Максим Савичев - Наперекор Судьбе [СИ]

Такой тиран был достоин отдельных похорон — и хоть славы победителя он в бою не снискал, но славу бесстрашного и несгибаемого воина получил. А для человека сугубо гражданского, да ещё и эллина такое — великое достижение. Что, впрочем, вряд ли как-то поможет Эфесу…

К полудню в армии, наконец, был наведён относительный порядок — подумав, Эвмен объявил привал, незачем чрезмерно гонять солдат. В Сардах армия толком отдохнуть не успела, завтрак тоже был весьма скупым — пара сухарей, да вода. Пусть хоть пообедают нормально. Благо, городок оказался достаточно богатым — и скот нашелся, и зерно, и даже повара… Впрочем, от услуг последних стратег отказался — во избежание, так сказать, разных непредвиденных случайностей. Вряд ли, конечно, в городе найдётся столько яда или человек со злым умыслом — по военным временам армия Эвмена вела себя очень сдержанно и культурно, а большего никому и не надо было.

Заодно были подсчитаны потери в сражении — больше двухсот человек… А сколько ещё отправится в Тартар раненых, только Аиду известно. За неделю войны Эвмен потерял треть армии. Данные достаточно угнетающие. Впрочем, чего ещё ожидать от наступления с армией, преимущественно состоящей из ополчения. Надо было благодарить всех богов за то, что качество вражеских армий едва ли превышало качество, собственно, пергамских войск. Пока солдаты обедали и отдыхали, стратег разбирался с насущными делами — закручивал гайки в Сардах, писал письмо отцу… В общем, занимался обычной рутиной. Из городка то и дело вырывались гонцы, нещадно нагоняя коней и неся с собой письма Эвмена — кто в Сарды, кто в Пергам, кто в пограничные крепости, сейчас практически пустые.

Наконец, после того как спал полуденный зной, войска были построены для дальнейшего марша — на Эфес. Короткий вой трубы, и колонны двинулись вперёд. И хоть опасности быть никакой и не должно — вражеская армия уничтожена вместе с командующим, все окрестности тщательно шерстили тарантинцы — победа победой, но расслабляться было рановато. Небольшой отряд соматофилаков был послан вперёд — известить полис о поражении. Если оставшийся за эпистата аристократ не дурак, то откроет ворота, если дурак — полис падёт в течение нескольких дней и будет выжжен дотла. Последнее было включено в послание, которое должен был передать парламентёр.

Нация… Эвмен задумался над подобным определением. Являются ли эллины нацией? Ведь нация это что-то единое, словно человеческий организм — не могут же конечности жить отдельно от тела? Так и разделённая нация, рано или поздно, обрекает себя на гибель. Счастье, что не осталось ныне такой силы, которая мощным ударом могла бы стереть с лица Ойкумены всех греков, впрочем, это вопрос времени — свято место пусто не бывает… Собственно, уничтожение уже идёт — медленно, словно исподтишка, варвары наступают со всех сторон, подминая под себя греческие земли.

Набирает силу молодая Римская республика — и, пожалуй, у римлян многому можно было поучиться в плане единства. Римляне всегда выступали единым фронтом — в деле защиты интересов государства у них не было богатых и бедных, не было патриотов и предателей. Были римляне — и они не торговались с врагом, они воевали до последней капли крови, либо до победного, либо до смертного конца. Римляне были нацией, и они угрожали эллинам — ослабшим и разобщенным, не способным дать мало-мальски достойный ответ…

Вот ответ! Эвмен, озаренный догадкой, довольно рассмеялся, чем вызвал подозрительный взгляд Эстарха. Нация — народ, вот что должно стать основой! Боги, как же он не додумался до этого раньше! Основой должны стать сами эллины! Ведь все, все государства древности рушились с гибелью правящей фамилии! Еще ни один народ не осознал себя чем-то единым, чем-то особенным… И потому так легко развалилась империя персов — за сотни лет владычества так и не появилось единого народа, были сотни порабощенных общностей под властью одной семьи, и с её разгромом империя разрушилась под собственной тяжестью…

Теперь Эвмен примерно представлял, что надо делать дальше.

Погода в кой-то веки выдалась нейтральная — всё небо затянули тучи, с моря дул теплый бриз, но дождя, слава богам, не начиналось. Армия уверенно маршировала к Пергаму — в Эфесе Эвмен оставил несколько таксисов пергамских ополченцев — на постоянное жительство. Пора было начинать исполнять свой замысел, к счастью, Эфесские аристократы сами подставили себя под удар, оставались только сардские и… Собственно, пергамские? Эвмен торопливо отогнал от себя эту мысль — последние были достаточно умны, чтобы не подставиться, а ему нужен был праведный суд, а не казнь. Да и глупо, и нелогично было до окончания этой войны — а в её благоприятном для Пергама исходе стратег уже не сомневался, уничтожать единственную поддержку, на которой балансировала пергамская царская власть. Пока…

— Все подготовились? — спросил стратег.

— Да, стратег, вычистили доспехи, оделись в новые туники… Как ты и приказывал, — ответил Эстарх.

— Смотри, если у кого что не так…

— Гиппархи и таксиархи лично проверили каждого своего солдата, они понимают всю важность введения новых военных традиций, стратег.

— Хорошо.

Все войска шли в, можно сказать, парадном обмундировании — решено было вспомнить о древнем обычае триумфа. Хотя кого Эвмен пытался обмануть — они с отцом позаимствовали данное мероприятие у римлян — с них не убудет, а поддержку народом правящей семьи это сильно увеличит.

В лицо дохнул сильный порыв ветра — насколько легче было в доспехах, когда вездесущее солнце не пыталось сжечь всю округу вместе с солдатами, а пряталось в тучах. Вокруг не было видно ни одной крупной рощицы, да их и не было — пожалуй, стоило озаботиться окрестностями столицы, а то вскоре у Пергама останется только голая земля…

Вот вдалеке показались ослепительно белые стены Пергама и уже отсюда, с далёкого холма было заметно сильное оживление у Южных ворот. Эвмен дал приказ остановиться и перестроиться — пора было начинать триумфальный марш. Колонны начали стремительно перестраиваться в парадный порядок — по десять человек в шеренгу, первым был Эвмен, за ним — соматофилаки с Эстархом, аргираспиды… В общем, войска перестраивались в соответствии с их социальным и военным статусом.

Приняв доклад от гонцов всех гиппархий и таксисов, Эвмен дал команду трубачу и пришпорил коня — вперёд, навстречу судьбе…

Полис, как всегда прекрасный — встретил своих защитников оглушающим гулом. Дороги в Пергаме были широкими, по крайней мере, те, что шли от ворот к центру города — с обеих сторон сейчас бесновалась толпа, сдерживаемая оцеплением из городской стражи. С крыш домов летели лепестки цветов всех размеров и оттенков, благо, целые букеты до марширующих колонн не долетали — находились те, кто пытался докинуть…