Ксавье Монтепен - Замок Орла

– Вот, держи, – сказал он, передавая вещицу Лакюзону, – и уж коль мне суждено умереть от руки этого человека, пусть медальон поможет тебе отомстить за меня.

Капитан хотел было что-то сказать – но услышал шум, и слова застыли у него на устах.

Час уже прошел, и шведские солдаты вернулись в «каменный мешок» за монахом.

– Прощай, и, уж наверно, навсегда! – проговорил Пьер Прост, горячо обнимая племянника.

– А я, дядюшка, – быстро прошептал молодой человек, пока открывалась тяжелая, кованая дверь, – я говорю вам: до скорой встречи! Надейтесь же, надейтесь!

С этими словами он накинул на голову капюшон рясы и снова скрыл лицо.

Вошли шведы.

– Надейтесь, брат мой! – уже громко повторил капитан в третий раз. – Да умиротворит Господь вашу душу!

И он последовал за двумя стражниками.

Когда он покидал аббатство, монастырский колокол пробил пять часов утра. Хотя рассвет только-только занимался, на площади Людовика XI, вокруг костра, воздвигнутого накануне, уже собралась толпа взволнованных зевак. Все спешили занять лучшие места на предстоящем скорбном спектакле, который жителям Сен-Клода бесплатно давало пресловутое военное правосудие под давлением неумолимой воли таинственного человека в черной маске.

Среди толпы, тут и там шныряли горцы из партизанских отрядов Лакюзона. Они переоделись до неузнаваемости и надежно спрятали оружие под своими «маскарадными» нарядами.

Капитан, проходя мимо, узнавал каждого из них в лицо, но ни с одним не обменялся ни словом, ни жестом. Он поспешил вернуться в приземистый домишко на главной улице, где его ждали полковник Варроз, преподобный Маркиз, Рауль де Шан-д’Ивер и предобрейший брат Мало, так радевший за сохранность монастырской казны и старых добрых вин из монастырских подвалов.

Прибавим, что после ухода капитана наш монах так и не проснулся, хотя все это время его жизнь висела на волоске. Так же, впрочем, как и жизнь Лакюзона, которому он отдал свою рясу и пропуск, и брат Мало это знал.

История рассказывает нам о необузданной выходке Тюренна [31] Тюренн, Анри де Ла Тур д’Овернь (1611–1675) – виконт, французский полководец. , который накануне битвы спал на пушечном лафете. Или, может, мы вправе заключить, что верный служитель Господа повел себя не менее героически, чем «победитель» при Мальпаке [32] Намек на герцога де Виллара (1653–1734), проигравшего в 1709 году битву при Мальпаке за Испанское наследство и пославшего королю Людовику XIV донесение, вошедшее в историю: «Сир, не отчаивайтесь, еще одна такая “победа” – и у противника просто не останется войск». ?

Впрочем, мы предоставим читателю право решить этот вопрос самому.

Когда, постучав трижды в дверь и ответив паролем на вопрос полковника Варроза «кто там?», капитан в монашеском облачении вошел в низенькую комнату, Маркиз, Варроз и Рауль не смогли сдержать радостного возгласа, от которого добрый брат Мало тут же проснулся.

Сон, скажем прямо, заставил нашего монаха позабыть обо всем.

– Что, уже заутреня? – пролепетал он, протирая глаза. – А по мне, так вроде рановато еще… Все торопишься, братец мой пономарь.

– Ну как, Жан-Клод? – оживленно спросил преподобный Маркиз.

Капитан вместо ответа приложил палец к губам, показывая взглядом на Мало. Будто желая тем самым сказать: «Ни слова, не при монахе же…»

Затем, обращаясь уже к святому отцу, он прибавил:

– Еще раз благодарю вас, брат мой, вы оказали всем нам великую услугу, и мы этого никогда не забудем, уж поверьте! А теперь забирайте назад вашу рясу и возвращайтесь без оглядки в ратушу. Ваш настоятель, верно, уже волнуется, что вас так долго нет. И позвольте дать вам один добрый совет, последовав которому вы точно не раскаетесь.

– К советам завсегда стоит прислушиваться, особенно к добрым, – ответил монах. – Так я слушаю вас, капитан, и мотаю на ус.

– Что ж, брат мой, запритесь поскорей на все замки и запоры да не вздумайте любопытства ради, на свое несчастье, объявиться нынче утром на площади Людовика XI, чтобы поглазеть на казнь Пьера Проста.

– Довольно, капитан, имеющий уши да услышит. Я за дверь ни ногой, и носа не высуну, а ежели все сладится, чего я желаю, то я уж от души гряну «Gaudeamus igitur!..» [33] «Gaudeamus igitur!..» – «Итак, будем веселиться!..», начало старинной студенческой песни, возникшей из застольных песен вагантов.

С этими словами брат Мало переоблачился в свою рясу, нахлобучил капюшон и, откланявшись, покинул дом на главной улице.

Как только за ним закрылась дверь, преподобный Маркиз воскликнул:

– Ты виделся с дядей?

– Да, я ему все рассказал, так что он ждет нас и надеется оказаться на свободе.

– И не напрасно, – подтвердил Варроз.

– Э, – спросил священник, – а что за тайну он хотел тебе поведать?

– Она касается всех нас, – ответил капитан, – и, думаю, поможет нам выйти на след чудовищной измены.

– Измены? – переспросил Маркиз.

– Да, ибо скоро мы точно узнаем, что за злой гений скрывается за черной маской .

– Ах, – в крайнем удивлении промолвил священник, – так, значит, дядя говорил с тобой о Черной Маске?

– И он рассказал мне достаточно, чтобы я убедился в одном: этот человек, этот презренный негодяй, ради какой-то тайной корысти снюхавшийся с нашими врагами, – один из именитейших сеньоров в здешних краях.

– Так кто же он, этот сеньор?

– Скоро узнаем, преподобный Маркиз. Узнаем, клянусь!

– У тебя есть доказательства, подозрения?

– Подозрений нет, зато есть доказательства.

– Какие?

– Слушайте!

Коротко пересказав изумленным, не на шутку встревоженным товарищам слова Пьера Проста и показав им медальон, украшенный бриллиантовой розой, Лакюзон сорвал железную цепочку, обрамлявшую его шляпу, прицепил к ней медальон, повесил его себе на шею и с чувством прибавил:

– Пусть эта вещица сверкает на моей груди до тех пор, пока я не отыщу след бедной женщины, которой когда-то принадлежала эта роза, и, если понадобится, я обыщу все замки в трех округах, пока на своде в одном из них не найду след окровавленной ладони.

– В таком случае, – с глубочайшим волнением проговорил Рауль де Шан-д’Ивер, – отправляйтесь в Замок Орла. Там и найдете то, что ищете.

– Что! – в один голос вскричали полковник Варроз и преподобный Маркиз. – Вы обвиняете Антида де Монтегю?

– Да, – отвечал Рауль, – и капитан Лакюзон скажет вам – почему.

– Рауль, – резко заметил Лакюзон, – глядите! Нынче ночью вы рассказали мне о постылых злодеяниях, совершенных против сира де Миребэля и его дочери, против вашего отца и вас самого, и вы считаете, что их зачинщиком был владетель Замка Орла. Так вот, я признаю, что ваши тяжкие подозрения действительно могут быть правдой. Но я сказал вам, и вы, конечно, это помните, что сегодня Антид де Монтегю стал самым твердым оплотом нашей борьбы за свободу. Когда-то, не исключаю, ревность, жажда мести и могли толкнуть владетеля Замка Орла на неблагонравные поступки, но за это он ответит сполна перед Богом. И если двадцать лет тому человеком в черной маске был Антид де Монтегю, то будьте уверены, как и мы, что сегодня под такой же маской скрывается совсем другой человек. И я призываю в свидетели преподобного Маркиза и полконика Варроза…