Мария Пастернак - Золото Хравна

Тем временем Вильгельмина собрала маленькую торбу, взяла несколько лепешек, флягу с водой и потрепанный молитвенник. Надела красный лапландский колпачок и свистнула Буски.

Они заперли дом и дворовые постройки, спешили — но все равно провозились слишком долго. Не успели дойти до ельника, как заметили охотников вдалеке, у самых северных ворот. Стюрмир шел впереди, за ним все остальные.

— Однако они не медлили.

— Что нам делать, Торве?

— Бежим через южные ворота, — предложил Торлейв.

— Они уже видят нас! — возразила Вильгельмина. — От южных ворот до берега гораздо дальше. Если захотят, они успеют нас перехватить. Но Торве, я ведь просто иду навестить свою бабушку, едва ли они захотят мне помешать.

— Кто их знает, — с сомнением проговорил Торлейв.

Вереница лыжников приближалась. Морозный пар легкой дымкой окутывал их лица.

— Племянница! — крикнул Стюрмир еще издали. — Будь добра, придержи своего зверя, ибо я пришел к тебе по важному делу!

Не отвечая, Вильгельмина крепко ухватила Буски за ремень шлеи.

Вид у Стюрмира был уверенный. Приблизившись, он растянул губы в сладкой улыбке, снял с головы маленькую суконную шапочку и поклонился.

— Привет вам, Стюрмир, сын Борда, — строго сказала Вильгельмина.

— Глубоко скорблю и сострадаю! — отвечал Стюрмир. Голос его неожиданно приобрел плаксивый тон, но приторная улыбка прочно прилипла к устам. Взгляд маленьких ржавых глазок будто сверлил Вильгельмину. — Понимаю, что ты сейчас испытываешь. Сам пережил нечто подобное, когда хоронил своих стариков.

— Благодарю вас за ваше сочувствие, Стюрмир, сын Борда.

Стюрмир с усмешкой взглянул на Торлейва:

— Полагаю, я уже не должен объяснять свою роль в этом деле? Доблестный рыцарь опередил меня, дабы предупредить свою королевну?

Вильгельмина промолчала.

— Что за глумливые речи, Стюрмир, — нахмурился Торлейв. — Не место и не время так шутить.

— Ты прав, парень с Пригорков, нынче не до шуток! Соболезную тебе, племянница. Я и сам в великом горе, я ведь знал Стурлу, батюшку твоего, еще в ту пору, когда мы были детьми.

А теперь вот он погиб такой страшной смертью, и мне его хоронить… А вы, я вижу, собрались в дальний путь? — Стюрмир кивнул на Вильгельминину торбу.

— Я собираюсь навестить свою родственницу и намерена заночевать у нее, — сухо произнесла Вильгельмина. — Простите, не знала, что вы пожалуете ко мне так скоро.

— Боюсь, дорогая племянница, что теперь прогулку придется отложить, — сокрушенно вздохнул Стюрмир. — Ибо мое дело не терпит отлагательств.

— Да что вам до меня, Стюрмир, сын Борда? — спросила Вильгельмина, светлые глаза ее сузились, и она внезапно сделалась похожа на маленькую злую кошку. — Вы же теперь хозяин Елового Острова, насколько мне известно? Ну и располагайтесь тут. А я пойду по своим делам!

Тем временем подоспели остальные охотники. Финн держался за спиной Стюрмира, с опаской посматривал на Вильгельмину. Та сразу же почуяла его страх.

— По каким еще делам? — спросил он хрипло. — К старухе, что ли, собралась?

Вильгельмина молча подняла взгляд. Финн отшатнулся, бормоча что-то себе под нос, точно боялся, что она наведет на него порчу.

— Что тут происходит? — громко проговорил за спиной Вильгельмины Нилус Ягнятник. Она обернулась на звук его голоса и вздрогнула. С неподвижного лица на нее смотрели пустые, мертвые, как почудилось ей, глаза, лишенные всякого выражения. Ухмылка, приоткрывшая желтые лошадиные зубы Нилуса, показалась ей пугающим оскалом мертвеца, а подол алой рубахи — потоком крови, стекающим по его ногам. Вильгельмина закусила губу и схватилась за руку Торлейва, чтобы придать себе храбрости. Буски глухо заворчал. Ему велели молчать, он был послушной собакой, но эти гости пришлись ему не по нраву.

Нилус Ягнятник перевел взгляд на Торлейва и усмехнулся еще шире.

— Сдается мне, эти голубки собрались сбежать вместе! А известно ли тебе, парень, что похищение девицы — преступление, которое по закону не облагается вирой [93] Преступление, которое не облагается вирой, — то есть настолько серьезное, что от него нельзя откупиться деньгами, более тяжкое, чем убийство, например. . Если Стюрмир Грош, сын Борда, подаст жалобу, тебе в лучшем случае отрубят правую руку, а в худшем — голову. Могут и повесить. Хотя нет, ты же из тех, кто носит оружие, — значит, подлежишь казни мечом.

Торлейв потемнел лицом. Вильгельмина почувствовала, как напряглась широкая крепкая его ладонь. Он мягко отстранил ее пальцы и положил руку на рукоять Задиры.

— Это ты мне сейчас заплатишь виру за свои слова! — произнес он сквозь зубы и вскинул голову.

— A-а, вижу, парень, тебе есть что представить на оружейном тинге! [94] Раз в год в средневековой Норвегии в каждом хераде устраивали смотр оружия — оружейный тинг. Каждый бонд должен был представить имевшееся у него вооружение и доспех. Степень обязательной оснащенности бонда тем или иным оружием зависела от его состоятельности. — насмешливо проговорил Нилус. — Так лучше и прибереги эту штуку до поры, коли не ищешь неприятностей на свою голову.

— Стойте! Стойте! — замахал руками Стюрмир. — Нам тут только драки не хватало. Нилус, мог бы и промолчать иногда, право слово! Ты, плотник, не обижайся на него, это он так шутит. Знаешь, каков Нилус из Гиске? Он таких, как ты, с кашей ест.

— Это мы еще посмотрим, — сказал Торлейв, убирая меч.

— Запомню твои слова, — прошипел Нилус. — У меня тоже есть такая игрушка, и не худо бы тебе знать, малец, что многим я с ее помощью окрасил кудри.

— Ну всё, угомонитесь! — вскричал Стюрмир. — Вильгельмина, идем в дом, надо поговорить. А ты, парень с Пригорков, шел бы к своей тетушке, она уж небось волнуется, места себе не находит.

При этих его словах Вильгельмина вновь взяла Торлейва за руку.

— Я тоже остаюсь, — сказал Торлейв.

— У нас будет семейный разговор.

— Что ж, прекрасно, — кивнул Торлейв. — Стало быть, не помешает вам знать, что Вильгельмина, дочь Стурлы, — моя нареченная невеста.

Вильгельмина от неожиданности выпустила пальцы Торлейва и в изумлении посмотрела на его посуровевшее лицо. Его серые глаза полны были угрюмого негодования, черные упрямые брови сведены гневом.

— Ежели мне нельзя остаться с нею здесь, значит, она отправляется к своей родственнице, как и собиралась, а я ее сопровождаю, ибо Стурла поручил ее моему попечению, и я отвечаю за жизнь ее и честь. Негоже девушке проводить ночь в доме, где нет ни единой женщины, в то время как вас, Стюрмир, сын Борда, никто еще не признал ее опекуном.

— Так вы жених и невеста! — воскликнул Стюрмир, разведя руками так, точно собирался обнять их обоих. — Поздравляю! И что же, вы с моим родичем Стурлой уже ударили по рукам? Брачный договор составлен? Обручение произошло?