Николай Югов - Хранитель Черного ручья

Крупный еловый сук, толщиною с руку, был согнут, и крепкая веревка уже надежно удерживала его в этом состоянии, когда новая мысль, неожиданно перебив прежнюю, завладела вниманием человека. Он прислонил древко копья к натянутой веревке, с силой натянул ее и отпустил. Тяжелое копьё, пролетев не более двух шагов, упало, и Острый Рог понял, что для осуществления своей мечты ему просто не хватит сил. Не желая сдаваться, он принес острогу, которая была значительно легче, и повторил свой опыт. Восьмиметровый рубеж был с легкостью преодолен, и Острый Рог, воодушевленный этим успехом, пришел к мысли о совсем маленьком копье, которым, конечно же, вряд удастся поразить кабана или оленя, но для охоты на зайцев и птиц оно может быть вполне пригодным. Срубив более удобный для достижения поставленной цели дубовый сук, он очистил его от мелких веток и согнул, соединив противоположные концы более тонкой веревкой. Затем долго трудился над изготовлением маленького копья с таким же маленьким каменным наконечником, и к вечеру, когда все уже было готово, он с замиранием сердца приступил к испытанию своего нового оружия.

Старое беличье гнездо, установленное на дереве и имитирующее сидящую птицу, прекрасно просматривалось в лучах заходящего солнца. Острый Рог, отойдя шагов на пятнадцать от поставленной им мишени, поднял свое оружие и прицелился. Дубовый сук под действием натянутой веревки согнулся, пальцы человека разжались, и маленькое копье, вдруг ощутив полную свободу, рванулось к беличьему гнезду. Оно с легкостью пробило его, пересекло поляну и, мелькнув над вершинами деревьев, исчезло где-то в глубине вечернего леса. Все произошло так быстро, что Острый Рог даже не сообразил, что здесь случилось. Конечно, он рассчитывал, что это миниатюрное копьё долетит до мишени, но то, что он увидел, просто не укладывалось у него в голове. На такое расстояние летают только птицы, но маленькое копье не было птицей. Оно было стрелой. Дубовый сук, концы которого он стянул веревкой, не был просто дубовым суком. Это был уже лук. Острый Рог никогда и нигде не видел ничего подобного, как не видел этого и никто другой, потому что этого раньше просто не было.

На следующий день, несмотря на моросивший с самого утра холодный дождь, Острый Рог сидел на поляне у костра и мастерил себе стрелы. Он даже разыскал на Журавлином озере несколько крупных перьев и, расщепив их, теперь старательно приклеивал к хвостовикам изготовленных стрел. Вечером их было уже четыре. Через два дня — двенадцать, если не считать двух, сломанных в процессе тренировочной стрельбы, но и этого Острому Рогу казалось недостаточным. Только когда шестнадцатая стрела была полностью закончена, он, наконец, позволил себе немного отдохнуть.

Ловко взобравшись на дерево, служившее ему наблюдательным пунктом, он, как и раньше, осмотрел окружающее его пространство. Дождь к тому времени прекратился, и холодный прозрачный воздух позволял видеть очертания предметов очень отчетливо. На юго-западе, где находилось его стойбище, как и прежде, заметен был дым костра, а вот там, где текла Большая река, дыма не было. Это немного озадачило Острого Рога, но он тут же успокоил себя мыслью о том, что, возможно, соплеменники Айны просто не разводят большой костер, экономя топливо, но наступит время трапезы — и огонь вспыхнет с новой силой и будет виден отсюда, как и прежде. Больше ничего интересного он не обнаружил, если не считать изменившего свою расцветку ландшафта. Стоял конец сентября, и зеленый лес, поменяв свою окраску, стал разноцветным. Крупными желтыми пятнами на фоне покрасневших осин выделялись березовые рощи. Трава полян стала серой, и летящие над ней длинные паутины говорили о том, что скоро наступят холода. Острый Рог еще немного понаблюдал за окружающим его миром и спустился на землю. Необходимо было еще как-то решать вопрос об обеспечении себя основной пищей, а именно — мясом. Запасаться им сейчас было преждевременно, так как морозы еще не наступили, а храниться долго при плюсовой температуре оно не могло, однако само хранилище можно и нужно было построить. Глубокая яма, впоследствии заполненная льдом и закрытая от хищников накатом тяжелых бревен, не требовала от человека каких-то особых навыков её изготовления и Острый Рог, где топором, где руками неспешно начал это новое для себя строительство.

Вытащив очередную корзину земли, Острый Рог вдруг ощутил на себе чей-то пристальный взгляд. Кто-то, совершенно незаметный на фоне леса, внимательно наблюдал за ним и, видимо, чего-то ждал. Это явно не предвещало ничего хорошего, и человек, полностью полагаясь на собственную интуицию, не раздумывая, бросился в убежище. Каменная дверь, автоматически захлопнулась и Острый Рог оказался в помещении. Теперь он был полностью защищен от встречи с незваным и неизвестным гостем. Спустя какое-то время, когда первый испуг прошел, Острый Рог взял лук и стрелу и, осторожно преодолев дымоход, выглянул наружу. Сквозь небольшие, размером с ладонь, проемы, образованные крышей дымохода и поддерживающими ее стойками, хорошо просматривалось все, что окружало жилище. Непрошеный гость был виден, как на ладони. Огромная рысь сидела у входа в помещение и недоумевала, куда же могла так внезапно исчезнуть ее предполагаемая добыча. Она чуяла запах человека, но проникнуть сквозь каменную дверь не могла и теперь караулила его здесь, надеясь на свою обычную, звериную хитрость. Рано или поздно, но он выйдет из этого убежища, и тогда… Внезапно знакомый запах донесся откуда-то сверху, и рысь, оставив свое место засады, бросилась к вершине холма, но, не сделав и двух прыжков, скатилась вниз, обливаясь кровью. Стрела, посланная человеком, попала ей прямо в сердце, и Острый Рог впервые увидел, на что практически способно его новое оружие.

Убитая рысь, а конкретнее, ее шкура, оказалась весьма кстати. Наступающие холода уже давали о себе знать, и Острый Рог, оставив на время постройку хранилища, срочно занялся изготовлением одежды, которая с давних времен была известна жителям его стойбища. Однако там носить рысью шкуру имел право лишь только один человек, и этим человеком был вождь. Он, действительно, считался лучшим охотником, и многие, в том числе и Острый Рог, где-то в душе по-хорошему завидовали ему. Теперь у Острого Рога была точно такая же одежда, а может быть, даже и лучше, но показать ее здесь было некому. На изготовление её он потратил неделю, и теперь, вплоть до сильных морозов, холод человеку был уже не страшен. Более того, цвет рысьей шкуры хорошо сочетался с осенним цветом природы, и это давало ему возможность быть менее заметным на фоне желтых берез и серой, поникшей от дождя травы. Таким образом, частично справившись с давно уже волновавшей его проблемой, Острый Рог вновь решил продолжить свою работу. Однако и на этот раз закончить начатое дело не удалось. Не успел он набрать и нескольких корзин земли, как послышался чей-то слабый и жалобный стон. Сначала юноша подумал, что он ослышался, но стон повторился снова и был уже более явственный. Острый Рог выбрался из ямы и увидел знакомого медвежонка, который медленно брел по поляне, хромая на правую заднюю лапу. Увидев человека, он повернулся в сторону Большой реки и зарычал, словно предупреждая Острого Рога о грядущей опасности. Юноша знал, что иногда косолапый ходил к Большой реке на рыбалку, но это его не сильно беспокоило, так как нападать на медведя было запрещено. Это относилось не только к жителям его стойбища, но и ко всем остальным племенам, населяющим данную территорию. Что-то здесь было не ладно. Угостив незадачливого рыбака медом, Острый Рог осмотрел его лапу и пришел к неутешительному выводу. Удар, а это был именно удар, а не ушиб, вероятнее всего, нанесен был каким-то тупым, тяжелым предметом причем это случилось совсем недавно, дня два или три назад. И тут Острый Рог вспомнил, что ровно два дня назад, наблюдая с дерева за окрестностью, он не увидел дыма костра там, где жила Айна. Стремительно взобравшись на самую вершину своего наблюдательного пункта, он долго смотрел в сторону Большой реки. Дыма там не было. Тревожное предчувствие мгновенно охватило его, проникло в душу и, наконец, полностью установило контроль над всеми дальнейшими действиями этого человека.