Ирина Измайлова - Три ошибки Шерлока Холмса

— Врёшь!!! — выдохнул Броулер. — Путаешь! Это был не я!

— Нет вы, сэр! Я помню ваше лицо! — воскликнул старикашка своим резким высоким голосом. — Вот... вот... Я сбился. Погодите, сейчас вспомню, как всё было дальше. Ага! Он подошёл сзади к тому джентльмену и выстрелил ему в затылок. Тот упал.

— А дальше? — с трудом выговорил Лестрейд. — Дальше?

— Дальше было ещё интереснее, — Сток-Род потёр руки в перчатках. — Дальше убийца вдруг засуетился, револьвер бросил, схватил эту самую коробку со стола, приоткрыл окно и кинул коробку в пруд. А потом он исчез. Я полагаю — под стол влез.

— Под стол?! — вытаращил глаза Лестрейд.

— Да, да, я уверен — под стол. Там стол такой, покрытый зелёной бархатной скатертью: в окно он тоже хорошо виден. И тут же дверь открывается, и входит леди.

— Леди? — переспросил доктор Уотсон.

— Да. Высокая такая. Брюнетка. Думаю, убийца потому и спрятался, что услыхал за дверью её шаги, а то с чего бы. Ну вот, она вошла, встала посреди комнаты и руками всплеснула. А смотрит вниз. На убитого, значит, больше ей не на что было смотреть. Потом нагнулась и револьвер подняла. И опять дверь открывается, и вбегает мужчина. Тоже брюнет, высокий такой, худой. Револьвер у леди отнял, кричит ей что-то. Потом за руку её схватил и к двери тащит. Однако она первой дверь открыла. Да тут же опять захлопнула. И потом, ну, секунд через двадцать, в дверь стали входить люди, много людей. Некоторых я знаю — видел в других окнах. И вот что интересно. Они там толкаются, убитого разглядывают, а этот, высокий, протиснулся к окну и незаметно так его приоткрыл. Смотрю — он что-то кидает в воду, что-то блестящее. Кажется, револьвер. А потом, ну, минуту спустя, и леди тоже в окно револьвер выкинула (тут-то я точно видел, что именно револьвер!), и тоже так, чтобы никто не видел. Потом какой-то невысокий рыжеватый господин встал спиной к столу, и всех мне загородил. А из-за его спины, совершенно очевидно, что из-под стола, и вылез этот вот... Ну, то есть убийца, и со всеми смешался. Никто, очевидно, и не понял, что его в комнате сразу не было: они там устроили такую толчею — и удивляться нечему! Вот такое событие я видел в мою верную подзорную трубу, джентльмены!

— Путает он всё! — с ужасом и отчаянием закричал Броулер, вновь обводя обезумевшими глазами лица полицейских и свидетелей. — Путает чёртов хрен! Не я убил!!!

— Нет, вы, Броулер! — грозно сдвинув брови, рявкнул Лестрейд. — Вы. Вы убили адвоката Нортона, и убийство было списано на другого человека.

— Инспектор! Не я убил! — бандит вскочил и неистово перекрестился двумя руками, ибо одной рукой не мог — мешали наручники. — Старик всё говорит, как оно было, но он спутал... Это я потом вошёл и стол заслонил. А под столом сидел Базилио! Это он пришил адвоката! Вспомни же ты, старая песочница: рыжеватый стрелял, а я потом вошёл!

— Н... не знаю! — заколебался старый мистер Сток-Род. — Обычно я не ошибаюсь. Но прошло много времени...

— Лестрейд толчком усадил Броулера обратно на стул и навис над ним, сжав рукой его плечо:

— Быстро рассказывайте, как всё было, Броулер! Не увиливайте. Не то помните: виселица давно вас ждёт!

— Меня вешать не за что! — крикнул бандит. — Не за что! Этот ваш Нортон был шантажист, тварь, каких мало. Он выследил Базилио, или Гендона, зовите его, как хотите, у него кликух ещё с пяток наберётся. Нортон знал за ним грязные делишки ещё, когда тот в Оксфорде с ним вместе учился. А тут случайно в одном доме они поселились, ну Нортон и стал за ним шпионить. И письмо перехватил, которое Антония ему послала. Ну и узнал, что у Базилио сапфиры эти... Вы записываете? Записывайте, смотрите, не то я вас знаю! Словом, Нортон стал его пугать, как-то там шантажировать и заставил отдать ему камешки. Сами понимаете, Базилио решил так этого не оставлять. Мы ведь уже смываться хотели. Я прихожу к Базилио и чуть шею ему не свернул, как узнал, что клад наш уплыл. А он мне: «Не бойся, я его шлёпну!» Ну, то есть Нортона. Я думаю: ладно, шлёпай, а только я поблизости буду, не то ты его — к праотцам, камни в карман и бежать, а я с носом... Вот утром рано мы вместе на четвёртый этаж поднялись, а Базилио на третьем жил. Там в коридоре, почти напротив той комнаты, одна комната пустовала. Я в ней спрятался. Думаю: не упущу напарничка! А Базилио вроде даже доволен, что я рядышком. Сказал: так, мол, вернее. Мало ли что, может, помощь моя понадобится? Ну, он, вижу, входит в комнату, дверь-то отмычкой тихо-тихо открыл, а там, за дверью, свет, мошенник проклятый не спит уже. Секунд двадцать тихо было, потом шлёп — выстрел! Я жду — когда он выйдет, Базилио-то, ведь смываться надо... И вдруг по лестнице топот. Мне в щёлку лестница не видна, а дверь нортоновской комнаты видна. Вижу: женщина подбегает. Дёрг дверь — и туда. Думаю: сейчас её тоже шлёпнет Гендон — а что ж ему делать? Нет, тихо. Но по лестнице опять кто-то тарахтит. Вижу: мужчина бежит. Опять дверь открывает и туда. Там что-то вроде говорили они, но мне-то не слышно. Потом во всём доме уже шорохи, шум: выстрел слышали ведь. Дверь открылась было, женщина выскакивает, мужчина за ней, да тут она назад кинулась — на лестнице уже людей полно, бегут отовсюду. Я думаю: а где же Базилио? Кто кого уложил? Он Нортона или Нортон его? Ну, в комнате слышу, уже табун гудит. Я тихонько вышел из своей каморки и тоже туда. А что? В доме людей что муравьёв. Кто поймёт, кто я такой, откуда взялся? Сразу-то меня там не было. Вошёл. В комнате все толпятся. На полу Нортон мёртвый лежит, в затылке — дыра. А женщина с мужчиной эти вовсю спорят: он кричит: «Это я убил!» А она: «Нет, я убила!» А ведь ни он, ни она не убивали... Потеха! Но я на них плевать хотел. Я Базилио ищу и шкатулку высматриваю. Вижу вдруг: что-то скатерть на столе к самому полу стянута. И вроде колышется как-то. И вот тут я понял: там он и сидит. Под стол залез, когда дама эта в комнату уже входила. Я и встал спиной к столу, заслонил его, сколько можно было. Слышу: выползает Базилио. Мне даже смешно стало: и никто ведь не видит! Но кому там дело до него: покойник валяется, целых два убийцы под руками, а что там под столом, какая разница? И ведь кто оказался этот самый, который вину на себя взял! А! Сам Шерлок Холмс! Из-за бабы-то! А! Он думал, это она шлёпнула Нортона, а она думала — он. Ха-ха-ха! А мы с Базилио потолкались там, потоптались да и выползли со всеми вместе, полиция ведь стала лишних людей выгонять... Я потом к Базилио подступил: «Где сапфиры?» А он их, оказывается, со страху-то, в окно, в пруд...

Бандит перевёл дыхание, ещё раз скользнул глазами по лицам обступивших его людей и, поняв, что ему, кажется, готовы поверить, заговорил уже спокойнее:

— На том бы история и закончилась — достали бы мы камушки из пруда, и всё шито-крыто. Но нам с Базилио пришлось из Лондона смыться: у нас на хвосте шпион Антонии повис и стал гоняться за нами. Она, должно быть, смекнула, у кого теперь её серёжечки. Мы и отложили их извлечение. Базилио, конечно, всё это время думал, как оставить меня в дураках. Ну, вот и сам остался! Мне тюрьма, а верёвка — ему! Леера убил он, и Нортона — он. Он! Я тут так же ни при чём, как ваш Холмс, которого вы, господа лягавые, на каторгу загнали!