающая к реке. С его наблюдательного пункта на склоне холма, где он недавно сидел, эта территория не просматривалась из-за деревьев, заслоняющих ее, поэтому только сейчас Шон заметил оседланную лошадь, привязанную на той стороне болотца. Он поискал взглядом наездника и сразу нашел – посреди болотца над яркой ядовито-зеленой папирусной осокой торчала голова. Она снова пропала, в зарослях послышалась какая-то возня и неожиданный испуганный вопль какого-то зверя.

По краю болотца Шон быстро пробрался к лошади. Над болотной травой снова показалась человеческая голова, за ней и плечи, и Шон увидел, что незнакомец весь заляпан грязью.

– Что-то случилось? – крикнул Шон, и голова повернулась к нему.

– Да тут у меня скотина завязла в болоте.

– Погоди, я помогу!

Шон скинул пиджак, жилетку и рубаху и повесил одежду на сук вместе со шляпой. Пробираясь по колено в булькающем, изрыгающем газ иле, обеими руками раздвигая жесткий тростник и болотную траву, Шон наконец добрался до места.

Скотиной оказалась старая корова черного цвета; задняя часть ее почти полностью погрузилась в наполненную грязью яму, а передние ноги она беспомощно поджала под себя.

– Еще немного – и ей конец, – сказал незнакомец.

Шон окинул его взглядом и увидел, что это даже не мужчина, а юноша. Высокий для своего возраста, но довольно хрупкого сложения. Темные, коротко подстриженные волосы и большой нос, который недвусмысленно говорил о том, что он тоже Кортни.

У Шона перехватило дыхание и как-то неестественно засосало под ложечкой; он вдруг понял, что смотрит на собственного сына.

– Чего стоишь, помогай, раз пришел! – отрывисто крикнул этот юнец.

Все тело его покрывала маслянистая дурнопахнущая грязь, по лицу текли капли пота, прокладывая дорожки через грязные пятна на лбу и щеках. Тяжело дыша открытым ртом, он пытался удержать голову животного над поверхностью жижи.

– Надо ее развернуть, – сказал Шон. – Держи ей голову повыше.

Шон стал подбираться к задней части коровы, и вокруг него забулькали пузырьки грязи. Он сунул руки в жижу и нащупал застрявшие коровьи ноги.

Шон смог подцепить только толстую кость с сухожилием в области колена. Ухватив покрепче, он отклонился назад и потащил ее вверх, постепенно вкладывая в усилие всю свою мощь, пока не почувствовал, что еще немного – и в животе у него что-то оборвется. Однако он продолжал тянуть; лицо его исказилось, рот раскрылся, из горла с хрипом вырывалось дыхание, мощные мышцы груди и рук напряглись в железной судороге.

Прошла минута, две, он стоял в той же позе, а мальчишка, не отрывая глаз, с тревожным изумлением смотрел на него.

Наконец что-то хлюпнуло, вокруг Шона забулькал болотный газ, и животное подалось. Сначала медленно, как бы неохотно, над мутной жижей показалась задняя часть спины, потом дело пошло быстрее. Хватка болота постепенно ослабевала. И вот с последней отрыжкой, с последним вздохом трясина уступила, и Шон выпрямился, подняв задние ноги животного над поверхностью болота. Измученная, обессиленная корова легла на бок.

– Вот это да, черт возьми! – выдохнул мальчишка, с нескрываемым восхищением глядя на Шона.

Какое-то время корова лежала без движения. Потом, видно, поняла, что ноги ее свободны, и принялась изо всех сил молотить ими в попытке встать.

– Держи голову! – крикнул Шон.

С трудом дотянувшись до коровьего хвоста, он ухватил за него и пресек попытки коровы подняться. Она снова успокоилась, и тогда он потащил ее к твердой почве. Тело коровы скользило по грязи и примятым листьям травы легко, как санки по льду.

Вот и земля. Корова заработала ногами и наконец поднялась, секунду постояла на месте, а потом, нетвердо ступая и покачиваясь, побрела к деревьям.

Тяжело дыша, Шон и его сын стояли рядом по щиколотку в грязи, с ног до головы измазанные грязью, и смотрели, как корова скрылась между деревьями.

– Спасибо. Один я бы ее не вытащил, сэр.

Форма обращения и интонация мальчика глубоко тронули Шона.

– Да, вдвоем легче, – согласился он. – Как тебя зовут?

– Кортни, сэр. Майкл Кортни, – сказал он и протянул руку.

– Приятно познакомиться, Майк. – Шон пожал ему руку.

– Я ведь вас знаю, правда, сэр? Мне кажется, я где-то вас уже видел… только вот не помню где…

– Это вряд ли, – ответил Шон.

Ему стоило больших усилий не обнаружить в голосе и на лице своих чувств.

– Я… я посчитал бы за честь узнать ваше имя, сэр, – робко проговорил Майкл.

Шон почувствовал, что он и сам заробел. «Что я ему скажу? – думал он. – Солгать нельзя, сказать правду тоже».

– Господи, как мы с тобой извозились! – засмеялся он. – От нас несет, как от протухших трупов.

Майкл, похоже, только сейчас обратил на это внимание.

– Мама в обморок упадет, когда увидит меня в таком виде, – засмеялся и он. – А пойдемте к нам! Наш дом совсем рядом. Пообедаете с нами, почиститесь, помоетесь, слуги выстирают вам одежду.