Александр Пумпянский - Диктаторы и террористы [Хроники мирового зла] [litres]

Генерал Кривенцов – спокойный добродушный человек, старающийся обдумать каждое свое слово. В Косове не так давно. Когда мы с ним беседовали, никто не мог знать, какая жуткая судьба постигнет его предшественника на этом посту. Генерал-майор Казанцев из ВДВ погибнет в Москве, сорвавшись с балкона в собственном доме…

Полковник Мирный – в некотором роде противоположность своему командиру. Возможно, по праву человека, который здесь находится дольше, он то и дело норовит вставить свое слово.

Мне интересно, как у наших военных складываются отношения с их натовскими коллегами? Все-таки они воспитывались не для этой необыкновенной миротворческой миссии и вообще не для сотрудничества с НАТО. Генерал Кривенцов отвечает предельно доброжелательно. Французский командующий – требовательный грамотный генерал, на своем месте, вникает во все вопросы, говорит он. С немцем легко и просто находится общий язык, хотя и были неувязки рабочего плана. С американским бригадным генералом Дэвидом тоже хорошие отношения, есть взаимопонимание. Ну а с командующим KFOR генералом Валантеном мы ровесники, улыбается генерал Кривенцов, обоим за пятьдесят, у обоих внуки, мы, можно сказать, мафия дедушек.

Я продолжаю настаивать. Все-таки Запад, сколько я себя помню, всегда считался нашим стратегическим противником. Сейчас что-то изменилось? И если да, что именно?

Это как с соседями, не слишком охотно поясняет генерал Кривенцов, надо поддерживать ровные отношения, но пока у нас разные цели. Сегодня мы сотрудничаем, а завтра споткнемся о ПРО… И вообще у нас разные ментальности, подхватывает полковник Мирный, у них главное – деньги, у нас – патриотизм.

Очень грубо я мог бы поделить услышанное на две неравные части: гордость и критику. Гордость носила универсальный характер. Критика точечно поражала отдельные недостатки. Правда, как философски заметил генерал Кривенцов, это дело относительное: три волоса на голове мало, а три волоса в супе много.

Итак, Мы и Они. В самом существенном мы их превосходим. Наше вооружение лучше. Наша техника на любом подъеме, в дождь, в грязь не подведет… Подготовка солдат тоже у нас выше. У них нет понятия взаимозаменяемости, а наш солдат на все руки мастер. У американца заглохнет его «хаммер», и он будет стоять ждать подмоги. А у наших нет, как у них, мобильных телефонов, чтобы вызывать техпомощь. Наш с помощью молотка, кувалды и такой-то матери сам все исправит и в путь. Тут для вящей убедительности последовала вполне апокрифическая история о том, как ехал наш солдатик на БТР и видит в кювете американский «хаммер». Спрашивает: что, ночевать собрался, браток? Подцепил, сам было застрял, но вылез и американца вытащил. Ну, давай, говорит, браток, жми!

Выдержка, подготовка у нас в несколько раз лучше. У них установка такая, чтобы никто не погиб. Они берегут себя, своих людей, делится своим наблюдением генерал Кривенцов. Там, где опасно, без нас им не обойтись, подтверждает полковник Мирный.

А еще наш командующий со смехом рассказывает, как к нему в гости приехал французский генерал. Было холодно, у гостя зуб на зуб не попадает. Выяснилось, что адъютант, собирая ему портфель, позабыл положить теплые вещи. Пришлось дать ему свой свитер. Так тот потом каждый раз при встрече все благодарил за этот свитер и говорил, что теперь он переживет зиму. Аналогичным образом удалось осчастливить немецкого генерала, одарив его бушлатом российского прапорщика.

В общем, я так понял, что западники – публика изнеженная, супротив наших у них кишка тонка. На четырех французских офицеров на посту у монастыря – пять человек обслуги. У нас если один, то уже можно радоваться. Правда, нашим офицерам приходится самим разжигать печку. А их офицеры не отвлекаются на быт, они могут сосредоточиться исключительно на боевых задачах.

Консервы наши тоже лучше. У них в одноразовых упаковках, с самоподогревом, невкусные, без жиров. Правда, в рационе у них много фруктов и овощей. И у тех же американцев, например, столовая на базе работает круглосуточно, так что, когда бы солдаты ни вернулись с дежурства, голодными они не останутся.

Что касается отдельных недостатков, то у нас они все больше по части снабжения. Комплект хаки выдается из расчета на год, а изнашивается за три месяца. Уважающий себя солдат вынужден покупать новый комплект на свои кровные. Казенного мыла сколько угодно, но у него такой запах, что солдаты предпочитают покупать мыло в местных магазинах. Так же, как и стиральный порошок «Тайд». Они же, наши солдаты, здесь общаются с иностранцами и хотят выглядеть по-человечески, говорит генерал.

Есть некоторое чувство отрыва от Родины. Вот договорились с телефонной компанией установить несколько будок, чтобы можно было звонить домой, – будет легче. Пока плохо с российским радио. База находится в чаше, сигнал не доходит, нужна новая цифровая техника, а ее нет. Надо бы к Добродееву обратиться, может, поможет?

(По возвращении в Москву я позвонил председателю ВГТРК Олегу Добродееву и пересказал разговор с генералом Кривенцовым. Олег с лету все понял и сказал, что наш контингент в Косове получит нормальный радиоприем.)

А пока чувство отрыва от Родины восполняется тем, что дважды в сутки, утром и вечером, исполняется гимн России.

Допекает российский бюрократизм. Руки связаны всяческими инструкциями. Все обеспечение плановое и из Москвы. Какой-нибудь аккумулятор на месте не купить, хотя это было бы разумно, да и деньги есть. Русский госпиталь ведет платный прием больных, наши врачи делают весьма сложные операции. Заработали 150 тысяч долларов для России. Но всю выручку нужно отправлять в Министерство обороны, а аккумуляторы ждать, когда пришлют. Так они же золотыми становятся.

И все же самая обидная ситуация сложилась с аэродромом. Оседлав его, нашему контингенту приходится его не только охранять, но и обслуживать, поскольку это теперь воздушные врата Косова. Хлопот много, а коммерческой отдачи никакой. Наши дипломаты в Москве должны бы этим заняться, глухо проговаривает генерал Кривенцов.

Аэродром-аэропорт, как я понял, служит неким яблоком раздора во взаимоотношениях с соседями. Особенно дуются англичане, не могут простить наш марш-бросок, говорит генерал. Это ведь должна была быть их зона ответственности. С холма они постоянно за нами следят, слушают. «А когда однажды их вертолет залетел к нам, я их предупредил: еще раз залетите, собью!..» – с некоторой искусственной кровожадностью рассказывает генерал Кривенцов.

Албанцы тоже были бы рады, если бы мы оставили аэродром, добавляет командующий. Но мы будем здесь стоять, пока президент не отдаст нам другой приказ.

Кстати, президент Путин был здесь. И вы его ни о чем не попросили? – задаю я бестактный вопрос. Президент дал, сколько мы попросили – два общежития, говорит генерал. Это было действительно необходимо. А вообще-то, командующий против капитального строительства на базе. Нехотя он вспоминает печальный опыт Западной группы (советский контингент в ГДР, эвакуированный во времена Горбачева – Ельцина. – А.П.) : сорок лет строили, увезти с собой не можем, а им не нужно, только разломать…