Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

– Прощайте, сеньора, – сказал он вдруг.

– Куда вы идете, кабальеро?

– Испытывать судьбу.

– Вы все же решились?

– Да, маркиза. Я похищу этого человека.

– Послушайте, кабальеро: кто знает…

– Вы что-то еще хотите мне сказать?

Испанка подошла к письменному столу из черного дерева, инкрустированному перламутром, и набросала несколько строк. Потом протянула записку Корсару:

– Найдите способ передать это Диего Сандорфу.

Корсар взял записку и прочел:

Дон Диего! Один дворянин, мой друг, желает поговорить с Вами. Он будет ждать сегодня ночью у последней восточной башни от полуночи до рассвета.

Он прибыл вместе с флибустьерами и отправится вместе с ними.

– Благодарю, маркиза, – сказал Корсар, – но вы можете скомпрометировать себя.

– А почему, кабальеро? Разве я даю вам средство захватить форт? Наоборот, я избавляю моих соотечественников от этой опасности.

– Вы покровительствуете флибустьеру.

– Нет, дворянину, кабальеро. Вы не враг моей родины.

– Да, я никогда не стал бы им, если бы злая судьба не свела меня с герцогом. Прощайте, сеньора. Возможно, мы еще увидимся до моего отъезда во Флориду.

– Одно слово, кабальеро.

– Говорите, сеньора.

– Если Онората жива… что вы сделаете с герцогом, ее отцом?

Корсар посмотрел на нее долгим пристальным взглядом, потом сказал:

– Вы думаете, что души моих братьев успокоились? О нет, сеньора, это не так…

– А Онората? – спросила маркиза.

– Судьба моя предначертана, – ответил он глухо. – Но я готов еще бросить ей вызов.

– Что вы хотите этим сказать, кабальеро?

Вместо ответа Корсар пожал ей руку и вышел, не прибавив ни слова.

В саду его ждали флибустьеры вместе с Моко, Кармо и Ван Штиллером.

– Пусть матросы с «Молниеносного» уходят, – приказал он. – Останутся только мои доверенные люди.

Он готов был уже углубиться в широкую аллею вместе с оставшимися, как вдруг остановился.

– Яра… – прошептал Корсар со вздохом. Он вернулся в дом и снова вошел в гостиную нижнего этажа.

Маркиза ди Бермейо была еще там. Она сидела грустная, задумчивая.

– Где Яра? – спросил Корсар с легкой дрожью в голосе. – Я хочу видеть ее в последний раз.

– Пойдемте со мной, кабальеро, – ответила испанка, вставая.

Она отвела его в соседнюю комнату, богато обставленную и освещенную двумя канделябрами. Там, на диване из зеленого бархата, покрытая белой фландрской простыней, лежала бедная индианка.

Казалось, она спит или грезит. Ее нежные черты были спокойны, губы сложены в легкую улыбку. Тонкая струйка крови вытекала из-под простыни на ковер.

Корсар постоял, печально глядя на прекрасное лицо, потом наклонился и запечатлел на ее лбу последний поцелуй.

– Ты будешь отомщена, Яра, – прошептал он. – Корсар сдержит свою клятву.

Потом отвернулся и быстро вышел, словно пряча от маркизы свое искаженное глубоким волнением лицо.

– Пошли, – резко сказал он Кармо и его двум товарищам.

Быстрым шагом все четверо пересекли сад и вышли на улицу, направляясь к главной площади.

Несмотря на то что спускалась ночь, грабеж в городе продолжался. Зная, что в их распоряжении мало времени и опасаясь подхода стоявших в окрестностях испанских войск, пираты грабили с яростью и неслыханной жестокостью. Из каждого дома доносились крики отчаяния, стоны, мольбы о помощи. Время от времени то в одном, то в другом доме разгорались схватки, трещали выстрелы, но флибустьеры быстро подавляли сопротивление, и грабеж продолжался.

Погруженный в глубокие думы, Корсар шел по улице и, казалось, ничего этого не видел. Кармо и его товарищи следовали за ним с немалым трудом, натыкаясь на разбегавшихся в панике людей, которые путались у них под ногами.

– Когда же он остановится, – говорил Кармо. – Наш капитан прямо вне себя!.. Черт побери! Никогда не видел, чтобы он так бежал.

– Наверное, случилось что-то серьезное, – ответил гамбуржец. – Когда капитан вышел из дворца, на нем лица не было.

– Кто знает, сколько ярости кипит у него в груди. Он не может себе простить, что упустил этого проклятого герцога. А ведь тот уже был у него на острие шпаги!..

– Этот фламандец – настоящий дьявол!

– Но наш капитан непременно схватит его за рога, Штиллер. От шпаги этого человека никому еще не удавалось уйти.

– А где он найдет его теперь?

– Он отыщет его хоть в преисподней! Это я тебе говорю.

– Уже в третий раз он ускользает у нас из рук. Сначала в Маракайбо, потом в Гибралтаре, а теперь здесь.

Там, на диване из зеленого бархата, покрытая белой фландрской простыней, лежала бедная индианка.

– В четвертый раз не уйдет, – заключил Кармо.

Они как раз вышли на главную площадь, где флибустьеры устроили в захваченном городе свой лагерь.

Широкая площадь была запружена вооруженными людьми, артиллерией, пленниками и грудами товаров, похищенных из портовых складов. Отряд флибустьеров, вооруженных мушкетами, занял площадку перед дворцом губернатора, еще сотня их окружила собор, внутри которого были заперты самые богатые горожане, с которых рассчитывали получить большой выкуп.

Каждую минуту подходили все новые отряды флибустьеров с новыми пленниками, с повозками, груженными товарами или провизией, которая тут же разбиралась корсарами, стоявшими на страже.

Отовсюду слышался женский плач, визг детей, ругательства и проклятия, но никто из пленников не осмеливался взбунтоваться. Пушки, поставленные перед дворцом, и бочонки с порохом, положенные вокруг собора, сдерживали самых дерзких и успокаивали самых пылких.

– Где Граммон? – спросил Корсар у флибустьера, сидящего на бочонке с порохом с пистолетом и саблей в руках.

– В губернаторском дворце, капитан, – ответил часовой.

– А Лоренс?

– Все еще удерживает форт.

– А Ван Хорн?

– Следит за гарнизоном форта Сан-Хуан-де-Люц.

Корсар пересек площадь и вошел во дворец губернатора. Это было массивное здание, имевшее вид крепости, которое тем не менее капитулировало при первом же натиске флибустьеров, хотя и располагало сильной охраной.

В одном из залов, где на ковре валялись слитки золота и серебра, мешочки с монетами и драгоценностями – плодами грабежа, он увидел Граммона.

– Золото течет рекой, кабальеро, – сказал француз, потирая руки. – У нас его уже на четыре миллиона пиастров.

– Это меня мало интересует, – ответил Корсар. – Я пришел сюда не за золотом.

– Я знаю, – ответил, смеясь, француз. – Вы бы даже отдали свое золото, лишь бы захватить этого проклятого герцога, не так ли, кабальеро?