Сергей Михеенков - Власовцев в плен не брать

Отряд уходил. Внизу, на дороге, горели грузовики. Ярче всех полыхала бронемашина.

– Что бы ни случилось, – ещё раз напомнил приказ Арман, – на базе раньше, чем через неделю, не появляться. Это касается всех на случай, если в дороге произойдёт непредвиденное. Кто-то из пулемётчиков должен остаться в заслоне.

Один из пулемётчиков был ранен в ногу. Он опирался на палку. Его Bren нёс второй номер.

– Оставь, командир, меня, – сказал он. – В пути я буду только обузой.

И в это время, отстранив в сторону Николь, вышел из строя Иван.

– В заслоне остаюсь я, – сказал он, смешивая французские слова с русскими, и указал на свой Bren. – Напарник мне не нужен. Николь должна уйти вместе с отрядом. Je reste pas seul avec le general de Gaulle [29] Я остаюсь с генералом де Голлем ( фр. ). .

Иван произнёс последнюю фразу по-французски. После этих слов партизаны начали подходить к нему по одному. Некоторые обнимали Ивана, другие жали руку и что-то торопливо говорили. Пулемётчики отдали по две обоймы. Из общих припасов Ивану оставили несколько банок тушёнки и пачку галет. Арман положил в патронный ящик последние две гранаты.

Первую позицию для заслона он выбрал на северном склоне холма, поросшего соснами. Отряд уходил на север. Через несколько километров партизаны повернут на восток и там будут ждать его в небольшой деревушке в предгорьях Вогез. Если немцы начнут преследование раньше, чем через час, он должен удерживать их здесь, на склоне не меньше часа, а потом отходить на северо-восток, таким образом, отводя преследование от тропы, по которой уйдёт отряд, и от деревни в предгорьях, где несколько дней будет отсиживаться группа Армана, прежде чем начать подъём к партизанской базе.

Пожар внизу не утихал. Грузовики взрывались. Пламя легко перекидывалось с одной пылающей машины на другую. Брезентовые тенты вспыхивали, как стога соломы. Потом огонь охватывал деревянные ящики. Немного погодя ящики взрывались. Иногда слышалась серия частых взрывов.

Время шло. Час, отведённый на ожидание на первой позиции, истекал. Оставалось десять минут, когда внизу, на дороге, в рёве пожара послышались посторонние звуки. Это были мотоциклы. Несколько мотоциклов. Они кружили по обочинам, объезжая горящие грузовики.

Послышались команды на немецком языке.

Немцы… Ну конечно, немцы. Кого здесь можно ожидать? Видимо, поступило сообщение о нападении на колонну. И вот прибыл патруль. Мотоциклисты появились с юга, откуда пришла и колонна.

Но один из мотоциклов, покружив возле пожара, развернулся и помчался на север, к повороту. Немецкий мотоциклист, выполняя приказ своего командира, не знал, что он уже на мушке и что чем ближе он подъезжает к повороту, тем вернее попадает под прицельный огонь. Если пулемётчик всё же решит стрелять.

Патруль выяснил ситуацию и направляет связного за подкреплением в ближайший гарнизон. Вот почему он отправляется на север, а не туда, откуда прибыл. Если его отпустить, то через несколько минут здесь будет рота солдат с пулемётами, и тогда Ивану уже не уйти.

Мотоциклистов двое. Один за рулём, другой в коляске за пулемётом. В прицеле они кажутся безобидными оловянными солдатиками. Но Иван-то хорошо понимал, что в других обстоятельствах от них не уйти, он знал и помнил те обстоятельства. В последнем бою на родине он стрелял именно по мотоциклистам. И мотоциклисты потом избивали его в сенном сарае, видимо, пытаясь убить, и, должно быть, были уверены, что ему конец, когда прекратили бить ногами и топтаться по его телу железом своих подошв. Но он всё же очнулся и понял, что жив.

И вот теперь, за тысячи километров от Вязьмы, в самые трудные мгновения боя, судьба снова посылала ему схватку именно с ними. Всё почти повторялось. Как и тогда, под Вязьмой, у мотоциклистов было преимущество. Но теперь в его пулемёте было больше патронов. Да и позиция у него значительно лучше. За ним оставалась и внезапность.

Мотоцикл приближался. Пулемётчик сидел боком. Он словно что-то чувствовал и беспокойно крутил головой, оглядывал склон горы, начинавшийся сразу за придорожным кюветом.

Иван взял с упреждением. Первая очередь чиркнула по дорожному покрытию, захватила переднее колесо и хлестнула по коляске. Мотоцикл завихлял. Пулемётчик выронил ручку МГ, закреплённого на турели, откинулся назад. Мотоциклист соскочил на дорогу и, хромая, кинулся к дальней обочине. Через минуту оттуда вспыхнул дымок. Мотоциклист конечно же заметил, откуда пришла очередь, и теперь, добравшись до укрытия, открыл ответный огонь из карабина.

Иван подождал очередного выстрела. Пуля шлёпнула по камню и, нудно воя, ушла рикошетом вверх. Прижал приклад к плечу, прицелился. Каска мотоциклиста маячила над бровкой кювета достаточно для того, чтобы не промахнуться с дистанции восьмидесяти метров. Он нажал на спуск. Короткая, в три патрона, очередь. Пулемёт сделал дело и затих. Каска исчезла в кювете и больше не появлялась.

Остальные мотоциклисты тут же спешились и рассредоточились за остовами догоравших грузовиков и в придорожных кюветах. Послышались команды.

Два пулемёта против одного – это, конечно, игра не на равных. Да вдобавок ещё три или четыре карабина. Немцы повели огонь плотно. Иван убрал за камни Bren и лёг ничком на дно окопа. Первый огневой налёт лучше было переждать за укрытием. Летели куски сосновой коры и осколки камней. Иван лежал, укрывшись за камнями от урагана пуль, и думал, что бездействовать, не отвечать долго нельзя, что под прикрытием огня своих пулемётов немцы рано или поздно подойдут к нему и забросают его окоп гранатами, что, скорее всего, они уже приступили к выполнению этого несложного для любого пехотинца маневра.

– Nach oben! Nach oben! [30] Вверх! Вверх! ( нем. )

– Weiter! Nach oben! [31] Обходи! Вверх!

– Er ist einer! Nach oben! [32] Он один! Обходи!

Значит, начали обкладывать, понял Иван. Он выглянул из-за камней. Один из пулемётных расчётов, первый и второй номера, залегли прямо под сосняком, внизу. Чтобы их достать наверняка, надо было привстать хотя бы на колени и дать прицельную очередь с руки. Стрелять из Brena, как из карабина, сложно. Но конструкция английского пулемёта позволяла это сделать. В обойме оставалось примерно треть патронов, а значит, Bren стал легче. Только стрелять со своей позиции нельзя, она хорошо пристреляна снизу, и ему просто не дадут сделать и одного выстрела.

Иван выполз из окопа и заметил в соснах правее две фигуры, которые быстро перемещались вверх. «Ну вот и nach oben», – подумал он и, прикрываясь зарослями ежевики, протиснулся между камней. Они, словно обелиски, стояли на склоне среди сосен. Тот, что справа, надёжно прикрывал его со стороны сосняка и от возможного огня тех двоих, которые уже приближались к нему. Тот, что слева, в который он сейчас надёжно упёрся плечом, чтобы избежать сильной отдачи во время стрельбы, прикрывал его со стороны дороги. И только пулемётному расчёту он был открыт по пояс. Но немецкий пулемётчик его пока не видел.