Оскар Халецки - История Центральной Европы с древних времен до ХХ века. Кипящий котел народов и религий на территории между Германией и Россией

В этом отношении семья Ласких выделялась особой разносторонностью. В следующем поколении из нее вышел вождь польского протестантизма. Сыграв важную роль в английской Реформации, Johannes a Lasco , как его звали за границей, вернулся в Польшу, когда при Сигизмунде-Августе казалось возможным создание национальной церкви, отделенной от Рима. С начала царствования нового правителя в 1548 г. действительно шли публичные дискуссии и в сеймах, и в синодах различного уровня. В добавление к давним спорам между духовенством и знатью по вопросам церковной десятины и церковной юрисдикции эти дискуссии поднимали самые деликатные догматические вопросы, вызывавшие разногласия. В 1550 г. молодой король встал на сторону иерархов, чтобы добиться их поддержки в признании его брака с литовской аристократкой Барбарой Радзи-вилл. Однако вскоре после своей коронации она умерла, и Сигизмунд-Август никогда не был всерьез склонен останавливать протестантское движение силой. Напротив, даже в Риме он был готов поддержать по крайней мере более умеренные притязания религиозных реформаторов в отношении использования родного языка в богослужениях и сосуда для причащения для мирян, равно как и отмену целибата для духовенства.

Такая программа была также выдвинута одним из самых талантливых писателей того времени Станиславом Ожеховским – священником, женившимся, несмотря на протест его епископа. И хотя впоследствии он стал пламенным защитником католицизма, другие представители быстро развивающейся национальной литературы, такие как известный политический писатель Анджей Фрич-Моджевский или Миколай Рей, которые первыми с поразительным успехом использовали польский язык, оставались тесно связанными с религиозными тенденциями, которые к середине века привлекали к себе самые выдающиеся умы страны.

Однако среди сторонников Реформации существовало огромное разнообразие учений и мнений, из-за которого – раз уж им всем было разрешено свободно развиваться – была невозможна победа какой-нибудь одной из новых конфессий. В Великой Польше, где у лютеранства было много приверженцев, конкурирующая протестантская церковь была основана «Чешскими братьями». Изгнанные из Чехии, где они казнили после разгрома таборитов, обосновались в Лешно под защитой влиятельной семьи Лещинских. Эта община симпатизировала реформированной церкви, которая была организована кальвинистами в тесном контакте со Швейцарией и которая была господствующей в Малой Польше, а также в Литве, где Радзивиллы, стоявшие во главе всего Великого княжества, были ее главными покровителями. В то время как эти группы протестантов имели различия в учении в отношении причастия, даже более радикальные ереси, подвергавшие нападкам учение о Святой Троице и иногда ведущие к экстремальному рационализму, распространялись блестящими мыслителями – эмигрантами из Италии, включая двух Сочини, но их также развивали и некоторые поляки – отсюда и название «Польские братья». Они, по-видимому, стремились возродить арианство раннего христианства и одновременно находились под влиянием современных им коммунистических тенденций, которые пришли, в частности, от моравских анабаптистов.

Ортодоксальные протестанты были полны решимости выдворить этих экстремистов, и в ходе непрекращающихся споров среди быстро растущего числа сект они поняли необходимость согласования и принятия общего вероисповедания, чтобы противостоять объединенному фронту упрочившейся католической церкви. Когда Ян Лаский вернулся в Польшу в 1556 г., через год после заключения соглашения между «Чешскими братьями» и кальвинистами, он поддержал последних. Но он также рассматривал возможность принятия всеми более умеренного аугсбургского вероисповедания, которое, похоже, имело самые высокие шансы и пользовалось поддержкой сильного вассала Польши – герцога Альбрехта Прусского, а Кёнигсберг и недавно основанный в нем университет выступали в роли важного центра его пропаганды. Но Лаский умер в 1560 г., прежде чем было достигнуто какое-либо соглашение. Лишь 10 лет спустя представители всех трех протестантских конфессий собрались на Синод в Сандомире. И хотя они не смогли прийти к соглашению по реформированной швейцарской конфессии из-за оппозиции лютеран, они, по крайней мере, заключили официальный союз.

Такое сотрудничество было необходимо, во-первых, поскольку с 1565 г. раскол между протестантами и антитринитариями, движение которых вскоре обрело свой центр в Ракове, наконец закончился и, во-вторых, потому, что почти в тот же год католицизм снова начал набирать силу. На Сейме 1562–1563 гг. протестанты провели в жизнь решение о том, что ни один приговор церковного суда не будет приведен в исполнение государственными властями. Но после Трентского собора, декреты которого были приняты королем, когда они были представлены ему в 1564 г. папским нунцием, начался стихийный возврат в католическую церковь, главным образом посредством индивидуальных переходов в нее представителей ранее ведущих протестантских семей. Помимо нунциев, которые теперь постоянно жили в Польше, первые иезуиты, приехавшие сюда, во многом способствовали этой перемене, а католические иерархи продемонстрировали новое рвение под руководством кардинала Станислава Хосиуса.

В таких условиях некатолики хотели иметь конституционную гарантию того, что религиозная свобода в Польше сохранится. В конечном счете они получили ее за год до смерти короля, когда во время междуцарствия на Варшавской конфедерации в 1573 г. было решено поддерживать постоянный «мир среди тех, кто расходится во взглядах по религиозным вопросам». Эта хартия пошла дальше, чем любой другой «религиозный мир» в Европе XVI в., потому что она охватывала все конфессии, даже тех радикалов, которых протестанты хотели бы изгнать.

Сигизмунд-Август сделал решающий вклад и в создание такой атмосферы терпимости, и в сохранение католической традиции в Польше, потому что он отвергал все предложения положить конец своему долгому, несчастливому и бездетному браку с Екатериной Австрийской и развестись с ней. Более того, подобно своему отцу, он оказался просвещенным покровителем гуманизма Возрождения, который в Польше оказал более долговременное влияние, чем Реформация, и продлился до конца века. Интерес к литературе, проявляемый королем, собравшим великолепную библиотеку, вдохновлял всех писателей того замечательного поколения, включая первого великого поэта, писавшего на родном языке, Яна Кохановского. И именно на службе у последнего Ягеллона величайший польский государственный деятель эпохи Возрождения Ян Замойский, бывший ректор университета в Падуе, в котором получали образование многие польские юристы, готовился совершить свои выдающиеся достижения во время правления следующих монархов.