Эмилио Сальгари - Сын Красного Корсара. Последние флибустьеры

Как они и предполагали, дверь таверны была заперта, и внутри царило гробовое молчание.

– А может быть, наш друг скрылся в церкви вместе со своими поварятами? – спросил гасконец, после того как некоторое время прислушивался, приложив ухо к замочной скважине.

Он не услышал даже мяуканья черного кота.

– Давай вышибем дверь, – предложил фламандец, который заметил невдалеке кучу бревен и досок, приготовленных для строительства дома, и уже вооружился подходящим бревном.

– Вот самый сильный из нас человек, – сказал дон Баррехо, увидев, что фламандец не согнулся под тяжестью. – Отныне, поскольку он не открыл нам свое имя, мы будем звать его дон Эрколе, то есть Геркулесом.

Приятели крепко ухватили бревно, разбежались и одним ударом буквально вышибли дверь таверны, причем с таким грохотом, что показалось, будто внутри выстрелили из пушки.

– Дон Эрколе!.. Вы герой дня!.. Король таверны! – сказал гасконец. – Черт возьми! Какие мускулы!.. Да вы способны разрушить настоящую крепость!..

– Я же фламандец, – серьезно ответил брабантец.

Они обнажили шпаги, опасаясь атаки вертелами и кастрюлями, и вошли внутрь.

Мимо них прошмыгнул большой черный кот, тот самый, которого заметил гасконец. Бедное животное, испуганное громовым ударом, помчалось по столам и скамьям как безумное, опрокидывая стаканы и бутылки.

– У этой бестии должна быть душа того гадкого котяры, которого мы встретили на берегу Чагреса, – сказал дон Баррехо.

– Вы знаете, где находится подвал? – спросил Мендоса фламандца.

– Дверь прямо за стойкой.

– Ну-ка, где у нас тут подходящее бревнышко? – проговорил гасконец.

– В нем нет нужды, – ответил Мендоса.

Он забрался на стол и выдрал из стенки большой фонарь, служивший для освещения зала. Не без труда он зажег его и направился к двери, ведущей в погреб.

Хватило одного пинка гасконца, чтобы дверь сорвалась с петель и полетела по лестнице вниз.

– Они там!.. – закричал Мендоса, поднимая фонарь.

– Кто? – спросил дон Баррехо.

– Я услышал в подвале крик.

– Какая удача!.. А!.. Бедный трактирщик!.. В какие руки он попадет!.. – говорил гасконец. – Посветите, Мендоса!

Он осторожно спустился по лестнице, держа шпагу в вытянутой руке, и оказался в просторном подземелье, к стенам которого жалась дюжина, если не больше, респектабельных и очень пузатых бочонков.

– Где же спрятался этот плут? – спросил дон Баррехо.

Из-за бочонков, что в правом ряду, раздался голос:

– Это кто осмеливается называть меня плутом?

– Гром и молния!.. Трактирщик!..

– Опять этот прохвост!.. – заорал владелец «Эль Моро». – Ну, теперь-то я пущу тебе кровь!..

– Друзья, пистолеты к бою!.. – скомандовал гасконец.

Трактирщик выскочил из своего укрытия, угрожающе размахивая вертелом, а за ним появились, один за другим, четверо его поварят, вооруженных все теми же вертелами.

– Опять ты здесь, негодяй! – заорал взбешенный трактирщик.

– Всегда возвращаешься туда, где пил хорошее вино, – ответил гасконец, наставив на хозяина таверны шпагу и пистолет.

– Я догадался, что вы флибустьер, – сказал трактирщик, не осмеливавшийся ступить и шагу вперед, заметив три дула, направленные на него.

– Я пришел предупредить вас, что город в наших руках и всякое сопротивление бесполезно.

– И что же вы хотите от меня?

– Еще раз попробовать ваше аликанте и ваш херес.

– Мое вино!..

– Может, вы хотите, чтобы сначала вас убили? – спросил гасконец, меняя тон. – Тогда мы останемся полными хозяевами ваших подвалов и никаких протестов просто-напросто не будет. Хотите дружеский совет? Садитесь вон на те бревна вместе со своими помощниками, оставьте в покое вертела, которые хороши для того, чтобы насаживать на них кур и уток, а не подобных нам людей, и не надоедайте, иначе мы сделаем бум! И тогда вы отправитесь на встречу с приятелем Вельзевулом.

– Вы собираетесь разорить меня.

– Можете утешиться тем, что мы разорили весь город.

– Я не дам вам ни пиастра!..

– Какие пиастры!.. Мы хотим вашего вина. Вы принимаете нас за обыкновенных жуликов? А ну быстрее! Бросайте вертела и – скорее в угол. Мы хотим пить, гром и молнии!

Бедный хозяин и его помощники, испуганные строгими нотками в голосе гасконца и понявшие, что всякое сопротивление и в самом деле бесполезно, отделались от своего случайного оружия и отправились в указанное место, находившееся у противоположной стены подвала.

Мендоса поставил на земляной пол фонарь, а дон Баррехо и фламандец вооружились несколькими весьма вместительными терракотовыми бокалами.

– Попробуем сначала херес, – сказал баск, – тот, на который пошел знаменитый дублон.

– А потом, надеюсь, перепробуем и все остальные бочки, – добавил фламандец.

– Смотрите не упейтесь, – сказал гасконец. – Мы здесь не одни, и котищи из подземелья могут вспрыгнуть нам на спину.

В то время как один залпом пил херес, а другие – порто и аликанте, бедный трактирщик рвал на себе волосы и громко кричал:

– Они меня разорят, эти плуты!

Ни гасконец, ни его друзья не обращали внимания на жалобы и оскорбления трактирщика и его подручных. Они спокойно продолжали пить, по очереди пробуя содержимое бочек. Должно быть, пьяницы это были замечательные, потому что постороннему глазу казалось, что они поглощают воду.

Но в какой-то момент гасконец, который, может быть, что-то почувствовал, немного повернул голову и качнул ногой, потом отбросил бокал, зажатый в руке и почти полный порто, и сказал:

– Хватит, друзья!.. Достаточно бочек!.. Пришло время торжественного наказания трактирщика!

– Что вы хотите сделать? – заорал хозяин, еще больше разъярившись. – Вы все еще недовольны?

– Мы оставляем вам пиастры, у вас их, должно быть, хорошенькая кучка. А вы еще жалуетесь? Стало быть, вы не знаете: когда флибустьеры нападают на город, они сносят все. Вы должны быть довольны столь мягким обхождением.

– Вы хотите убить нас?

– Вас – нет, как и ваших подручных. А вот ваши бочки заплатят за ваше плохое отношение к людям нашего ранга. Мендоса, какие бочки, по-вашему, самые лучшие? Вы ведь все перепробовали?

– Все.

– А вы, дон Эрколе?

– И я все, – сказал фламандец.

– Ну и какое же вино лучше?

Двое авантюристов по зрелом размышлении указали на две огромные бочки: одна из них содержала херес, другая – выдержанную малагу.

Гасконец взял два пистолета и с серьезнейшим видом произнес:

– В качестве председателя военного совета я приговариваю к смерти обе этих бочки.

После этого он произвел два выстрела по бочкам, продырявив их.

И сразу же из них фонтаном забили две струи, заливая пол.

Трактирщик издал такой дикий крик, словно у него вырвали сердце, и выпрыгнул вперед, намереваясь броситься на трех сорвавшихся с цепи демонов. Но гасконец успел наступить ногой на вертела и выставить свою грозную драгинассу: