Герви Аллен - Антони Адверс, том 2

Антони стоял подле штурвала, разглядывая корабль. Такой разболтанный команды он еще не видел. У некоторых матросов - лица настоящих головорезов. Приличнее других выглядели чернокожие в зеленых тюрбанах.

- Не завидую вам, дон Антонио, - сказал команданте. Антони согласился. Но тут ему стало не до этого - пришлось одним глазом приглядывать за тем, что творится на палубе, другим - за выгрузкой собственных сундуков. Прибыла лодка от Чибо. Как хорошо, что теперь рядом Хуан!

Рывками поднимался парус за парусом. Ветра еще не было, но отлив гнал шхуну из гавани. Через несколько минут они должны были пройти мимо "Вампаноага". Антони взобрался на ванты и ждал, пока корабли поравняются.

- Коллинз! - заорал он.

Знакомая фигура у камбуза резко выпрямилась. Коллинз оглядывался в недоумении.

- Эй, Коллинз! Я на шхуне! - закричал Антони. Коллинз подбежал к гакаборту.

- Куда? - взволнованно прокричал он.

- В Африку!

- Бог в помощь!

Выбежал капитан Элиша в ночной рубашке. И он, и Коллинз уменьшались по мере того, как увеличивалось расстояние между кораблями. Капитан сложил ладони рупором.

- Жаль, вы не с нами!

Антони беспомощно помахал рукой.

- Миссус шлет вам поклон. Она говорит, храни вас Бог!

Антони пытался что-то прокричал в ответ, но тщетно. Капитан помахал ночным колпаком.

- И я говорю то же! - проорал он.

Теперь уже было не докричаться. Антони видел, что и Коллинз, и капитан провожают глазами шхуну, и знал, что они обсуждают ее провисшие паруса. Ах, сюда бы Коллинза! Все было бы по-иному!

Он перегнулся через гакаборт и посмотрел за корму. Куттер уже отцепился и шел на веслах к Регле. Завтрак на веранде - до чего же уютно! Он глядел назад, на холмы Лос-Молиноса, и ему хотелось верить, что Долорес тоже не спит.

Сильный отлив у выхода из залива подхватил шхуну и вынес в море. Ветер наполнил ее паруса, и она повернула к востоку, медленно вздымаясь и падая на волнах. Две лодки тянулись за кормой на буксире. Скованные гребцы отдыхали, лежа животами на банках. Брат Франсуа одиноко сидел на корме, где его оставили час назад. Он был неподвижен. Интересно, он молится? Антони вспомнил, что не может больше молиться. Он остался один. Ему абсолютно не на что опереться. Чибо довершил начатое. Остались лишь мир и Антони. Он может рассчитывать только на свою волю и на свою смекалку, и у него есть обещание, которое надо выполнить. Прежде, чем повернуться к палубе и с головой погрузиться в дела, он последний раз обернулся к Гаване.

Чуть позади барки, в которой сидел брат Франсуа, он увидел черный плавник увязавшейся за "Ариостатикой" гигантской акулы.

Девять недель - а они только миновали острова Зеленого Мыса. Многое произошло за это время, хотя внешне "Ариостатика" оставалась все та же. Это была быстрая марсельная шхуна с вместительными трюмами, и лишь изящество обводов заставляло людей машинально награждать ее уменьшительными прозвищами. Однако от самого Пуэрто-Рико ветра дули встречные, и она лениво ползла по широкой пояснице мира. Только частые ливни спасали команду от нехватки питьевой воды. У некоторых появились первые признаки цинги.

В тысяче миль от берега брат Франсуа слег с желтой лихорадкой. Его болезнь, да еще акула, ни днем, ни ночью не отстававшая от корабля, вот уже несколько недель занимали команду. Даже явственный разлад между Антони и капитаном меркнул рядом с неотвязной рыбой-молотом, которую окрестили "Верной подругой". Каждое утро они видели ее черный спинной плавник ровно в том же положении относительно корабля, что и вчера вечером. По ночам она подплывала ближе. Первая и последняя попытка поймать ее на крючок едва не окончилась трагедией. После этого исполинскую рыбину оставили в покое. Похоже, она знала, зачем преследует невольничий корабль.

- Вот увидите, она не отстанет, пока не набьет себе брюхо, - сказал один из бывалых матросов. - На пути в Африку она ждет белого мяса. Она знает. Она старая, матерая.

Много и живо, однако с неизменным суеверным страхом обсуждалось, кто послужит лакомым кусочком. Молодые матросики, на которых указывали как на возможных козлов отпущения, готовы были лезть в драку. Им болезнь брата Франсуа показалась всего лишь провиденциальным указанием на будущего Иону. Однако Антони и Хуану (ибо молодой матрос мужественно держался рядом с хозяином) она принесла много часов опасного ухода за больным и долгое созерцание молчаливых страданий монаха.

Брат Франсуа заразился еще в Гаване, когда тайно ухаживал за несчастными, которых подкосила незатухающая в этом порту эпидемия. При появлении головных болей, слабости и ломоты в суставах он первый распознал свой недуг. Из лекарств на корабле были только обычная поваренная соль и слабительное. Последнее монах пил в огромных количествах, невзирая на опасность цинги. Тем не менее через несколько дней состояние его совсем ухудшилось.

Как только стало известно о его болезни - а скрыть ее не было, разумеется, никакой возможности - миниатюрный мирок "Ариостатики" распался на куски. Крепкая властная рука могла бы сохранить его целостность, но в благородном капитане доне Рамоне Луле властность и не ночевала. У него не было ни воли, ни решимости навести порядок. В тот же вечер, как в постели брата Франсуа поселилась желтая лихорадка, королевство "Ариостатики" разделилось на три сферы влияния.

Дон Рамон Луль, Эль-Польо и досточтимый Мария-Магдалена Сольер перебрались на шканцы, где под навесом из парусины растянули два гамака на троих. Им повезло, что погода стояла тихая. Только акула омрачала их благополучие. Капитан устроился, можно сказать, "с комфортом". У них с Эль-Польо был двухместный гамак. Рядом поставили капитанский сундучок с выдвижным ящиком, а на него - оправленный в серебро туалетный прибор. Это придавало маленьким шканцам будуарный вид, для Атлантики, по крайней мере, необычный. Первый же порыв свежего бриза разрушил бы это хрупкое щегольское сооружение, но свежего бриза-то как раз и недоставало. Таково было первое царство, в котором правил чисто номинальный капитан.

Вторым царством был кубрик, третьим - капитанская каюта. Кубрик отгородился и от каюты, и от шканцев. Смертельный страх заразиться, страх, ощутимый физически благодаря присутствию "верной подруги" сразу за кормой, служил надежным стражем границ.

Антони и Хуан вместе с братом Франсуа оказались отрезаны от всех. Собственно, им достались каюты и отсек трюма непосредственно под каютами, который, впрочем, как и все корабельные недра, справедливей было бы назвать нейтральной империей крыс.