Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

Понимал, что сейчас добрый десяток англичан рассматривают его самого в бинокли и поспешно вычисляют данные для стрельбы. Хорошо еще, если приняли макеты за настоящие пушки. Краем уха услышал, как на правом фланге захлопали горные орудия. Конечно, дистанция для них велика, но пусть тоже наводят страх.

Спешил и пулеметчик, ему стрелять по находящейся выше него цели было трудно, но пули свистели над самой головой. Сейчас он сделает поправку, возьмет чуть ниже, и «мадам» вновь осиротеет.

Третья фаната легла, точно в цель, на месте двуколки блеснул разрыв, во все стороны полетели обломки. Следующие две расстрелял как мишени на полигоне, на каждую истратил по гранате. Остальные поспешно повернули назад, следом за ними покатилась с горы и пехота. Им вдогонку сделал два выстрела и еще одну двуколку перевернуло вверх колесами.

Совсем увлекся и начал было ловить в прицел следующую, но почувствовал, что Кузьма колотит кулаком в спину.

— Ваше благородие, пора! Сейчас они начнут!

Вновь подхватили пушку и поспешно скатили ее в лощину. Там уже встречал Лукас, обнял, расцеловал.

— Никогда такой стрельбы не видел! Даже и не думал, что из пушки можно так точно стрелять! Вот это мастерство! Но сейчас, пока англичане в себя не пришли, быстро уезжайте отсюда.

Англичане и верно с ответным огнем опоздали. Начали вразнобой, но работали основательно — на том месте, где стояла пушка, всю землю перепахали, а макеты размолотили в мелкую щепу.

В тот же день в сумерках расчет Николая скрытно занял новую позицию на крайнем левом фланге. Место на плоской вершине холма присмотрели заранее и за ночь успели выложить бруствер и укрыть орудие ветвями. Коммандо, которое держало на холме оборону, ушло на усиление центра, оставив для прикрытия орудия два десятка стрелков. Вид с вершины на окрестности открывался великолепный, но, как говорится, на войне что просматривается, то и простреливается. Поэтому, когда на подступах к холму показалась рота англичан, стрелки, им в помощь Николай послал и своих парней, еще издалека встретили противника беглым огнем. Прячась за камни и перебегая с места на место, создали видимость большой силы, но и стреляли довольно точно. Поэтому после первых же потерь рота попятилась. Видно, вспомнили вчерашний разгром.

На левом фланге наступило затишье, но сражение опять грохотало в центре, дальние раскаты артиллерийской стрельбы доносились и из долины Тугелы. Противник непрерывно прощупывал оборону буров, искал в ней слабые места.

Около замаскированной пушки остались лишь часовые, все остальные, чтобы не мозолить глаза английским наблюдателям, укрылись в кустах на обратном скате холма. Здесь все тот же расторопный ординарец Лукаса и нашел артиллеристов. Но пришел он не один, привел четырех тяжело нагруженных кафров-носильщиков.

— Это вам фельд-корнет в подарок за вчерашнюю стрельбу посылает, — сообщил он. — Наши за траншеи ходили, два исправных пулемета подобрали, а винтовок и патронов набрали без числа. Там все кусты солдатскими ранцами, офицерскими сумками и другим добром завалены.

— Как там на главной позиции?

— Англичане обстрел ведут непрерывно и окапываются, но пока не наступают. Мы узнали, что во время вчерашней атаки погиб их генерал, командир бригады, раненых и убитых офицеров оказалось 70 человек, а солдат около тысячи.

— Быстро у вас разведка работает.

— Стараемся, — усмехнулся ординарец. — Вы тут будьте начеку, к англичанам новые силы подходят, могут атаковать внезапно.

Караулы усилили, но пока все было тихо, и гарнизон на холме отдавал должное полученным подаркам. После надоевшего вяленого мяса и черствых лепешек лакомились английскими мясными и фруктовыми консервами, ароматными кексами.

Одно было плохо, ближайший родник находился в самом конце заросшего оврага, и добираться до него приходилось не меньше часа. Правда, ординарец оставил одного из своих носильщиков и приказал этому, уже седому, но еще бодрому на вид человеку заняться доставкой воды.

Так и коротали долгую дневную жару, а ночами грелись у небольшого костра. Николай чередовал наблюдателей, часто и сам лежал в камнях, изучал местность в бинокль. Кузьма заявил, что от такой жизни и чая с клубничным джемом его голова пошла на поправку, и снял повязку. Скуки ради расспрашивают седого водоноса о его житье-бытье, но беседа не клеилась. Больше объяснялись на пальцах, знакомых обоим слов оказалось мало, а буры не желали принимать участия в разговоре. Тоже скучали. Некоторые было попросились в лагерь на побывку, но Николай не пустил. Чтобы расчет не бездельничал, придумывал работы — лошадей почистить, снаряды протереть.

Часы и дни тянулись нескончаемо долго.

Шальной снаряд ударил в склон оврага и еще не рассеялся зеленоватый дым разрыва, как на склоне показался леопард. Пятнистое желто-белое тело хищника четко выделялось на темных камнях. Оглушенный, он выскочил из своего ночного укрытия и застыл, еще не придя в себя от близкого взрыва. Один из номеров расчета поспешно схватился за винтовку, но еще быстрее отреагировал старый водонос. С громким криком он выбил винтовку из рук бура. Все оцепенели от такого его поступка, но прежде чем последовала расправа, кафр уже стоял на коленях перед Николаем. Что-то быстро говорил и целовал землю.

Тем временем леопарда и след простыл.

— Ваше благородие, да он со страху спятил, — предположил Кузьма.

— О чем он говорит? — спросил Николай. В сбивчивой речи понял лишь отдельные слова. Что-то о брате-леопарде и каких-то невидимых «туа». Однако буры слушали все это внимательно, с самыми серьезными лицами. Один из них перевел.

— Кафр говорит, что в тылу у нас скрывается группа бушменов. Их называют «туа» или «люди-невидимки» за способность спрятаться даже на голом месте. Этой ночью они хотели угнать наших лошадей, но испугались леопарда, которого кафр считает своим братом. Все это он узнал сегодня утром, когда рассматривал следы по пути к роднику. Думаю, что на ночь надо выставить добавочных часовых.

— Молодец, старик, — похвалил Николай. — Вы, ребята, дайте ему банку компота, а о том, что он за винтовку хватался, забудьте. Лучше ответьте, откуда здесь бушмены взялись?

— Говорят, в этих краях они еще и до поселения кафров охотились, потом стали у них же скот воровать. Порой и к нам на фермы заглядывают.

— У нас в тылу появляются не в первый раз.

— Здесь, верно, без англичан не обошлось.

— Ваше благородие, я что-то не понял, — вполголоса поинтересовался Кузьма. — Как это зверь кафру родней приходится?

— Обычай у них такой, у кого в родне слон, у кого лев, — улыбнулся Николай. Вспомнил, что в свое время и Макубата утверждал, что происходит от леопарда. — Понимаешь, верят они в это. Считают за честь от сильного зверя свой род вести.