Мария Пастернак - Золото Хравна

— Брось меч, парень! — сквозь зубы произнес Нилус. — Стой где стоишь, не двигайся!

Буски глухо зарычал. Шерсть на черном загривке его встала дыбом.

— Буски, назад! — спокойно сказала Вильгельмина. Глаза ее сузились, обеими руками она крепко вцепилась в державшую ее руку Нилуса.

— Вот я и нашел вас, малыши. Думали обвести вокруг пальца старого Нилуса из Гиске, да не удалось? Что ж, не удивительно. Это мало кому удавалось. А кто преуспел, те по большей части уже спят в сырой земле. Ты меч-то положи, плотник. Да не дергайся. Ты ж едва стоишь на ногах, я тебя свалю одним пинком, а личико этой красавицы будет попорчено так же, как ты попортил мое.

Бледный свет разгоравшейся луны плыл в глазах Торлейва золотым туманом.

— Буски, назад! — снова крикнула Вильгельмина, но было поздно. Пес черной молнией взвился в воздух, зубы его сомкнулись на плече Нилуса. Зверолов закричал, взмахнул мечом. Буски громко взвизгнул, откатился прочь.

Нилус не выпустил Вильгельмину, но ему пришлось отвести меч от ее лица. Все силы свои вложил Торлейв в стремительный выпад. Сил, однако, было немного. Нилус легко увел вправо первый его удар, и Торлейв раскрылся полностью. Если бы Вильгельмина не висела на руке у Нилуса, мешая ему развернуться, он легко достал бы Торлейва. Однако, как ни был слаб Торлейв, он успел уйти в сторону: удар не достиг цели. Опередив новую атаку, Торлейв бросился всем телом под замах, прямо в объятия Нилуса.

Задира глубоко вошел в грудь Ягнятника — в дюйме от плеча Вильгельмины.

Рука Нилуса сжалась на миг и сразу ослабла, отяжелела, поползла вниз. Вильгельмина с ужасом отбросила ее от себя и отскочила в сторону.

Торлейв повалился прямо на Нилуса, страшная слабость точно веревкою опутывала его руки и ноги, он едва смог встать на колени и отползти. В висках стучало, тошнота давила горло, сердце захлебывалось в груди. Когда взгляд его выплыл из паутины тьмы и боли, Торлейв увидел Вильгельмину: она перевязывала лапу Буски своим шейным платком. Нилус недвижно лежал на снегу.

— Я убил его, — глухо проговорил Торлейв.

— Мы должны бежать как можно скорее, — спокойно проговорила Вильгельмина. Обледеневшие ремни креплений выскальзывали из ее замерзших пальцев. — Вставай, милый друг, вставай же, Торве! Надо идти!

Торлейв кивнул. Он вытер клинок о снег и вложил его в ножны. Первые шаги на лыжах дались ему тяжело, но потом полегчало. Буски ковылял рядом на трех лапах.

— Боюсь, так мы далеко не уйдем, — сказал Торлейв.

Они дошли до северных ворот. Серебро над горбатой горою играло всё ярче. И вот меж елей показался первый луч, и сразу же, вся целиком, без изъяна, вынырнула луна и озарила заснеженную землю от края до края. Высветлила впадины и обозначила тени, просияла на весь небосвод, поглотила звезды и пошла подниматься выше и выше.

На том конце усадьбы послышались крики.

— Они заметили нас, — сказала Вильгельмина.

Торлейв попытался прибавить шагу, скользя на негнущихся дрожащих ногах.

— Продержись еще немного, Торве, они пока далеко. Может, успеем добраться до края леса.

— Мина, оставь меня здесь. Мне правда плевать, мне так плохо, что даже хочется умереть… хоть и жалко, что без покаяния… но ведь и Нилус умер без покаяния. Ты помчишься как птица, им тебя не догнать. Беги в поселок, мне теперь туда нельзя, но тебе можно. Только не ходи к сюсломану, он не должен знать, что ты принимала в этом участие, слышишь? Иди сразу к отцу Магнусу. Расскажи ему. Надо собрать людей, спасти Стурлу.

— В чем участие? Почему нельзя… тебе?

— Ты не понимаешь? Я убил государева человека. Нилус из Гиске — королевский исполнитель. За него не возьмут виру. За него возьмут мою голову.

— Если бы ты говорил меньше, — сердито проговорила Вильгельмина, — смог бы бежать быстрее.

Она обернулась. В лунном свете хорошо были видны фигуры лыжников с факелами в руках — они пересекли уже всю усадьбу и выходили через северные ворота. Торлейв и Вильгельмина тем временем достигли берега озера.

Луна поднялась еще выше, полный ее круг завораживал своим совершенством. Яснейшее око ночи глядело на озаренный серебряным светом мир: на дальние горы и ближние холмы, на высокий берег и заледеневшую гладь озера. Ветер утих, небо очистилось от облаков.

И в этом лунном свете, в этой торжественной тишине Вильгельмина внезапно разглядела легкое движенье: кто-то бесшумно пробежал за белыми кустами. Человек или зверь, она не могла понять.

— Торлейв, что это? — прошептала она.

Он поднял лицо, и измученные болью глаза его расширились.

— Прячься! — выдохнул он. — Держи Буски!

Они забились под кусты, Торлейв вынул меч и положил его перед собою на снег.

Из зарослей, покрывавших берег, на кромку льда вышли два огромных волка. Их заиндевелая шерсть серебрилась в лунном свете, их загривки точно рассыпали искры. Волки шли не торопясь: впереди — большая белая волчица, за ней, чуть поодаль, — крупный темно-серый самец. Она спустилась на лед и подождала его; все ее движения полны были глубокого достоинства. Он спустился следом. Она шевельнула хвостом, приветствуя его, — и, двигаясь бок о бок, они вместе направились к острову.

— Иисусе! — прошептал Торлейв.

Волки легкой рысцой приближались к выгону. Стюрмир и его люди только что вышли из ворот и заметили зверей, когда те были уже совсем близко. Вильгельмина услышала крики — темные фигурки с факелами на том берегу заметались, забегали.

— Идем, — сказал Торлейв, морщась от боли. — Идем скорее!

Вскоре они свернули на санный тракт, потом на дорогу, уводившую к Таволговому Болоту. Вильгельмина обернулась на вершине холма, окинула взглядом спящие усадьбы, Городище, черневшее в ложбине меж двух холмов, дальние хутора, церковь Святого Халварда и маленькую усадьбу отца Магнуса. Край озера также был виден отсюда, но хутор скрывали деревья.

— Ты как? — спросила она шагавшего рядом Торлейва.

— Живой, — улыбнулся он. — Ничего. Дойдем.

— Торве, что это было?

— Чудо, — сказал Торлейв. — Одно из тех чудес, что Господь посылает в такие моменты.

— Что теперь дома, на хуторе? Как ты думаешь?

— Не могу думать… Каждая мысль бьет в голову, как кузнечный молот.

— Обопрись на меня. Ты не смотри, что я маленькая. Ты же знаешь, какая я сильная.

— Знаю, Рагнар Кожаные Штаны. Ты настоящий воин и хёвдинг.

Он положил руку на ее плечо, и так они шли, хромой пес ковылял следом, и лес стоял над ними, сверкая под луною.

Иногда Торлейв просил отдыха. Рана кровоточила. Боли в боку он не чувствовал, но голова кружилась, и сил оставалось всё меньше. Ему казалось, что ночь никогда не кончится. Заснеженные поляны, залитые лунным светом, сменялись густыми зарослями, синие тени лежали на снегу. Кусты были полны шорохов, вершины елей — трепета и скрипа. Дважды Торлейв и Вильгельмина слышали протяжный волчий вой.