Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена. Том 2.

Ему не нужно было добавлять, что это будет очень опасная война — для нас. Хальса все еще превосходила нас численностью, а теперь они могли получить лидера, который бы сумел с толком распорядиться этими силами.

— Мальчик — ключ ко всему, — продолжал Лоуренс. — Кто держит его в руках, тот держит власть. Хальса знает это и его мать также. Она хочет вывезти его из Лахора и передать под нашу защиту. Вот так. Это нужно будет сделать по крайней мере за неделю до того, как мы сможем прикончить хальсу в сражении...

— Дней десять, что более вероятно, — вставил Гауг.

— Это время, когда заговорщики могут нанести свой удар, — Лоуренс помолчал и во рту у меня пересохло, когда я вдруг понял, что все они смотрят на меня: Гауг и Ван Кортланд настойчиво, а Хардинг с глубоким отвращением.

— Махарани хочет, чтобы вы тайком вывезли его, — проговорил Лоуренс. — Вот ее письмо, переданное Гарднером Харлану.

Ну вот, подумалось мне, теперь главное, чтобы меня от страха не вывернуло наизнанку. Сохраняй спокойную мину и помни, что Хардинг меньше всего на свете хочет отправлять Флэши обратно в кипящий пенджабский горшок — это твой главный козырь, мой мальчик, если уж этому ужасному предложению суждено прозвучать. Так что я задумчиво прикусил губу, стараясь, чтобы мой ужин остался в желудке и сказал прямо:

— Очень хорошо, сэр. Полагаю, у меня будут развязаны руки?

Это решило дело. Хардинг подпрыгнул, как будто услыхал оскорбление.

— Нет, сэр, и не мечтайте об этом! Вы будете сидеть смирно, пока... — Он взволнованно переводил взгляд с Лоуренса на Гауга. — Сэр Хью, я не знаю, что и думать! Этот план кажется мне буквально напичканным ошибками. Что мы вообще знаем об этих... этих американцах... и об этой махарани? Может, они задумали этот заговор, чтобы дискредитировать нас...

— Только не Гарднер! — буркнул Ван Кортланд.

— Махарани имеет все основания опасаться за жизнь своего ребенка, — кивнул Лоуренс. — И за свою собственную. Если с ними что-либо случится... ну, тогда после окончания этой войны нам придется иметь дело со страной в состоянии анархии. Она и ее мальчик — наша единственная надежда на удачное политическое решение.

Гауг заговорил:

— А если с этим ничего не получится, нам придется захватить Пенджаб. Говорю вам, сэр Генри, у нас нет средств для этого.

Хардинг сидел с озабоченным лицом. Он забарабанил пальцами по столу и нахмурился.

— Я не могу одобрить этого. Возможно, все это делается, чтобы создать впечатление, что мы хотим похитить мальчика — о, тогда могут сказать, что мы воюем с детьми...

— О, никогда! — воскликнул Лоуренс. — Мы лишь будем защищать его. Но если мы ничего не предпримем, и он попадет в руки хальсы — а, может быть, даже будет убит, а вместе с ним и его мать... полагаю, это не пойдет нам на пользу.

Я чуть не пнул его. Он нашел самый сильный аргумент, чтобы все же толкнуть Хардинга на это ужасное безумие. Польза — вот что главное! Что об этом подумает Лондон? Что напишет «Таймс»? Можно было представить, что ожидает нашего генерал-губернатора, если только этого проклятого Далипа прирежут из-за нашего бездействия.

Хардинг побледнел, а потом его лицо вдруг стало спокойным, словно он понял, как решить проблему.

— Конечно же, мы должны серьезно озаботиться безопасностью ребенка, — торжественно произнес он. — Этого требуют и гуманность, и политика... Как вы думаете, сэр Хью?

— Вытащите его оттуда, — проворчал Пэдди. — Ничего иного нам не остается.

Но даже после этого Хардинг продолжал играть роль справедливого судьи, хмурясь в молчании, в то время как у меня сердце ушло в пятки. Затем он кивнул.

— Тогда пусть так и будет. Мы должны молиться, за то, чтобы нас не впутали в какую-нибудь мерзкую интригу. Но я настаиваю, Лоуренс, чтобы этим занялись вы или Ван Кортланд. — Он бросил на меня тяжелый взгляд. — Более опытные головы...

— С вашего позволения, сэр, — осторожно проговорил Лоуренс. — Флэшмен, будьте добры обождать в моей палатке. Я вскоре присоединюсь к вам.

Я послушно вышел — и тут же прокрался вокруг палатки Хардинга как испуганный горностай, пока, спотыкаясь о растяжки, не проскользнул в морозной темноте в тень под окошком, прикрытым муслиновой занавеской, где и насторожил уши. Генерал-губернатор как раз орал, так что я расслышал лишь последние слова.

—... менее подходящего для выполнения такой деликатной работы, я не могу даже и предположить! Его поведение по отношению к лидерам сикхов было крайне безответственным — разжигаемый самолюбием, этот младший офицер взял на себя смелость определять политику...

— Слава Богу, что он на это решился, — заметил добрый старина Пэдди.

— Очень хорошо, сэр Хью! Фортуна оказалась на нашей стороне, но его поведение могло привести нас к катастрофе! Говорю вам, этот человек — просто хвастун! Нет, — решительно сказал этот замечательный и дальновидный государственный муж, — Флэшмен не поедет в Лахор!

— Но он должен! — парировал Лоуренс, к которому я вдруг почувствовал непреодолимую ненависть. — Кто же еще сможет пробраться туда под видом туземца, разговаривая на пенджабском, кто другой знает все входы и выходы в цитадели Лахора? К тому же, как сказал мне Харлан, маленький махараджа просто боготворит его. — Он помолчал. — А еще, махарани Джиндан назвала именно его имя.

— Какое это имеет значение? — завопил Хардинг. — Если она хочет, чтобы ее ребенок оказался в безопасности, то не все ли равно, кого мы пошлем?

— Возможно, что и нет, сэр. Она знает Флэшмена и... — Лоуренс заколебался. — Факт состоит в том, что согласно базарным слухам, она... гм... выказывала Флэшмену особое расположение, когда он был в Лахоре. — Он поколебался и рубанул с плеча. — Как вы знаете, сэр, она весьма любвеобильная молодая женщина... с натурой, горячей во всех отношениях...

— Боже Правый! — воскликнул Хардинг. — Но не имеете же вы в виду...

— Вот ведь черетенок! — хохотнул Пэдди. — О, ну тогда он обязательно должен ехать!

— Нам лучше не пренебрегать ничем, что могло бы расположить махарани к нам, — сказал Ван Кортланд, чтоб его. — И, как говорил Лоуренс, второго такого нет.

Перепуганный услышанным, я тут же представил себе страшные перспективы пребывания в Лахоре, перед глазами замелькали чудовищные картины раскаленных решеток, смертельных бассейнов, фанатиков-акали и наемных убийц. Я не мог отказаться даже ссылаясь на намерения Броудфута использовать меня когда вся эта кровавая круговерть закончится. Все было крайне плохо... но что делать, если уж Дьявол подсунул мне на пути хорошенькую женщину?

Не сомневаюсь, что именно этот последний довод примирил старого лицемера Хардинга с его мыслями о том, как бы получше устроить все после войны. Пусть Флэши всеми возможными способами ублаготворит эту шлюху, а заодно вытащит ее проклятого ребенка в безопасное место — не будет ли она после всего этого чувствовать себя нам обязанной? Хардинг обо всем этом не сказал, но когда он все же неохотно согласился, чувствовалось, что именно об этом он и думает.