Томас Рид - Жилище в пустыне [сборник]

Самым примечательным во всей этой истории было то, что трое волков пощадили робкую оленью самку с детенышами. Одолеть ее было легко, но они не тронули ее.

Дело в том, что из всех животных, населяющих долину, волк – самое умное и сообразительное.

Впоследствии мы сделали попытку захватить волка живьем. Сначала вместо капкана мы поставили клеть, вроде тех, что Франк употреблял для ловли индюков. Для приманки был положен кусок дичи. Наутро мы обнаружили множество волчьих следов, но ни один хищник не попал в западню.

Испробовали мы другой капкан, крышка которого механически захлопывалась, когда срывали с крюка приманку, лежавшую на земле.

Наутро, увидав, что крышка захлопнута, мы подумали, что волк попал в западню.

Не тут-то было: приманка была похищена, но волк исчез. Самое странное было то, что под стенками западни мы обнаружили глубокую яму: это волк, попавший в капкан, прорыл подземный ход, выводивший наружу.

Вырыли мы ров наподобие того, в котором провели ночь три волка в соседстве с оленьей самкой. На настил мы положили для приманки кусок дичи. Он остался нетронутым. Всю ночь бродили волки вокруг ямы, но ни один не попался в западню.

Систематические неудачи обескуражили нас. Нам необходимо было вести энергичную борьбу с волками, чтобы очистить от них соседние рощи. Время от времени мы пристреливали серых, но, так как промахи во время ночной охоты неизбежны, мы решили не тратить на них зарядов.

Наконец Куджо вспомнил, как уничтожают волков в «доброй старой Вирджинии». Его предприятие увенчалось успехом. Западня была копией мышеловки. Гибкое деревцо, согнутое дугой, выпрямляется, когда хватают приманку, и в то же мгновение на вора падает тяжелый чурбан.

Благодаря изобретению Куджо мы в течение нескольких дней размозжили голову десятку волков. Но вскоре звери перестали хватать приманку.

Все эти случаи я привожу для иллюстрации ума и сообразительности волков. Но только впоследствии мы поняли, почему уцелела оленья самка с детенышами, попавшая в волчью компанию. Очевидно, это были те же волки, что, пожрав накануне оленя, благополучно выскочили из неглубокого рва. На следующую ночь они, не заметив перемены, спрыгнули в яму, но, убедившись, что она стала глубже, тотчас заподозрили ловушку. Всю ночь волки метались, ища выхода и не обращая внимания на оленей. Под утро, отчаявшись, они забились в темный угол; быть может, они надеялись остаться незамеченными. Во всяком случае, им было не до еды. В этом состоянии мы их нашли. Они были напуганы больше оленя.

Не думайте, что я преувеличиваю. Через месяц мы столкнулись с подобным же явлением. В капкан к Франку попали индюк и лиса. Несмотря на то что столь разнородные существа провели вместе несколько часов, лиса не выщипнула у своего товарища по несчастью ни одного перышка из хвоста!..

Я слыхал однажды про пантеру, попавшую во время наводнения на крошечный островок вместе с оленем и не тронувшую его. Кровожадный зверь, поглощенный мыслью о спасении, позабыл об охоте.

В этом отношении животные напоминают людей: нередко ведь перед лицом опасности заклятые враги действуют сплоченно, как лучшие друзья.

В скором времени одна из лесных прогулок едва не кончилась для нас трагически. На этот раз меня сопровождал Франк, а Генри остался с матерью дома. Мы отправились на поиски испанского мха, который паразитирует на дубах в низменных частях долины. Высушенный и очищенный от колючих стебельков, мох этот служил нам для набивки тюфяков, вполне заменяя волос и морскую траву.

Пошли мы пешком, потому что лошадь нужна была Куджо для полевых работ: только что был снят первый урожай кукурузы, и мы готовились ко вторичному посеву.

Захватили мы с собой только длинные ремни, чтобы можно было взвалить на плечи перевязанную груду мха.

Долго бродили мы по рощам в поисках подходящего дерева. Наконец, почти у подножия горы, нам попался развесистый дуб; испанский мох густо облепил низко растущие ветки и свисал, как лошадиная грива.

Мы оборвали мох сначала с нижних веток, а затем, вскарабкавшись на дерево, очистили дерево от шелковистого паразита.

Во время работы внимание наше было внезапно привлечено щебетом и писком небольших птичек, порхавших в ветвях вяза, росшего рядом с нашим дубом. Мы оглянулись и увидели щебетуний. То были трупиалы, или балтиморские иволги 59.

Франк вспомнил, что, подходя к дубу, мы спугнули этих хорошеньких пичужек. Но что сейчас встревожило трупиалов? Они перескакивали с ветки на ветку и жалобно пищали.

Охваченные любопытством, мы спрыгнули с дерева и подбежали к вязу.

На земле, почти под деревом, мы заметили странный движущийся предмет. Не сразу поняли мы, что это такое. Неужели животное? Нет, мы никогда не видели такого зверька. Топорщилась сплошная масса голов, ушей, хвостов… Мы насчитали более полудюжины хвостов. Нелепое существо медленно подвигалось к вязу.

Внезапно все головы и хвосты рассыпались во все стороны, и на земле запрыгало множество зверьков величиной с мышь, а в центре мы увидали матку, стоявшую на задних лапках.

Да это самка опоссума 60. Размерами она была с кошку; мне понравилась ее серебристо-серая шкурка с низким густым волосом. Тупая мордочка напоминала свиной пятачок, но была значительно тоньше, а длинные усы торчали, как у кошки; прямые короткие уши рожками стояли на голове; сверкали острые зубки, а небольшие и толстые лапки заканчивались острыми когтями и напоминали скорее руки, чем ноги. Нелепый длинный чешуйчатый хвост, похожий на крысиный, ниточкой волочился по земле.

Но самым странным в этом диковинном зверьке было нечто вроде кармана или сумки на животе, откуда только что выпрыгнули детеныши. По этому признаку опоссума относят к животным сумчатым 61.

Детеныши до смешного походили на матку: та же шерстка, лапки, узкие мордочки и длинные чешуйчатые хвосты. Мы насчитали тринадцать веселых зверьков, прыгавших и игравших в траве.

Самка, освободившись от своей ноши, быстро забегала вокруг вяза. Трупиалы в тревоге метались в листве. Иногда они с размаху бросались вниз, длинными крыльями почти задевая мордочку серебристого опоссума. Но напрасно они пытались спугнуть разорителя птичьих гнезд. Опоссум не обращал внимания на враждебные действия пичужек. Насторожившись, самка разглядывала вяз. Внимание ее было сосредоточено на гнезде, свисавшем с верхней ветки, как узкий мешок, или, вернее, чулок, набитый сеном 62.

Наконец опоссум приступил к действиям. Он приблизился к детенышам, игравшим в траве, и созвал их пронзительным писком. Несколько штук прыгнули в сумку, которую мать гостеприимно распахнула; двое, обмотав свои тоненькие хвосты вокруг материнского, вскарабкались на ее спину и почти потонули в густой шерсти. Двое или трое взобрались на плечи.