Виталий Гладкий - Под маской скомороха

И осенью того же года Русь торжественно встречала невесту Ивана Васильевича. Племянница последнего византийского императора, нищая сирота, воспитанная при папском дворе, ехала с пышной русско-греческой свитой в Москву, чтобы превратиться из Зои Палеолог в Великую княгиню Софью Фоминишну. Новгородские приставы приехали встречать ее на рубеже Псковской земли. В Великом Новгороде будущая Великая княгиня прожила пять дней. От владыки Феофила она получила благословение, а от посадников, тысяцких и от всего города – ценные дары.

В конце 1473 года вспыхнула очередная военная тревога на псковско-орденском рубеже, и Великий князь послал туда свою рать. Новгородцы тоже ходили на помощь псковичам во главе со своим воеводой Фомой Андреевичем. Но не очень охотно и радостно собирались новгородские вои на защиту теперь чужой для них Псковской земли.

Поход против Ордена не состоялся – помешала небывало долгая оттепель. В декабре вскрылись замерзшие реки, и ни пешие, ни конные не могли пройти через хлябь. Однако огромное войско, собранное в Пскове, сделало свое дело и без боя. Впервые перед Ливонским орденом стояли силы всей Русской земли, всего нового Русского государства. И немцы запросили мира.

Было заключено перемирие на двадцать лет – Данильев мир, по имени князя Даниила Холмского, победителя при Шелони, возглавлявшего теперь войска, присланные на помощь псковичам. Новое Русское государство становилось реальностью. Рос его авторитет, укреплялись его границы. С этой новой силой поневоле вынуждены были считаться и ливонский магистр Вольтус фон Герзе, и хан Ахмат, и «честный король» Казимир Ягеллончик. И в состав этого государства уже входила Новгородская земля, «вотчина» великого князя Московского…

Минуло несколько лет. Смута, распри и беззаконие поразили Великий Новгород после Шелонской битвы. Непримиримый конфликт между «стариной» великокняжеской и «стариной» боярской, между государственными интересами Русской земли и вековыми традициями вечевого города достиг наибольшего накала. Что толку с того, что продолжал звонить вечевой колокол, что сохранялись посадники и тысяцкие. Любой из них был подсуден и подвластен Великому князю и в любое время мог быть увезен на суд в Москву. Многочисленные споры между посадниками и уличанами, между кончанскими общинами, между горожанами и смердами решались теперь на вече.

В марте 1477 года новгородцы послали в Москву посольство. Их обращение к государю земли Русской было неожиданным: «Архиепископ Новгородский Феофил и весь Великий Новгород прислали к Великим князьям, Ивану Васильевичу и сыну его Ивану, послов своих, Назара Подвойского да Захарию, дьяка вечевого бить челом…» Вроде все как было заведено исстари, за исключением одного очень важного пункта – обращаясь к Великому князю, они называли его одновременно и «господином», и «государем».

Именно в этом и заключалась крамола посольства. Эти два понятия имели разные значения. «Господин» – это титул сюзерена по отношению к вассалу. Он глава, но и вассал пользуется известными правами. Их отношения основаны на договоре (хотя и неравноправном), носят характер взаимных обязательств, обусловленных определенным соглашением. Именно таким договором, определившим положение Великого князя как «господина» по отношению к Новгороду, и был Коростынский договор 11 августа 1471 года.

А «государь» – это властитель. Он имеет дело не с вассалами, а с подданными. Власть его над ними основана не на договоре, не на учете взаимных прав и обязанностей, а на признании его безусловного авторитета и безусловном ему подчинении.

Получив предложение новгородцев называть себя «государем» Великого Новгорода, Великий князь стал готовить ответное посольство. 18 мая бояре Федор Давыдович Хромой, Иван Борисович Морозов-Тучка и дьяк Василий Долматов прибыли в Новгород и остановились в великокняжеской резиденции на Городище. Собралось вече, на котором боярин Федор Давыдович, ссылаясь на грамоту новгородских послов, выдвинул условия Великого князя: «Суду моему у вас в Великом Нова-городе быть. И по всем улицам будут посажены князя Великого тиуны [129] Тиун – в Древнерусском государстве наименование княжеского или боярского управляющего. Должность была заимствована из Скандинавии и попала на Русь вместе с варягами. . Ярославово дворище для Великого князя нужно очистить, и в суд государев вам не вмешиваться» .

Для все еще вольных новгородцев слова московского боярина были неожиданны и чрезвычайно оскорбительны. Оказалось, что послы отправились в Москву не по решению веча, а действовали от имени некоторых бояр. На Ярославовом дворище забушевал ураган. Ярость новгородцев обрушилась, прежде всего, на посадника Василия Никифорова, недавно побывавшего в Москве. Боярина обвинили в перевете – измене, и прямо на вече изрубили топорами на куски.

Как чуть позже оказалось, на него донес другой боярин – Захарий Григорьевич Овин. Но это не спасло Овина: вместе с братом Кузьмою его убили у владыки на дворе. А посадники Лука Федоров и Фефилат Захарьин были взяты под стражу и в любой момент могли подвергнуться той же незавидной участи.

Шесть недель вырабатывала новгородская «господа» ответ государю Руси. Борьба между сторонниками и противниками нового уклада жизни была нелегкой. Все это время великокняжеские послы жили у себя на Городище. Наконец новгородцы отпустили их с честью и своим ответом на предложения Москвы:

«Вам, своему господину, челом бьем. Но государем вас не зовем. И суд вашим наместником на Городище будет по старине. А суду вашему, и суду ваших тиунов у нас не бывать. И дворище Ярослава вам не даем. Мы на Коростыни мир заключали, и крест целовали, по этому договору и хотим с вами жить…»

Война была неминуема. И в четверг 9 октября 1477 года начался последний поход великокняжеских войск против боярской республики. Великий князь двинулся из Москвы вместе с братом Андреем Меньшим, а четырьмя днями раньше выступила конница вассального татарина царевича Данияра. Великокняжеские войска шли через Волок, Микулин, Торжок. По дороге в них вливались новые отряды, изъявляли знаки покорности удельные князья – волоцкий Борис и микулинский Андрей, а посланец Михаила Тверского обеспечивал поход провиантом.

Медленно и неотвратимо, как грозовая туча, двигалось многочисленное московское войско. Торопиться было некуда – новгородская рать в поле не вышла. Да и едва ли ее удалось бы набрать. Большой войны, как таковой, даже не намечалось; просто был вооруженный поход войск государя Руси к стенам непокорного города…

В конце сентября со стороны Пскова к Великому Новгороду направлялся небольшой, но хорошо оснащенный отряд, – около тридцати воев в полном боевом облачении. Все они были в байданах, – кольчугах из плоских стальных колец – которые легче неудобного и тяжелого панциря, а на головах у них высились шеломы. Из оружия у них был традиционный набор – копья, сабли, самострелы, луки.