Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

- Надеюсь, отче, - сказал Антони, пользуясь тем, что они остались в повозке одни, - план капитана отвезти святых на Кубу вас не шокировал. Я тут ни при чем.

Отец Ксавье улыбнулся.

- Отнюдь, - сказал он. - Я считаю капитана Джорхема и подобных ему людей достойными средствами достижения цели более высокой. Моряки, солдаты, купцы и другие в том же роде сами по себе обычно достойны похвал. Надо смотреть, кто их использует и зачем. В данном случае мне думается, что результат будет благой. Но не будем больше об этом, он возвращается.

Они услышали, как в кружку упала монета. Капитан садился в повозку, слегка ее раскачивая. В продолжение пути он поинтересовался взглядами священника на крещение младенцев. Они его не утешили.

- Э... насчет картины, - продолжал он, - как оно по-вашему будет потом?

Отец Ксавье отвечал уклончиво, хотя и не обнадеживающе.

- Я вам скажу: нашим бы пасторам на Тресковом мысе срисовать ее, и церковь в Труро была бы забита до отказа кажное воскресенье. Хотя она и так, надо думать, не пустует. Нет! Знаете, я думаю, вечность еще нас всех удивит. Я ведь один раз навроде как побывал совсем близко, даже заглянул. Было это возле Андаман, когда огненная молния ударила в море аккурат за правой раковиной. Я тогда на неделю ослеп. - Он замолчал и закрыл глаза, будто что-то припоминая.

- И что же вы увидели по другую сторону молнии, капитан Джорхем? - спросил отец Ксавье очень тихо.

Капитан открыл глаза и посмотрел на него. - Я не выбалтываю вечных секретов за здорово живешь. - Он помнил про монету, которую подал за упокой дочери. Ему было стыдно, что он откупился.

Они уже ехали людными городскими улочками. Сворачивая то направо, то налево, оказались перед аптекарской лавкой, задней стеной примыкающей к холму. Здесь они вышли и велели вознице подождать.

Тут же сидевшие у входа оборванцы вскочили и заспешили навстречу.

- Нам нужны только лекарства, - сказал отец Ксавье. Лекари - а это были они - разочаровано вернулись на свои стулья.

Антони с капитаном оставили солнечную улицу и двинулись за отцом Ксавье по уставленному склянками коридору, все более темному.

Лишь через несколько секунд Антони привык к темноте и понял, что это за пятна света впереди. В коридоре было сыро и зябко. Они поднялись по каменным ступенькам, мимо белых поганок, и внезапно снова вышли на солнечный свет.

- Это, - сказал отец Ксавье, - улица Ваятелей. Без меня, сын мой, ты, я полагаю, не добрался бы и досюда.

- Убей меня гром, если мы не прошли через гору в старую каменоломню, - воскликнул капитан, сдвигая шляпу на затылок. - Гляньте-ка, небо.

Так оно и было. Прямо перед ними улица Ваятелей спускалась в огромное каменное углубление бывшей каменоломни. Дома на высоких каменных обрывах повернулись к ней глухими задними стенами, на головокружительных уступах паслись козы и снисходительно поглядывали вниз. Туннель, через которые они вошли, единственная связь улицы с внешним миром, был пробит в древности. Там, где он кончался, начиналась улица - расщелина в скальной породе, продолжение туннеля под открытым небом, похожее на русло высохшего канала.

В стенах этой мраморной призмы были вырублены дома и мастерские с фасадами, сообразными вкусу владельцев. Перед некоторыми выстроились аркады, поддерживаемые ионическими колоннами, высеченные из цельного камня. Другие были украшены античными фризами, напоминающими о каменных усыпальницах. У третьих были только окна и двери, но и вкруг этих отверстий умелые резцы изобразили цветочные венки и виноградные лозы. Дальше улица расширялась и спускалась в сердце заброшенной каменоломни, где в перспективе сияющих стен искрился и синел пруд.

Изъятая из шума и потной толчеи улиц, эта маленькая обитель казалась могильной областью, чуждой житейским заботам и с головой погруженной в свои дела, как если бы настроения ее пещерных жителей отразились в циклопическом оке пруда, завершающего необычную мраморную улицу.

- Здесь изготовляется большая часть священных статуй, алтарей и церковной резьбы для этой части Италии, - сказал отец Ксавье. - А вон там кузня. - Он указал на отверстие в скале, из которого торчала маленькая труба. Из трубы вырывались пламя и дым. - Есть здесь и несколько гончарных мастерских. Скульпторы работают и с камнем, и с деревом. Те, кто наносит краску, живут дальше по улице - это отдельное братство. Я бы не удивился, узнав, что изображения богов делали здесь еще во времена римлян. Некоторые из этих домов, судя по тому, как обветшала резьба, уходят корнями вглубь веков.

Пока он говорил, они подошли к мастерским с аркадами. Изнутри доносился приглушенный стук. Заглянув внутрь, они увидели мастеровых, которые стучали по замше деревянными молотками. Подойдя к первому окну, отец Ксавье громко позвал: "Маэстро Стефано!" В дверях появился ремесленник в кожаном фартуке. Высокий, худой и очень смуглый, он чем-то походил на египтянина сощуренные орлиные глаза, маленькие золотые серьги в ушах, короткий кожаный фартук.

- Стефано, я привел тебе покупателей, - сказал отец Ксавье. Ремесленник пошел положить инструменты.

- Это повелитель всей улицы, - прошептал священник на ухо Антони. - Замечательная в своем роде личность. Торговаться будешь с ним. Постарайся ему угодить. Он не без оснований считает себя художником и философом.

Стук в мастерской умолк, только в кузне что-то по-прежнему лязгало. Когда отец Ксавье объяснял маэстро Стефано цель их прихода, казалось, не только хозяин, но и весь дом слушает, затаив дыхание.

- Продолжайте, - сказал Стефано наконец. Мастеровые, выделывавшие сусальное золото, снова застучали молотками.

- Поскольку капитан говорит только по-английски, - продолжал отец Ксавье, - вам придется вести переговоры через синьора Адверсо. Он человек понимающий, достойный и разумный, бывший мой ученик. - Ремесленник легонько поклонился.

- А теперь, - отец Ксавье внезапно обернулся к Антони с улыбкой почти трепетной. - Я проводил вас, докуда мог. Пора прощаться.

- Где и когда мы увидимся, отче?

Отец Ксавье вырвался из рук Антони и торопливо зашагал по улице. У входа в туннель он остановился. Антони помахал на прощанье. Священник в ответ благословил его и пропал в темноте туннеля.

- Если синьоры желают, я покажу им улицу, - сказал голос Стефано, вкрадчивый, но не раболепный. Они вошли в дом.

- Я руковожу всеми здешними мастерскими, - продолжил Стефано не без гордости, - но сусальное золото - предмет моих особых забот. Хотите посмотреть?

Он приподнял замшу. Под ней был один сияющий, желтый металлический лист. Стефано показал, как его делают. - Видите, у хорошего мастера получается без дыр.

На капитана это произвело большое впечатление. - Ну, сэр, а я-то думал, что мой старикан ковал золотой лист тоньше, чем кто иной. Он бы обзавидовался. Хотя он был молодец. Помню, девять лет мне было, и он после успешной поездки в Нассау подарил мне пенни. Сэр, десять лет кряду я должен был показывать ему эту монетку каждый День Благодарения. Так чертовски долго она у меня была, что с нее я выучил свою единственную латинскую фразу. "Эспулсис пиратус, рести-ту-шиа комерциа" - гоните пиратов вон и открывайте склады, - перевел он, раскрасневшись от собственной образованности. - А монетка-то была медная, всего-навсего.