Георгий Свиридов - Время возмездия

Гитлеровцы спешили. Сокрушительный разгром немецких войск под Курском и последующее мощное наступление русских ставили Германию перед пропастью катастрофы. Стратегическая инициатива была утеряна. Фашистский блок трещал по всем швам. Сателлиты Третьего рейха начали лихорадочно искать спасительные пути выхода из войны или хотя бы ослабления связей с Германией. Испанский диктатор Франко спешно отозвал с Восточного фронта остатки «голубой дивизии». Венгерское правительство, за спиной у немцев, усилило попытки завязать контакты с Англией и США. Правительство королевской Румынии, потеряв обширные области на востоке, подаренные Гитлером, опасалось за свою страну и открыто выражало недовольство своим германским союзником.

Победоносное наступление Советской Армии летом и осенью 1943 года произвело большое впечатление на нейтральные страны. Правящие круги Турции окончательно убедились, что не следует связывать свою судьбу с Германией. Шведское правительство, как бы опомнившись, с середины августа громко объявило о «прекращении перевозок немецких военных материалов через территорию своей страны». В порабощенной Европе ширилось и крепло движение Сопротивления. В самой Германии росло недовольство войной и фашизмом.

В этой обстановке было видно, как верхушка гитлеровской Германии во главе с фюрером цеплялась за новую стратегическую концепцию, которая сводилась в основном к следующему: всемерно сдерживать продвижение советских войск и в то же время сосредоточить достаточные силы на Западе для успешного разгрома крупного десанта союзников в Западной Европе, который гитлеровцы ожидали предположительно в середине сорок четвертого года.

Верховное командование вермахта считало, что разгром этого десанта союзников будет иметь тяжелые политические и военные последствия для англо-американского руководства и заставит США и Англию отказаться от планов открытия второго фронта в Западной Европе и создаст предпосылки к началу переговоров. Но, чтобы склонить Англию и США к переговорам при сложившемся после Курской битвы соотношении сил, надо было кроме дипломатических мер располагать какими-то средствами военного давления, которые могли бы произвести должное впечатление на лидеров западных держав. Такое средство фашистское руководство и видело в беспилотных самолетах-снарядах, в ракетах дальнего действия, особенно в баллистической ракете ФАУ-2.

Советской разведке стало известно, что германское командование готовится к массированным ракетным ударам по Англии, в первую очередь по Лондону, по его центру, по густо населенным районам. В дальнейшем планировалось обстреливать ракетами Москву, Ленинград и крупнейшие промышленные города Советской России вплоть до Урала. Фашисты рассчитывали на внезапность. По благодарности, полученной из Центра, Старкову было видно, что переданные ценные сведения подтвердили важную информацию, полученную из других источников, и Ставка Верховного Главнокомандования принимает необходимые меры по защите промышленных городов страны от возможных ударов беспилотных средств воздушного нападения противника.

Шла война явная и тайная. О второй, тайной, не писали в газетах. Это был фронт без линии фронта. Но и здесь были свои победы и поражения. Бои были напряженными, хотя на этом фронте не гремели залпы артиллерии и не слышались пулеметные очереди. Сражения шли в едва уловимом треске и шорохе ночного эфира. Не воздушные армады, а одинокие самолеты с приглушенными моторами двигались в ночном небе на большой высоте и обходили стороной военные объекты и города, сбрасывая не бомбовый груз, а одиночных парашютистов или небольшие группы людей. Правда, выстрелы и взрывы иногда звучали и на тайном фронте, но не они были решающими. Очень часто небольшой клочок бумаги со столбиком цифр оказывался сильнее атаки танковой дивизии, и два слова, брошенные вполголоса, решали судьбы многотысячных армий.

День выдался не по-зимнему солнечный и ясный. По синему небу медленно двигались редкие бело-пеиные облака, чем-то похожие на взбитые сливки.

Ровное широкое шоссе, казалось, само стелилось под колеса машины. По обеим сторонам бежали ряды деревьев, посаженных по линейке. До Берлина оставалась сотня километров, и Старков стремился быстрее преодолеть их, чтобы успеть за сегодняшний день не только устроиться в столице, что не так просто сейчас, когда почти ежедневно Берлин подвергался массированным налетам авиации и многие кварталы превратились в руины, но и нанести несколько официальных и неофициальных визитов. Асфальтовая лента шоссе бежала через поселки, мимо чистеньких аккуратных домиков под крутыми черепичными крышами. Размышляя о своем, Старков чуть было не налетел на полосатый шлагбаум с короткой надписью: «Ремонт. Объезд три километра». Дорога впереди и поселок основательно разбиты, видны следы недавней бомбежки. Время приближалось к полудню. Старков свернул и, следуя стрелкам указателей, объехал разбомбленный поселок. Выбравшись на шоссе, дал полный газ. Но не успел отмахать несколько десятков километров, как перед мостом через канал снова остановка. Заградительный отряд.

— На ту сторону проезд закрыт! — к машине уверенно подошел долговязый молодой ефрейтор из отряда фольксштурма.

Новая армейская форма на нем сидела мешковато, из широкого воротничка торчала тощая мальчишеская шея. На вид ему было не больше шестнадцати-семнадцати лет. Но держался он не по возрасту уверенно, гордый своим назначением и службой.

— Сворачивайте в тень, не демаскируйте военный объект!

«Военный объект» — это мост. Слева и справа, по обе стороны шоссе, под деревьями стояло с десяток автомашин. Вдали, за каналом, над железнодорожной станцией, стелился дым, в небе мелькали крошечные самолеты, гулко доносились взрывы бомб и торопливый грохот зенитных орудий. «Задержка может быть долгой», — подумал Старков и вслух резко произнес, обращаясь к безусому ефрейтору:

— Кто здесь старший? Позовите сюда!

Парень, лихо козырнув, побежал к дому на противоположной стороне. Вскоре он вернулся с кряжистым, неторопливым стариком в форме фельдфебеля. Старков воочию мог убедиться, что созданные и широко распропагандированные Геббельсом отряды фольксштурма состояли в основном из призывников семнадцати и шестнадцати лет и людей пожилого возраста.

Увидев за рулем штатского, фельдфебель нахмурился:

— Приказ для всех одинаковый!

Старков молча стянул с рук узкие замшевые перчатки и, вынув из кармана удостоверение контрразведки, протянул фельдфебелю. Тот, подслеповато щурясь, уставился на документ. Потом не спеша достал и водрузил себе на нос очки в жестяной оправе.