Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Время от времени, словно по взаимному согласию, оба останавливались, чтобы собраться с силами и отряхнуть с век кровь, слепившую им глаза. Затем с еще большей яростью бросались в атаку. После пятого приступа Плата оказался под Замбо.

Зал огласился ревом проклятий: большинство ставили на нового петуха. Однако Плата сумел внезапно выскользнуть и все же не увернулся от клюва противника, которым тот вырвал ему глаз.

– Теперь хоть они сравнялись, – промолвил Кармо. – У обоих по одному глазу.

Кареадор бросился к Плата. Влив ему в горло настойки, он промыл ему голову губкой, дабы удалить кровь, впрыснул в пустую глазницу немного лимонного сока и снова выпустил на стол со словами:

– Держись, голубчик.

Но он слишком поторопился. Не успевший прийти в себя петух не смог устоять перед молниеносным натиском отважного Замбо и почти сразу свалился от мощного удара клювом, раскроившего ему череп.

– Что я говорил, сеньор? – спросил Кармо, обращаясь к дону Рафаэлю.

– Кто вы – колдун или лучший кареадор в Америке?

– На все эти пиастры, которые на нас свалились, мы можем себе позволить роскошь – распить бутылку хереса. Плачу я, если не возражаете.

– Позвольте уж мне.

– Как хотите, сеньор.

К тому времени, когда принесли еще двух петухов, – бои здесь иногда затягивались на всю ночь – Кармо, Ван Штиллер и тучный дон Рафаэль уселись за стол, стоявший в углу, и весело, как старые друзья, попивали отличный херес по два пиастра за бутылку. Испанец, которого везение в игре и несколько пропущенных стаканов привели в хорошее настроение, стрекотал как сорока, похваляясь своими плантациями, сахарными заводами и давая понять обоим авантюристам, что он – одна из крупных шишек местной колонии.

Внезапно он осекся и без околичностей спросил Кармо, продолжавшего подливать ему в стакан:

– Но… сеньор мой, вы сами-то не отсюда?

– Нет, мы только сегодня вечером прибыли.

– Откуда?

– Из Панамы.

– Ищете работу? У меня есть свободные места.

– Мы труженики моря, сеньор. К тому же не собираемся здесь долго задерживаться.

– Нужна партия сахара?

– Нет, – ответил Кармо, понижая голос. – У нас секретное поручение от его высокопревосходительства председателя Королевского суда в Панаме.

Дон Рафаэль вытаращил глаза и слегка побледнел от страха.

– Сеньоры, – пробормотал он, – что же вы раньше об этом не сказали?

– Тише, говорите шепотом. Мы должны притворяться искателями приключений, и никто не должен знать, кто нас послал сюда, – внушительно произнес Кармо.

– Будете заниматься расследованием дел местного управления?

– Нет, нам поручено узнать одну вещь, которая очень интересует сеньора президента. Кстати, вы могли бы кое-что нам разъяснить. Вы бываете в доме у губернатора?

– Он приглашает меня на все приемы и балы, сеньор…

– Называйте меня просто Манко, – сказал Кармо. – Итак, раз вы бываете у губернатора, то можете сообщить нам ценные сведения.

– Я весь к вашим услугам. Спрашивайте.

– Тут не место, – сказал Кармо, косясь на толпу. – Речь идет о крайне важных вещах.

– Пойдемте ко мне домой, сеньор Манко.

– У стен бывают уши. Не лучше ли прогуляться?

– На улицах сейчас опасно: вокруг ни души.

– Пойдемте к набережной: все ближе к кораблям. Вас это устраивает, сеньор?

– Я сделаю все, чтобы угодить его высокопревосходительству. Вы замолвите ему словечко обо мне?

– Не сомневайтесь.

Осушив последнюю бутылку, они расплатились и вышли в тот самый миг, когда четвертый петух упал на стол под шпорами противника. Несмотря на минимум шесть опорожненных бутылок, Кармо и гамбуржец, казалось, не пили ничего, кроме воды; плантатор же еле держался на ногах, и все плыло у него перед глазами.

– Будь наготове, я дам тебе сигнал, – прошептал Кармо на ухо гамбуржцу. – «Язык» что надо!

Ван Штиллер кивнул в знак согласия.

Кармо запанибрата взял толстяка под руку, дабы тот не выписывал кренделя, и все трое направились к пляжу по узким и темным улочкам, так как в те времена люди еще не задумывались о необходимости их освещения.

Когда они вышли на широкий бульвар с пальмами, ведущий в порт, Кармо, не проронивший ни слова, встряхнул плантатора, который, казалось, спал на ходу:

– Ну вот, можно и поговорить: вокруг никого.

– Ах да… председатель… секретное поручение… – пробормотал дон Рафаэль, открывая глаза. – До чего хороши аликанте и херес… Еще по стаканчику, сеньор Манко.

– Мы уже не в таверне, дорогой сеньор, – сказал Кармо. – Будет желание, мы еще туда вернемся и разопьем бутылочку-другую.

– Отличное… тонкое…

– Достаточно, сами знаем, ближе к делу. Вы обещали сообщить нужные нам сведения. Имейте в виду, что мы от его высокопревосходительства председателя Королевского суда в Панаме, а с этим человеком не шутят.

– Я человек верноподданный.

– Хорошо, хорошо, сеньор.

– Говорите, что вам надо. Я друг губернатора, большой друг.

– Закадычный друг, это мы знаем. Скажите, но прежде прочистите хорошенько уши и как следует подумайте, что говорите. Правда ли, что здесь находится дочь пьемонтского кавалера, знаменитого Черного Корсара? Господин председатель Королевского суда хотел бы это знать.

– Какое ему до этого дело? – изумился дон Рафаэль.

– Не нам с вами об этом судить, не так ли?

– Верно.

– Когда она сюда прибыла?

– Дней пятнадцать назад. Ее взяли в плен на голландском судне, захваченном нашим фрегатом в кровопролитном сражении.

– Зачем ее принесло в Америку?

– Говорят, ехала за наследством своего деда, Ван Гульда. У герцога здесь и в Коста-Рике были обширные владения, которые до сих пор не проданы.

– Правда, что ее держат в темнице?

– Да.

– Почему?

– Вы забываете, каких бед наделал в Маракайбо и в Гибралтаре ее отец, Черный Корсар.

– Из мести, что ли?

– Нет, чтобы не допустить к состоянию герцога. Это ведь кругленькие миллионы, которые губернатор собирается положить в свои и правительственные сейфы.

– А если Пьемонт и Голландия потребуют выпустить ее на свободу? Вы же знаете, она не испанская подданная.

– Пусть сунутся сюда, если посмеют.

– Где она сейчас?

– Мне это неизвестно, – заколебался дон Рафаэль.

– Не желаете говорить?

– Не хочется подводить губернатора, сеньор Манко.

– Не верите нам?

Дон Рафаэль остановился, затем отступил назад, со страхом глядя на обоих проходимцев и проклиная в душе петухов, бутылки и свою неосторожность.

– Вы еще не представили никаких доказательств, что являетесь теми, за кого себя выдаете.

– Вы немедленно получите доказательства, как только подниметесь на борт нашего корабля. Пойдемте с нами. Ничего не бойтесь.