Виктор Баранец - Спецоперация Крым-2014

Кручинин сурово посмотрел на старпома:

– Ты что, боевой приказ собираешься обсуждать? Базар разводишь… Ты соображаешь, зачем нам надо идти в Новороссийск?

– Ну, догадываюсь, что не за картошкой…

– И о чем же ты догадываешься?

– Десант с техникой брать будем.

– Правильно. Но мы не только десант, мы Крым будем брать!

Тут Кручинин осекся, и продолжил – уже тише:

– Мы Крым возвращать будем. Да я ради этого… даже если все движки умрут, прикажу экипажу столовыми ложками до Новороссийска и обратно грести. А сейчас действуем так. Навигационный ремонт сворачиваем. Идем в Новороссийск на главном двигателе правого борта. А главный двигатель левого борта будем ремонтировать во время перехода своими силами.

После приготовления к походу, корабль Кручинина (опять-таки, в темное время суток) снялся с якоря и вышел из Севастопольской базы.

На переходе «Фильченкову» пришлось одолеть еще одну серьезную невзгоду – сильный штормовой ветер (в бортовом журнале эта напасть скромно значилась как «сложные гидрометеорологические условия»).

Ночью 24 февраля корабль самостоятельно, без помощи буксиров ошвартовался левым бортом к одному из причалов Новороссийского порта. Началась погрузка десанта. Менее чем через час корабль снялся со швартовых и взял курс на Севастополь.

При входе в территориальные воды Украины наперерез «Николаю Фильченкову» бросился катер погранслужбы незалежной. Но ему не удалось сорвать выполнение задачи российским кораблем, который грамотно маневрировал. Ночью он вошел в Севастополь, скрытно выгрузил личный состав и технику.

А уже вскоре командир корабля Кручинин получил приказ снова идти на Новороссийск. После пополнения запасов «Фильченков» (в соответствии с приказом о тактической маскировке) дождался темноты и вышел в море – на том же одном двигателе, в тех же сложных метеоусловиях, с той же не до конца отремонтированной навигационной аппаратурой.

Во время переходов командир корабля часто спускался к электромеханикам – все мысли его в те дни и часы были связаны с поломавшимся двигателем.

– Ну что, ребятки, вылечим движок? – с надеждой говорил он своим чумазым матросам и мичманам, помогая по ходу прикрутить какую-нибудь промасленную деталь.

И какое же счастье испытывал, когда двигатель снова заходился ровным рыком, и он, вытерев ветошью руки, поднимался на свой пост. Но случалось, не успевал дойти, а двигатель снова глох. И он снова спускался к электромеханикам…

Позже командир бригады докладывал командующему Черноморским флотом вице-адмиралу Александру Витко: «Экипаж большого десантного корабля, которым командует капитан II ранга Кручинин П.А., действовал в высшей степени профессионально, с глубоким пониманием государственной важности тех боевых задач, которые были ему поставлены. Все они были выполнены безаварийно, в полном объеме и в срок, несмотря на серьезные технические проблемы и тяжелые погодные условия».

Такие же слова о глубоком понимании государственной важности боевых задач без малейшей натяжки можно было сказать и про действия командиров и экипажей других кораблей Черноморского флота, задействованных в операции. Да и про весь личный состав флота – от командующего до рядового матроса.

Переброска войск в Крым была организована в крайне сжатые сроки, с максимальной загрузкой больших десантных кораблей. А вместе с личным составом перевозилась и боевая техника. А тут иногда возникали серьезные проблемы. Одна из них возникла при доставке на полуостров большим десантным кораблем зенитного ракетного комплекса «Панцирь».

Габариты комплекса были больше твиндека корабля (твиндек – междупалубное пространство внутри корпуса корабля). Тут сработала смекалка командира и его помощников. Для погрузки «Панциря» была разобрана часть трубопроводов в твиндеке (когда комплекс выгрузили, их снова собрали).

Для увеличения темпа переброски войск командование флота приказало задействовать боевые корабли и суда обеспечения «на всю катушку». Причем, большие десантные корабли Черноморского флота выгружали личный состав и боевую технику не только на оборудованные слипы (площадки у побережья), но порой и в неприспособленных для этого местах.

Такая задача требовала особого мастерства экипажей кораблей. А когда такой возможности не было, тогда малые противолодочные корабли и морские тральщики подходили к большим десантным кораблям, принимали личный состав и на максимальном ходу доставляли его в пункты выгрузки.

Учитывая непродолжительность темного времени суток, была до упора увеличена «десантовместимость» кораблей. Люди по много часов находились в жуткой тесноте и духоте – но никто не ныл. Солдаты и офицеры мужественно переносили эти «временные трудности» – понимание особой важности задачи заставляло людей терпеть.

Нередко случалось так, что подход кораблей к берегу проводился по так называемым командирским ориентирам – без обозначения створов, без освещения, при полном радиомолчании. Такой способ требовал от командиров и экипажей профессионального мастерства высшей пробы. И черноморцам хватило его. А ради минимальной затраты времени на выгрузку десанта и боевой техники маневрирование кораблей зачастую проводилось без отдачи кормового якоря. И это тоже требовало большого искусства.

Позже о том периоде крымской операции министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу будет вспоминать так:

– Наши корабли подходили к крымским берегам и ждали, бывало, по полдня, чтобы стемнело, чтобы скрытно выгрузиться. Некоторые корабли подходили на необорудованные причалы. Это требовало от командиров и экипажей особого морского искусства. И все это продолжалось две недели. Переброску дополнительного контингента в Крым мы завершили. Войска заняли назначенные позиции. А дальше надо было добиться, чтобы отряды ополченцев были там, где надо, и чтобы было их столько, сколько надо. Они шли впереди. За ними – военные. Взаимодействие с ополченцами нам надо было четко отработать. Этим занимался штаб, сформированный на месте. Мы на одном из этапов в этом штабе поменяли несколько человек. Людей быстро проверяли делом. У нас не было времени на нравоучения и «разбор полетов». Обстоятельства нам не давали шансов на ошибки. Президент жестко и постоянно держал руку на пульсе операции.

Был такой случай во время переброски войск в Крым. Мы технику и личный состав в Новороссийске погрузили на корабли. И этот конвой ночью подошел к Севастополю. Погоды нет, корабли к берегу подойти и разгрузиться не могут. Штормит. Я запрашиваю штаб Черноморского флота об обстановке. Мне докладывают: «Разгрузиться не можем. Просим разрешения отойти в море и переждать шторм». Я разрешил – нельзя же неоправданно жизнями людей даже в такой ситуации рисковать. Корабли отошли чуть назад. И встали. Пережидают шторм. А тут – звонок Президента: «Доложите обстановку!». Я отвечаю, что вроде все идет нормально, сил там хватает, но вот не можем выгрузиться. Поэтому корабли отошли назад. Он: «Как это назад!? Кто приказал? Почему мне не доложили?!». И в голосе – металл. Пока я с Президентом объяснялся на этот счет, командующий Черноморским флотом Витко по другому телефону докладывает – шторм стихает, выгрузка началась. Тут я и говорю: «Товарищ Верховный Главнокомандующий, пока я вам докладывал о ситуации, наши корабли уже развернулись и выгружаются». Ну, такая анекдотичная ситуация получилась. Мы потом с Президентом смеялись долго по этому поводу…