Виктор Лаптухин - Русский Бокондо

День проходил за днем и миля тянулась за милей. Чтобы не погубить быков, ехали только в прохладные утренние и вечерние часы. Днем солнце палило нещадно, и из близлежащей пустыни Калахари, как из паровозной топки, тянуло нестерпимым жаром. Порой в горячем мареве над горизонтом возникали зыбкие миражи — покрытые лесом горы и светлые озера. Из-за однообразия окружающей местности казалось, что караван совсем не двигается и быки просто месят песок возле одних и тех же кустов.

Стало трудно с водой. Соленую жижу из луж быки отказывались пить, а люди с отвращением глотали свои маленькие порции вонючей воды из бочонка, которую на стоянках выдавал проводник. Он сокрушался о том, что в нынешнем году уродилось мало диких арбузов, сладкая мякоть которых много раз выручала в прошлых походах. Хуже всего приходилось малышу бура, пить протухшую воду он отказывался наотрез.

На помощь пришел Тонтела. Он долго изучал окрестные заросли и, найдя наконец какое-то ползучее растение, стал возле него ударять камнем по земле. После каждого удара замирал и прислушивался, приложив ухо к самой земле. Наконец издал радостный крик и принялся копать. Вскоре извлек странный клубень размером с человеческую голову и торжественно вручил его женщине. Посоветовал снять толстую бурую кожуру и выжать сок из бледной пористой мякоти. Действительно получилась почти полная кружка мутноватого сока. Предварительно попробовав его, женщина сообщила, что он напоминает яблочный сок, а Тонтела заверил, что этот клубень часто выручает местных охотников.

Однажды во время дневной стоянки один из погонщиков подбежал к проводнику и принялся с жаром что-то говорить. Заинтересованный Николай подошел поближе и понял, что речь идет об опасности, угрожающей каравану. Заметив, что старый бур очень серьезно слушает это сообщение, на всякий случай взял из фургона карабин.

— Что случилось? Патруль? Львы?

— Появился Цанг, — мрачно буркнул проводник. — С самого утра чувствую, что-то должно случиться.

Крепче привяжите быков и все укройтесь в фургонах. Как только спадет жара, уходим из этого места.

— Что это такое? Можно взглянуть?

— Один не ходи, возьми провожатого, и оба быстро возвращайтесь.

К счастью, идти оказалось недалеко. Шедший впереди погонщик остановился и молча показал на низкий колючий куст, на ветке которого неподвижно сидел богомол. Не тощий, похожий на сухой сучок, а крупный, длиной в добрую пядь, ярко-зеленого цвета. Он повернул треугольную головку, и два его больших выпуклых глаза уставились на подошедших людей. Словно в знак приветствия богомол поднял свою переднюю лапку, увенчавшую крючковатыми коготками.

— Цанг велит нам уходить, иначе случится беда, — погонщик потянул Николая за рукав. — Вот, уже начинается!

Воздух над дальними кустами начал густеть и нечто длинное, с развевающимися то ли волосами, то ли перьями, встало, качнулось раз-другой и исчезло. За спиной кто-то прошелестел в траве, негромко зашипел, горячо дохнул в затылок. По ближайшему склону, словно стайка бесенят, скатились и пропали клубочки пыльных вихрей.

В лагере уже были потушены костры, животные стреножены, а люди укрылись под фургонами. Сидя рядом с проводником, Николай спросил:

— Понимаю, что такая сильная жара вызывает движение воздуха и возможна песчаная буря, но причем здесь богомол?

— Бушмены и некоторые кафры это насекомое за бога почитают, зовут Цангом. Верят, что он следит за порядком на земле и в пустынной местности является путникам, предупреждает их о грозящей опасности. Ты не улыбайся, встреча с богомолом — примета верная. Меня она никогда не обманывала. Мы и правда слишком уж близко подошли к краю пустыни. Думаю, что линию патрулей уже обошли. Вот переждем бурю и повернем прямо на север.

Тем временем поднялся сильный ветер и целые стаи пыльных вихрей метались среди зарослей. Они становились все выше и толще и скоро уже массивная желто-бурая колонна песка двигалась мимо стоянки каравана. В высоту она достигала метров пятьдесят, а над ней вращалось грибовидное облако пыли. Извиваясь и покачиваясь, смерч двигался с жутким свистом и шипением, вырывая на своем пути пучки травы и целые кусты.

Внезапно он повернул в сторону и приблизился к фургону, под которым укрылись Николай и проводник. Сверху посыпались песок, мелкие камни, ветки, и фургон встряхнуло так, словно он на полном ходу налетел на какое-то препятствие. Раздался сильный треск, и смерч распался на две колонны меньшего размера. Одна из них рассыпалась, но другая уползла в заросли, оставив на земле кривую борозду.

Смерч наделал бед, сорвал с фургона часть верха и разбросал вокруг тюки с материей и мукой, которые проводник вез на продажу. Лежавшие сверху одеяла унесло, и их пришлось собирать по окрестным кустам. А вот шапка одного из погонщиков совсем пропала. Сам он имел неосторожность в последний момент вылезти из-под фургона, чтобы укрыться от приближающегося смерча под соседним. Но добежать не успел, воздушная волна сбила его с ног и швырнула в кусты. К счастью, бедняга отделался лишь испугом, легкими ушибами и царапинами.

На следующее утро караван резко повернул на север.

Прошло еще несколько дней пути и местность заметно изменилась. Кончились заросли кустов и песчаные поляны, все чаще стали встречаться деревья, которые, словно в парке, стояли друг от друга на почти одинаковом расстоянии. Многие из них сбросили листву на время сухого сезона и не давали никакой тени. Их вершины сливались в однообразную серую ленту, которая скрывала горизонт и не позволяла смотреть вдаль. Старый бур пояснил, что началась саванна, и уверенно вел караван от одного источника воды до другого. Жажда уже не донимала путников.

Каждое утро в сопровождении Тонтелы Николай отправлялся на охоту. Теперь на пути встречались не только немногочисленные стада жирафов, плавно скользивших сквозь заросли, но и какие-то крупные антилопы с длинными кривыми рогами. Сухие заросли кончились, и на травянистых полянах зверья было предостаточно. Раздобыть дичь не составляло особого труда. Тонтела неплохо разбирался в следах, а Николай редко давал промах.

Правда, первая охота началась с большого конфуза. Николай не торопясь подходил на верный выстрел к стаду мелких светло-рыжих антилоп с белыми боками. Тонтела неслышно крался позади, сжимая в руках ассагей, с которым теперь не расставался. Негромкий, словно пистолетный, выстрел раздался справа, и фонтанчик пыли брызнул совсем рядом.

Реакция у Николая была хорошей всегда, а за время войны он научился действовать мгновенно. Метнулся за ближайший ствол дерева и дважды выпалил по кустам справа. В ответ щелкнуло откуда-то сверху, и третий выстрел сделал навскидку в переплетение древесных ветвей. Только тогда и сообразил, что человек не может скрываться среди этих тонких сучьев и что последний выстрел сделал в чистое небо. Осмотрелся по сторонам и увидел, как из-за соседнего дерева показалось испуганное лицо Тонтелы.