Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

Вскоре Рудольф сделал Прагу местом своей постоянной резиденции и благодаря его глубоким интеллектуальным интересам смог бы снова сделать столицу Чехии важным культурным центром, если бы не усиливающаяся душевная болезнь, которая заставила его пренебрегать всеми общественными делами не только в Чехии, но и империи и других владениях Габсбургов. В последовавшем конфликте со своим братом Матвеем Рудольф получил поддержку собрания представителей сословий Чехии, за что ему пришлось заплатить гарантией свободы вероисповедания в «Грамоте Величества» от 1609 г. Но так как два года спустя он был свергнут Матвеем (Матьяшем), то запутанная ситуация в Чехии быстро привела к восстанию, с которого началась Тридцатилетняя война.

Несмотря на все свои проблемы в Венгрии и Чехии, Габсбурги в XVI в. не только были полны решимости удержать обе короны, но и планировали завладеть третьей – короной Польши. Такой успех дал бы этой немецкой династии в добавление к имперской короне власть над всей Центрально-Восточной Европой. Несколько раз это чуть было не случилось. Ожидания Габсбургов основывались на том факте, что последний Ягеллон в Польше и Литве Сигизмунд-Август не имел детей, хотя трижды женился. А так как и его первая, и последняя жены были сестрами Фердинанда I, ситуация была похожа на ту, которая перед Мохачской битвой дала хороший шанс представителю Габсбургов стать наследником старшей ветви той же династии Ягеллонов в Чехии и Венгрии. В Польше Габсбурги тоже пытались создать группу своих сторонников, особенно среди церковных иерархов и аристократов, и их отношения с некоторыми ведущими литовскими магнатами призваны были служить той же цели, хотя альтернатива оставить Великое княжество Литовское русскому царю и заявить права только на Польшу тоже рассматривалась.

Если, несмотря ни на что, австрийские кандидаты провалились на всех трех выборах, которые состоялись после смерти Сигизмунда-Августа в 1572 г., это случилось по двум в равной степени важным причинам. Сам последний Ягеллон испытывал сильную неприязнь к империалистической политике своих родственников Габсбургов и их дипломатическим интригам при своем дворе и противодействовал их планам даже с еще большим дипломатическим талантом, и у него были свои собственные идеи относительно своих возможных преемников. С другой стороны, огромное большинство поляков собиралось отвергнуть любого немецкого кандидата на престол. Это особенно касалось Габсбургов с их тенденцией к абсолютизму, который представлял собой угрозу государственному устройству Польши, полностью развившемуся в эпоху Возрождения и Реформации.

Хотя Возрождение и было типично западным движением, в XV в. оно распространилось уже по всей Центрально-Восточной Европе, а самыми первыми его форпостами были Прага и Буда. Оба этих города, в свою очередь, влияли на Краков, откуда тенденции того, что вполне можно назвать пре-Возрождением, проникли до литовских и русских земель федерации Ягеллонов. В XVI в. этот процесс был ограничен исключительно этой федерацией, где культура Возрождения, находившаяся на пике своего расцвета, могла успешно развивать свое восточное крыло. В Венгрии она была обречена ввиду османского завоевания, и даже в более удачливой Чехии упадок национальной культуры под чужеземной властью плохо сказался на ее развитии. В обеих странах движение Реформации теперь было гораздо привлекательнее для тех, кто искал новый стимул для своей борьбы за национальное выживание.

В Польше, где XVI в. тоже был золотым веком национальной цивилизации в тесной связи с Западом, процветание Возрождения теперь было неотделимо от современного ему религиозного кризиса. Это в равной степени справедливо для сравнительно краткого периода преобладания протестантизма в интеллектуальной жизни этой страны и для реставрации католицизма в последней половине этого века. Ведь в Польше, в которой вместо Контрреформации, навязанной иностранным влиянием, возрождался католицизм из собственных источников, в результате возникла тесная связь католицизма и стремления к национальной независимости, подготовленная последним поколением Возрождения и приведшая к особой барочной культуре Польши в XVII в. Весь этот процесс остановился, разумеется, на восточной границе федерации Ягеллонов, но внутри своих границ он способствовал спонтанному ополячиванию правящих классов и в Литве, и на русских землях, где интерес к гуманизму и дискуссиям того времени создал тесную культурную общность с поляками. Отсюда и отзвуки всех этих событий в конституционных спорах, которые формировали политическую структуру федерации.

Во всех этих отношениях правление Сигизмунда I было периодом подготовки к решающим успехам, достигнутым при его сыне. Под властью старого короля влияние Реформации было довольно ограниченным. Лютеранство вскоре должно было появиться в западных провинциях по соседству с Германией, особенно в городах и Польской Пруссии, но оно никогда не было особенно привлекательным для польского населения. Сигизмунд I, однако, был встревожен и пытался остановить это продвижение посредством суровых, но редко исполняемых указов, которые не могли уменьшить интерес к церковной реформе. Этот интерес был вызван, как и в других странах, реальными злоупотреблениями в церкви, путешествиями и учебой в иных странах, распространением протестантской литературы, а также к концу его правления – первыми контактами с реформаторами ненемецкого происхождения, включая даже антитринитариев, которые появились в Польше. Так как этот интерес разделял и молодой Сигизмунд-Август, все сторонники Реформации с нетерпением ожидали его восшествия на престол.

Тем временем культура Возрождения наконец сформировалась при его отце – покровителе архитектуры и литературы, какими были и его самые знаменитые доверенные лица, и жена-итальянка Бона Сфорца, которая привезла в Польшу много выдающихся итальянцев, а также политические идеи страны своего происхождения. Поистине символичным было восстановление старого королевского замка на холме Вавель в Кракове, начавшееся до приезда королевы, в результате которого появился один из красивейших памятников эпохи Возрождения в восточной части Европы. Но это же культурное направление также отражено и в собрании государственных документов, писем и отчетов, которые охватывают все время правления Сигизмунда I. Это собрание документов называется Acta Tomiciana по имени Петра Томицкого – епископа Краковского и вице-канцлера, который олицетворял польский гуманизм в самых лучших его проявлениях. В нем также содержатся произведения ведущих писателей того времени, пользовавшихся великолепной латынью эпохи Возрождения, которые часто оказывались польскими дипломатами при дворах западных стран.