Алексей Грай - Золото друидов

В этот день им встретилась еще пара самострелов и загнутая доска с гвоздями. На счастье у Тормунда оказался хороший следопыт. Все три ловушки удалось миновать без потерь, но люди вконец извелись и издергались от томящего ожидания таящейся на каждом шагу опасности.

Ночь застигла их посреди трясины. Единственным укрытием от поднявшегося ближе к вечеру ветра оказались низкие кусты вблизи от небольшого грязного озерца. Матерясь через слово, воины с грехом пополам устроились меж густой щеткой торчащих из земли, изогнутых самым уродливым образом, чахлых, колких стволов. Жечь костры не было ни сил, ни возможности. Слишком здесь влажно — больше маеты выйдет, чем реальной пользы. Наскоро и насухо перекусив, выставив усиленную стражу, под писк неугомонных насекомых и крики птиц викинги провалились в благословенный сон.

Когда Виглаф вынырнул из черной пучины дремы, едва начало светать. Эстландец долго и безрезультатно тер словно набитые колким песком глаза. На серой хляби неба одна за другой гасли блеклые кристаллы звезд.

В эту клятую ночь Виглаф почти не спал. Вскоре после того, как воины улеглись и вымотанные дневным переходом начали погружаться в долгожданный сон, откуда-то из болот раздался вой. Подобный волчьему, но на порядок более тоскливый и протяжный, он, подобно ушату холодной воды, разом вырвал хирдманов из пучин благословенной дремы. Люди вскочили, озираясь и хватаясь за оружие, ощупывая глазами пространство вокруг. Но в обступившей их темноте не было заметно никакого движения, да и сам вой почти тут же стих. Однако вскоре вой раздался снова — уже с другой стороны. А потом еще раз. При этом направление, откуда доносились леденящие душу звуки, вновь изменилось.

Вой не смолкал до самого утра. Всю эту клятую ночь люди безуспешно пытались выспаться. Вот только полноценно заснуть под режущий уши безумными переливами, полный безнадежной тоски, несмолкаемый вопль было поистине невозможно. Кульминация наступила под утро, когда вой раздался разом с трех или четырех сторон, заполнив собой весь окружающий мир. Неудивительно, что люди встают злые и насупленные.

Виглаф взглянул на хмурые, опухшие с недосыпа лица стражников. Мда, хорошо хоть есть люди, которым пришлось в эту ночь еще хуже, чем ему. Виглаф зевнул во весь рот и поднялся. Ноги слушались с трудом. Все тело ныло, мышцы словно одервенели, суставы сухо скрипели при каждом движении.

Надеясь хоть как-то взбодриться, хирдман направился к поросшему камышом озерцу. Выросший среди суровых северных скал Виглаф знал — холодная вода — лучшее средство, чтобы прогнать сон. Пусть это и зеленоватая жижа затерявшегося среди болот илистого озерца. Друзья, которых он позвал с собой, послали его далеко и надолго. Им же хуже. Эстландец понимал, что если сонной хмари позволить остаться в теле поутру, она не покинет тебя весь последующий день.

В первых лучах восходящего солнца озеро выглядело еще более жалко, чем вчера в последних лучах заходящего. Неровный круг три десятка шагов в диаметре. Вода сплошь покрыта ряской и неприятно воняет чем-то тухлым. Частоколом торчат толстые камышины с похожими на звериный мех шапками. Берега густо заросли какой-то влаголюбивой травой, в зарослях сварливо квакают жабы. Одно хорошо — кровососущих на удивление мало.

Эстландец сосредоточенно вымыл руки — сначала ладони, потом, загнув рукава, запястья. На мгновенье засомневался — стоит ли этим еще и окатываться — слишком уж жалко выглядела вода, но все-таки решился. Сдирая едва не стоящую колом от грязи и пота рубаху, Виглаф обратил внимание на какое-то мимолетное движение в десятке шагов левее.

Сначала ему подумалось — показалось. Но через пару секунд, что-то там шевельнулось опять. В том же самом месте. Крадучись, как кошка, пряча за предплечьем короткий клинок, полуголый норманн направился по мокрому илу вдоль берега.

Источником беспокойства оказалась торчащая из воды небольшая камышина с обломленным верхом. Пока Виглаф к ней шел, камышинка ощутимо вздрагивала еще пару раз. Эстландец уставился на странное растение во все глаза. На мгновенье ему стало страшно, но многоголосый гомон пробуждающегося лагеря за спиной вернул пошатнувшуюся было уверенность. Что может случиться с ним здесь, в нескольких десятках шагов от сотни вооруженных соратников.

Камышинка снова задрожала. Виглаф наклонился и зачарованно потянул руку к будто зажившему своей жизнью растению.

Последнее, что видел в этой жизни северянин, было еле различимое под толщей темной воды страшно перекошенное человеческое лицо.

Виглаф даже не успел удивиться, когда вынырнувшая из черной жижи темная тень утащила его под воду. Через мгновенье лишь пузыри, да илистая взвесь на озерной глади напоминали о том, что когда-то на этом берегу был человек.

— Он подошел к воде. Следы видны четко. А потом пропал — будто корова языком слизнула. — Хельги, следопыт Тормунда, был раздосадован.

— И что с ним, по-твоему, случилось? — в голосе Толстого явственно слышалось из последних сил скрываемое бешенство.

— Может, заблудился, может, потерялся, может, оступился и утонул, — попытался угадать следопыт, сам сознавая беспомощность подобных предположений.

— Может, покончил с собой, — неудачно пошутил Агнар.

Тормунд зло посмотрел на конунга вестландцев.

Возникший за спиной хевдинга Фенрис, что-то коротко шепнул тому на ухо. Толстый помрачнел еще больше.

— Кроме Виглафа за ночь пропало еще трое, — процедил он сквозь зубы, в упор глядя на Агнара. — Так, больше по одному даже по нужде не ходим. Ясно всем! — обращаясь уже к столпившимся на берегу воинам.

— Ясно, — нестройно проворчали в ответ потрясенные хирдманы.

Толстый хевдинг резко развернулся и зашагал по тропе к лагерю. За ним потянулись сбежавшиеся на шум воины. Агнар задумчиво смотрел им вслед. На его лице не осталось и следа улыбки, а глаза полнились нешуточной тревогой.

Вскоре потрепанная колонна северян продолжила путь вглубь черной трясины. Впереди крадется, проверяя путь на возможные ловушки, вымотанный следопыт. Сзади, оскальзываясь на каждом шагу и бранясь на чем свет стоит, ковыляют люди.

Ловушки в этот день им так и не встретились, но жадная трясина забрала таки двух человек. Побывал в глубинах и Хьяль. Слава богам, конунг и Убе смогли вытащить вдоволь наглотавшегося мутной жижи скальда, прежде чем его утянуло на самое дно.

Ближе к вечеру вдали показался лес. Темная стена зеленела на самой грани видимости, но Тормунд довольно улыбнулся.

— Ну что конунг, по-моему, это то самое место, о котором говорил Одноглазый. Еще чуть-чуть и мы на месте, конунг. Ты рад?