Мария Пастернак - Золото Хравна

— Я принесла, что ты просил, — сказала Вильгельмина. — Прости, что так долго, пришлось ходить в погреб. Пахта холодная, может, подождешь, пока согреется?

— Что-то я расхотел пить, извини, Мина, — проговорил Торлейв. — Полагаю, мне и в самом деле пора домой. Тетка беспокоится, когда я поздно возвращаюсь.

— Торве?.. — Вильгельмина смотрела на него растерянно.

Он прошел вдоль стола и встал рядом с нею, сильно сжав ее локоть.

— Правильно, — закивал Стюрмир. — Ступай, парень с Пригорков. Завтра тяжелый день, встретимся на похоронах.

— Стюрмир, — начал Нилус, — ты хочешь его отпустить после всего, что…

— Заткнись, — оборвал тот. — Что он может кому-то сказать? Кто будет слушать его бред? Ступай, плотник, ступай себе. Увидимся завтра.

— Выйдешь меня проводить? — спросил Торлейв, глядя Вильгельмине в глаза и подталкивая ее к двери.

— Конечно.

Она поставила кружку на стол и вышла в сени вместе с Торлейвом.

— Надевай! — Они стояли в распахнутых настежь сенях, Торлейв совал лыжи в руки Вильгельмины. — Скорей же, или будет поздно. Где собака?

— Мышкует в ельнике. Идем вместе, Торве!

— Я должен задержать их, Мина. Бери Буски и беги. Они все убийцы, настоящие душегубы. Жаль, я понял это слишком поздно, мог бы и раньше догадаться.

— Торве?..

— Не спрашивай ни о чем, лети как ветер. В поселок, к отцу Магнусу, к сюсломану, к Йорейд, куда угодно, только прочь отсюда, пока они пьют пиво!

— Они давно уже не пьют пиво! — раздался голос у него за спиной. Стюрмир стоял в дверях горницы и поигрывал обнаженным мечом. Торлейв заступил ему дорогу. Задира вылетел из ножен с коротким звоном.

— Беги, Мина! Я задержу их, сколько смогу.

— Ну, это ненадолго! — расхохотался Ягнятник, маячивший в полутьме за спиною Стюрмира.

— Нет! — крикнула Вильгельмина. — Я не уйду без тебя. Им нужна я, а не ты. Они просто убьют тебя, если меня не будет.

— Да, племянница, ты догадлива! — Прищуренные глаза Стюрмира перебегали с Торлейва на Вильгельмину. — Мы убьем его, и пусть пеняет на себя! Сам виноват, что теперь ему не уйти с миром! — Стюрмир завершил фразу стремительным выпадом снизу.

Торлейв подхватил удар — сталь Задиры коротко лязгнула о клинок Стюрмира.

Дверной проем был неширок, но Торлейву это было на руку: проще держать Стюрмира и не пускать остальных в сени.

— И как же ты потом объяснишь мою смерть сюсломану? — спросил Торлейв.

Стюрмир отступил на полшага и снова атаковал снизу, целясь в колено Торлейва.

Глаза его были полны ярости.

«Одержимый», — подумал Торлейв.

Он подцепил меч Стюрмира, увел его во вращение и прижал тыльной стороной к косяку двери. Через рукоять Задиры он ощутил дрожь Стюрмировой руки — это было странное чувство. Точно от меча к мечу током прошли к Торлейву страх и ненависть Стюрмирова сердца.

— Незаконное вторжение, — с натугой прохрипел Стюрмир. Он отчаянно дергал рукоять, пытаясь отобрать меч. — Убить того, кто напал на хозяина в его собственном жилище, — не преступление!

Он побагровел от усилий, бритая голова его покрылась капельками пота. На третьем рывке ему удалось высвободить клинок, сталь взвизгула о сталь.

— Закон пока не признал этот хутор твоим, Стюрмир, — отрывисто сказал Торлейв. — Наш сюсломан — человек въедливый. Он докопается до правды. Вильгельмина, черт побери! Говорю же тебе: беги отсюда!

Стюрмир побагровел еще сильнее.

— Есть масса способов спрятать твой труп, мой мальчик! — Он развернул меч и атаковал прямым ударом в живот, но Торлейв отвел его основанием клинка.

— Я уже понял, что с этим вы мастера справляться!

— Хорошо, что ты так понятлив, плотник! — крикнул Нилус из-за спины Стюрмира. — Да вот пойдет ли тебе на пользу твоя понятливость?

Парируя удар за ударом, Торлейв видел, как по круглому лицу Стюрмира стекают капли пота, как лихорадочно блестят его глаза. Конечно, биться со Стурлой на выгоне, сколько бы ты ни выкладывался, — это одно, а драться за жизнь — совсем другое.

— Чего я не понимаю, так это зачем вы убили старика Клюппа, — он отбил очередной удар. — У лесоруба хоть был кошель с монетами, но Клюпп-то гол как сокол!

— Скоро он тебе в аду расскажет зачем! — прорычал Нилус. Он метался за спиною Стюрмира, пытаясь протолкнуться в сени.

— Не спеши, Ягнятник, — посоветовал Торлейв. — Еще неизвестно, как распорядится судьба и удастся ли тебе встать над моим трупом!

С улицы послышались голоса, ругань, скрип снега под торопливыми шагами, — Альгот Весельчак и двое слуг нашли выход из дома через кухню. Торлейв увидел боковым зрением, как Вильгельмина метнулась к входной двери. Звякнула медная щеколда. Вильгельмина заперла ее, заложила брус за скобу. Дверь тут же сотряслась от удара — Весельчак снаружи двинул по ней сначала ногой, затем часто заколотил рукоятью меча.

«Всё, отступать некуда», — подумал Торлейв.

Стюрмир стоял в нижней стойке, выставив меч перед собою, и шумно дышал. Ноздри его раздувались.

— Тебя тоже сожрут лисы, как и твоего дружка Стурлу! И вороны выклюют твои глаза! — ревел Нилус. — Пропусти меня к нему, Коротышка, не то он будет до утра так играть с тобой.

Стюрмир решил внять его словам. Он шагнул в горницу, и это было его серьезной ошибкой. Ему сильно досталось тяжелой дверью — Торлейв захлопнул ее, навалился всем телом. Доски сразу же затрещали под секирой Дидрика, Торлейву казалось, что это трещат его ребра. Он задвинул засов; тот лязгнул и заклокотал в своем ложе.

Торлейв опустил меч, стер рукавом пот со лба. Вильгельмина была почти невидима в полумраке, лишь светлело лицо да поблескивали широко распахнутые глаза.

— Торве! — только и смогла сказать она.

— Рагнар, отважный воин, — Торлейв попытался улыбнуться, но улыбка прошла по сухим губам криво и больно. — Надо быстро решать, что делать. Мы должны прорваться.

— Через крышу! Спрыгнем в сугроб с той стороны дома, пробежим за баней и стабуром через ельник, к северным воротам!

— Ты великий стратег, Рагнар. Попытаемся.

Выбора все равно не было.

Из сеней попасть на чердак проще простого. В детстве Вильгельмина делала это, наверное, тысячу раз. С сундука на поленницу — и через полати. Торлейв передал ей две пары лыж и забрался следом.

На чердаке было холодно, под ногами лежал протрусившийся сквозь солому снег. Хлопая крыльями, метнулась в сторону серая неясыть; Вильгельмина невольно вздрогнула.

Торлейв быстро разобрал часть кровли. Стены тряслись от ударов, дом ходил ходуном. Осаждавшие ломали входную дверь, но с этой стороны дома путь был свободен. В проеме меж стропил синело вечернее небо, две звезды слабо мерцали в сумерках.