Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

По этим причинам испанцы не могли не тешить себя надеждой за один день уничтожить этот внушающий страх сброд.

Уже был окружен и подвергнут жесточайшему обстрелу один из фрегатов, но другие корабли корсаров находились в открытом море, а поэтому могли легко избежать плена, однако они развернулись и поспешили на помощь своим товарищам.

Казалось, опасность придала флибустьерам Дэвида нечеловеческую силу.

Они с неистовством напали на испанские фрегаты и галеоны и, хотя не могли победить в этом бою вследствие огромного превосходства вражеских сил, по справедливости заслужили пальму первенства.

Самым удивительным было то, что в этом столкновении флибустьеры потеряли только один баркас с испанскими пленниками.

Эта лодка была так изрешечена испанскими ядрами, что могла вот-вот утонуть, а поэтому флибустьеры просто-напросто бросили ее вместе с пленниками.

Эти последние, сообразив, что они свободны, немедленно взялись за весла, надеясь, что их подберут соотечественники.

Однако испанский адмирал, приняв этот баркас за вражеский брандер, двинулся ему навстречу и, приказав как можно быстрее открыть огонь, потопил лодчонку, став таким образом палачом несчастных пленников, сам того не ведая.

Поскольку во время сражения резко усилился ветер и поднялись волны, флотилия флибустьеров была вскоре рассеяна.

Некоторые суденышки исчезли в тот злополучный день, и никаких вестей о них в дальнейшем не приходило. Другие же в конце концов соединились и нашли убежище на острове Сан-Хуан, удаленном от континента на пять лиг.

Но после такой катастрофы не замедлило появиться несогласие, особенно между англичанами и французами, то есть между протестантами и католиками.

Казалось странным, что эти морские разбойники помнят о своей религии; в особенности это касалось англичан, чья родная земля в эти годы раздиралась борьбой между различными сектами. Они просто взрывались, когда видели, что их сотоварищи спасали при грабежах символы католической веры.

Сто тридцать французов поселились на Сан-Хуане; вскоре к ним добавились еще двести, которых привел капитан Гронье, обогнувший мыс Горн; англичане же выбрали путь по Магелланову проливу, чтобы вернуться в Мексиканский залив.

И все же среди флибустьеров нашлись решительные и смелые люди. Они уходили с острова во всех направлениях, порой захватывали испанские парусники, вели военные действия на перешейке.

Они взяли штурмом городки Леон и Эспарсо, сожгли Ралехо и повсюду сеяли непреодолимый страх.

Поскольку разбойников такого масштаба еще не видывали в этих широтах, испуганные жители бежали куда глаза глядят, искренне веря в демонов, перевоплотившихся в людей.

Вместо того чтобы бороться с ними, жители заставляли своих священников проклинать бандитов, изгонять бесов; против морских разбойников было обращено самое священное орудие религии, словно бы речь шла о посрамлении ада.

Испанцы, подавленные таким развитием событий, попытались ослабить масштаб бедствий, послав в адрес Гронье письмо генерального викария Коста-Рики, в котором сообщалось о заключении мира между Испанией, Францией и Англией, а также о том, что вице-король Панамы готов предоставить в распоряжение этих стран несколько судов для перевозки раскаявшихся разбойников в Европу.

Флибустьеры были не столь наивны, чтобы отдать свои жизни в распоряжение неприятеля. Вместо ответа они штурмом взяли город Никойя, разграбили его и сожгли; от разрушения убереглись только церкви и прочие объекты католического культа.

Таково было положение дел, когда однажды утром снаряжавшие несколько старых баркасов флибустьеры, намеревающиеся осуществить очередной смелый рейд, увидели, как к их острову, ставшему маленькой Тортугой, пристают семь шлюпок с полутора сотнями человек.

Это были корсары графа ди Вентимильи и Равено.

Эти храбрецы, разграбив после захвата Пуэбло-Вейо, быстрым маршем вышли к Тихому океану, чтобы отправиться на остров, на котором, они были уверены, им не откажут в поддержке.

Осторожно обходя города и селения, продвигаясь только в лесных массивах, чтобы не столкнуться с испанскими войсками, которые вице-король Панамы, обеспокоенный непрекращающимися нападениями флибустьеров, разослал во всех направлениях, решив сбросить в море этих опаснейших врагов, корсары графа ди Вентимилья и Равено благополучно добрались до берега Великого океана. Там они, воспользовавшись неожиданностью, захватили довольно большое число рыбацких лодок.

Однако на Сан-Хуан они прибыли не в самый благоприятный момент. Всего несколько дней назад испанский флот в количестве пятнадцати единиц появился в этих водах, вынудив Гронье и его людей поспешно сжечь свой фрегат и все имевшиеся у них шлюпки, чтобы они не достались врагу.

К счастью, испанцы удовлетворились тем, что взяли с собой все судовое железо, разрушив то, что осталось от сгоревшего судна, а на остров сунуться не решились.

Известие о прибытии сына Красного Корсара и Равено, возвращавшихся после взятия Пуэбло-Вейо, вызвало на острове всеобщее воодушевление и заметно подняло моральное состояние флибустьеров, которые после разрушения их флотилии были не в состоянии совершать свои рейды на континент.

Гронье, которому сообщили о прибытии родственника знаменитого Черного Корсара и не менее знаменитого Моргана, завоевателя Панамы, поспешил гостю навстречу. Весть о том, что в водах Тихого океана появился родственник самых знаменитых флибустьеров Мексиканского залива, облетела остров в мгновение ока.

Гронье, в отличие от Равено, дворянином не был, однако пользовался славой одного из самых дерзких корсаров того времени. Начинал он, как и почти все флибустьеры, юнгой; он сражался во Франции, в Англии, в Голландии, потом, желая быстро сколотить себе состояние, перебрался в Америку.

Но к сожалению, он прибыл в Америку слишком поздно, уже после того, как л’Олоне и Монбар, знаменитые корсары, а также Граммон, ван Хорн, Морган и многие другие, не менее известные искатели приключений полностью разграбили все города Мексиканского залива.

Тогда он пошел по следам Дэвида, обогнул мыс Горн и поспел как раз вовремя, чтобы грабить городки Центральной Америки с помощью трех сотен отчаянных смельчаков, не боявшихся ни аркебуз, ни испанской артиллерии, ни тем более их эскадр.

Хроники того времени рассказывают, что Гронье отчасти походил на Моргана и при своем среднем росте обладал чудовищной силой и ни с чем не сравнимой храбростью.

Как мы уже сказали, Гронье, услышав, что вождя высадившихся на острове Сан-Хуан-де-Пуэбло флибустьеров зовут сыном Красного Корсара, он поспешил ему навстречу, сказав при этом: