Мишель Зевако - Маргарита Бургундская

– Ура! Ура! Ура!

– Да здравствует капитан Буридан!

Буридан вернулся в свое жилище. Сильное волнение, что сжимало горло, утихло, и с вызывающей улыбкой он пробормотал:

– Капитан господ разбойников!.. Почему нет?.. А кто они, все эти шевалье короля, если не разбойники, имеющие на своих одеждах немного золота?.. Бигорн как-то вечером, когда у меня не было денег, предлагал обучить меня воровскому ремеслу, а я еще хотел оборвать ему уши…

Он провел рукой по лицу и вздрогнул.

– Спасти ее! – прошептал он. – Спасти любой ценой!.. Я хотел стать доктором философии и преподавать учение г-на Аристотеля. Что ж, вот я стал доктором, только доктором воровской науки… Разбойник… и кто – я!..

Он рассмеялся и внимательно осмотрел оружие, которое вручил ему король Арго.

– Спасти ее, – повторил он. – А если не удастся – заколоть себя этим кинжалом, символом моего капитанства и моей низости… О Миртиль, ради тебя я рисковал жизнью; ради тебя я пойду и на это унижение!..

Говоря так, он резко толкнул дверь комнаты, которую занимал вместе с Готье, и при тусклых отблесках свечи увидел, что там его ждет Миртиль…

Она бросилась к нему. Он крепко ее обнял. Она вся дрожала…

– Буридан, – проговорила девушка, – эти ужасные крики… этот шум… эти люди в свете факелов… Я всё видела, всё слышала сверху… Потом спустилась сюда… Буридан, мой дорогой жених, что происходит?

– Ничего такого, чего стоит бояться… но тебе не стоило покидать свою комнату…

– Ничего такого, чего стоит бояться!.. Да я и не боюсь вовсе. Мне ни чуточки не страшно. Но, говорю же, я всё слышала; Буридан, ты собираешься сражаться! Буридан, лучники короля окружают эти дома и хотят тебя схватить!

– Что ж: так и есть, – сказал Буридан. – Раз уж ты всё слышала, я не могу больше скрывать от тебя, что нам угрожает опасность.

– Опасность, – пробормотала Миртиль, охваченная еще большим волнением. – Для меня есть только одна опасность, мой дорогой жених, – оказаться разлученной с тобой. Самое страшное, что может с нами случиться в этих обстоятельствах, это умереть вместе, и, можешь мне поверить, эта опасность кажется мне менее ужасной, чем та…

Буридан посмотрел с пылкой гордостью на эту нежную и хрупкую девушку, которая говорила, словно некая воительница из тех варварских еще времен, когда женщины обращались с копьем, кинжалом или секирой не хуже мужчин.

Но в глубине души он дрожал от этой самой смелости, которая так воодушевляла Миртиль. И действительно, почти тотчас же Миртиль добавила:

– Раз уж ты должен сражаться, Буридан, я буду рядом с тобой. Я хочу свою часть битвы и твоих опасностей, и ты не вправе мне в них отказывать, потому что мы должны умереть вместе.

«И я еще ругал себя за то, что стал командиром разбойников, – подумал Буридан, – называл низостью честь спасти такую девушку или умереть вместе с ней!..»

– Миртиль, – промолвил он вслух, – моя дорогая возлюбленная, твое мужество в этом деле должно заключаться в том, чтобы позволить мне действовать одному. Если хоть что-то может нас спасти, если есть хоть один шанс выйти отсюда живыми, я должен попытаться этим шансом воспользоваться. В одиночку я могу совершить чудо, но если в битве рядом со мной будешь ты, мы оба непременно погибнем…

Миртиль с отчаянной энергией затрясла головой. Обвив руками шею Буридана, она прошептала:

– Ты говоришь так, капитан Буридан, потому что считаешь меня маленькой девочкой, потому что видел меня робкой и дрожащей, но предупреждаю: ты ошибаешься на мой счет. Я буду рядом с тобой, Буридан, ни в чем тебе не мешая. Я буду там, как все те женщины, которые хотят сражаться, притом что не испытывают к сражениям ни малейшего интереса.

Буридан содрогнулся от этого простодушного героизма, которым Миртиль ставила себя в один ряд с продажными женщинами Двора чудес. Но она уже продолжала:

– Я буду рядом с тобой, как все те женщины, которых я видела из окна дефилирующими при свете факелов. О Буридан! Как они были ужасны, когда, проходя в глубине Двора мимо кучи сверкавших во тьме кинжалов, наклонялись, чтобы подобрать свое оружие! Я последую их примеру, Буридан! Я тоже подберу оружие, которое позволит мне защитить тебя или погибнуть рядом, если ты умрешь.

Буридану стоило немыслимых усилий сохранять спокойствие перед лицом такой пылкости, которая воодушевляла и его самого, оставаться хладнокровным и противиться тому опьянению героизма и любви, которое исходило от девушки.

– Миртиль, моя дорогая Миртиль, эти женщины, намереваясь сражаться, не рискуют тем, чем рискуешь ты!

– Разве я рискую чем-то большим, нежели они? – пробормотала Миртиль.

Буридан пару секунд еще колебался, но затем, дрожа даже больше, чем сама девушка, тихим голосом произнес:

– Миртиль, если в этом сражении, в этой свалке тебе вдруг придется ударить кинжалом, о котором ты только что говорила, одного из нападавших, и этот человек умрет у тебя на глазах, ты рискуешь тем, что, взглянув на труп, можешь узнать своего отца.

Девушка смертельно побледнела. Она попятилась, закрыла лицо руками, и Буридан услышал ее приглушенные рыдания.

Тогда он взял дочь Ангеррана де Мариньи за руку и, без малейшего сопротивления с ее стороны, отвел девушку в ее спальню. Затем, в то время как Миртиль, упав на колени, принялась молиться Пресвятой Богородице и тем из святых, которым она поклонялась, Буридан, призвав к молчанию пылавшую в сердце любовь, мысленно приказал себе успокоиться, спустился в зал первого этажа, где обнаружил всех своих товарищей.

Вот только к товарищам этим присоединились король Арго, герцоги Египетский и Грошовый и несколько графов, клевретов и жезлоносцев – важные персоны в странной иерархии королевства бродяг и нищих.

– А теперь, – сказал Буридан, – раз уж я капитан, а вы – мои заместители, будем держать военный совет…

Следующий день прошел в необычных приготовлениях, которые были сделаны рядом с улицей Вольных Стрелков. На улицах Святого Спасителя и Убогих выросли баррикады, и, разумеется, эти баррикады были таковы, что позволили бы осажденным продержаться и несколько месяцев.

Как бы то ни было, по окончании состоявшегося военного совета, на котором Буридан изложил свой план, улица Вольных Стрелков – которая, однако же, была главной – осталась не забаррикадированной!

А ведь именно с этой стороны мог прийти основной удар осаждавших.

Наступил вечер. Ночь накрыла своей тенью Двор чудес, в котором воцарилась мертвая тишина.

И тем не менее там каждый был на своем посту!..

С рассветом Буридан, который всю ночь работал на улице Вольных Стрелков, вернулся в свое жилище.

Всё было готово к отчаянной защите.

Но когда начнется атака: этим утром или через сутки, через двое, трое? Этого Буридан не знал. Но он был готов к скорому штурму. И действительно, те из бродяг, что ходили в разведку, доложили, что королевские войска закончили боевое построение. Буридан не только верил в этот скорый, безотлагательный штурм, но и очень на него надеялся!..