Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Иоланда пристально на него посмотрела и с улыбкой ответила:

– Нет.

– А губернатор?

– Нет.

– И все же я знаю, что он замышлял вас убить.

– С какой стати?

– Как-нибудь скажу.

– Вы меня смутили. Правда, губернатор принуждал меня передать испанскому правительству все права на обширные владения, перешедшие к матери от герцога, моего деда.

– И вы отказались?

– Разумеется!..

– И он вам ничем не грозил?

Девушка, казалось, на минуту задумалась, а потом сказала:

– Он что-то твердил о не доведенной до конца мести.

– Подлец! – вскричал Морган. – Кошка хотела поиграть с мышкой, а потом ее сожрать.

– Неужели? – изумилась Иоланда.

– Сеньорита, говорят, губернатор сбежал в Гибралтар. Сейчас мои люди поднимаются на корабль, чтобы пуститься за ним в погоню. Я не успокоюсь, пока этот человек не окажется в моих руках. Я предлагаю вам место на своем корабле, который носит грозное имя непобедимого «Молниеносного», прославившегося под командованием вашего отца. Поедете со мной? Вы будете под защитой Береговых братьев, и никому не удастся обидеть вас, не перебив нас всех до одного. Согласны?

– Я уверена в преданности флибустьеров, друзей моего отца, – ответила девушка. – Капитан Морган, душой я с флибустьерами.

– Пойдемте, сеньорита, и пусть испанцы попробуют вырвать вас у корсаров Тортуги.

В тот же вечер пиратский флот покинул Маракайбо, оставив в городе лишь небольшой отряд, которому было поручено разыскать жителей, спрятавшихся в соседних лесах, и охранять вход в лагуну, чтобы замеченные ранее корабли не заперли выход из пролива.

Морган надеялся взять Гибралтар с ходу, без особого сопротивления, как это сделали семнадцать лет назад Черный Корсар, Олоне и Баск.

Он знал, что город с тех пор стал еще красивей и богаче и что испанцы не теряли времени и сильно его укрепили. Морган был почти уверен, что граф Медина укрылся именно там, ибо на обширной лагуне Маракайбо не было тогда места надежней.

В полночь флотилия в составе семи кораблей – за вычетом одного, оставленного наземному отряду, – уже курсировала в лагуне и, пользуясь попутным ветром, быстро продвигалась к бухте Мочила, на берегах которой раскинулся город.

Морган, как обычно, сам вел корабль, так как хорошо знал эти места. К тому же ему достаточно было нескольких часов отдыха, чтобы полностью восстановить свои силы, – настолько крепкий был у него организм.

Кармо и Ван Штиллер – его, так сказать, подручные и доверенные лица – составляли ему компанию, покуривая большие испанские сигары и болтая друг с другом.

Ночь, довольно светлая, несмотря на отсутствие луны, позволяла кораблям держаться вдали от многочисленных островов, которые тогда гораздо больше, чем сейчас, мешали мореплавателям. Рулевые, с другой стороны, успешно шли ему в кильватер и держались друг за друга, так как впервые плыли в этих водах, изобиловавших подводными рифами и песчаными отмелями. Начало светать, когда флотилия подошла к зеленым берегам Мочилы. На еще темном горизонте поблескивали огоньки, обозначавшие вход в небольшой порт Гибралтара.

– Кармо, – сказал Морган, не отходивший всю ночь от руля, – ты еще помнишь эти места?

– Да, капитан.

– Будем держать на восток?

– Да, на один румб.

– Плантатор не говорил, какими силами располагает здесь гарнизон?

– Вчера бедняга совсем лишился рассудка и не мог сказать ничего путного.

– Ты с собой его взял?

– Да, он у меня в каюте. Сам попросился на корабль, хотя мне он ни к чему. От этого бездельника нет никакого толку.

– Ошибаешься, дорогой Кармо. Он еще нам сгодится – он из местной знати и знаком с губернатором. Я ему больше доверяю, чем всем остальным.

– Он настолько струсил, что проку от него не больше, чем от последнего негра. Он вбил себе в голову, будто капитан Валера заметил, что это он привел нас с Ван Штиллером в монастырь, и теперь у него зуб на зуб не попадает.

– Мы отпустим его без выкупа.

– Если он решится от нас отстать, – сказал со смехом гамбуржец.

– Пойди разбуди его, – попросил Морган.

Ван Штиллер вытряс трубку и спустя несколько минут вернулся на палубу, подталкивая в спину плантатора.

Бедняга, казалось, совсем впал в детство. Ясно было, что пороху он в жизни не нюхал.

– За вами еще один должок, – сказал Морган, увидев его перед собой. – Думаете, я вам простил, что вы вольно или невольно стали причиной гибели сопровождавших вас моряков?

– Ох, сеньор, – простонал бедняга. – Вы все еще думаете, что…

– Довольно! Нужны ваши услуги.

– Опять? Лучше повесьте!

– Повешу, если настаиваете, но потом. Вы знаете Гибралтар?

– Да, сеньор.

– Я отправлю вас для переговоров.

– Я бедный беспомощный человек.

– Мы окажем вам помощь, – сухо отрезал Морган, – когда наведем на город девяносто шесть пушек.

– А если меня убьют?

– Мы сумеем отомстить.

– Слабое утешение, – буркнул дон Рафаэль. – Попадись я ему в лапы, пощады не жди.

– Кому?

– Капитану Валере.

– Чего вы так боитесь этого человека?

– Граф Медина танцует под его дудку.

– Вряд ли вы его встретите в Гибралтаре, – заметил Кармо. – Уверен, что он прячется в монастырских подвалах.

– Хватит переживать, – сказал Морган. – Вы отвезете от меня губернатору послание, в котором гарнизону и населению предлагается выдать графа Медину, а в случае отказа – быть готовыми к уничтожению города. Морган, как вам известно, всегда держит слово.

– А если губернатор еще не прибыл в город, сеньор? – спросил дон Рафаэль.

– Пусть вам укажут, где он скрывается. Впрочем, я уверен, что он уже в городе. Кармо, вели снарядить двенадцативесельную шлюпку и отправь его на берег. Мы в шести милях от берега, и если в десять не получим ответа, клянусь вам, – население долго будет помнить флибустьеров Тортуги. Вот вам письмо, и – успеха, дон Рафаэль.

– А если губернатор Гибралтара повесит ваших людей? – допытывался плантатор.

– Они под защитой наших пушек. К тому же на берег сойдете вы один. Ступайте.

Флибустьер развернул корабль, чтобы моряки смогли спустить шлюпку с подветренной стороны, и, увидев, что она удалилась, дал сигнал кораблям войти в порт сомкнутым строем.

Невероятно, но факт: испанцы, хотя и знавшие, что корсары овладели Маракайбо, и уже испытавшие на себе все ужасы разграбления, совершенного Олоне, не приняли все же надежных мер для обороны, так что в семь утра все корабли Моргана смогли спокойно войти в небольшую бухту и бросить якоря под самыми стенами фортов, тянувшихся вдоль лагуны.

Высадив дона Рафаэля, шлюпка благополучно вернулась на борт «Молниеносного». Казалось, однако, что испанцы, хотя и не столь многочисленные, как в Маракайбо, готовились к обороне. Они выкатывали пушки на стены и наводили их на корабли.