Артур Ландсбергер - Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна

— Офицеры полиции назначены, конечно, выборами?

— Конечно. Прежде чем отправиться на помощь Вашингтону, все эти полицейские письменно обязались прослужить месяц, два или три, но не больше.

— Так это они возвращаются сейчас в новеньких мундирах?

— Да, срок их службы кончился.

— И они покидают армию чуть ли не накануне решительной битвы с Югом?

— Что делать, приятель! Американцы смотрят и на войну как на своего рода сделку.

Шарль неодобрительно покачал головой, а баронет улыбнулся, видя, что не может переубедить своего друга. Все увиденное сильно остудило пыл молодого француза, и он заявил Уилки, что прямо напишет Вашингтону, прося его дать ему назначение. Что он и сделал в этот же день. И сел ждать ответа. Увы! Шли недели и месяцы, а ответа все не было. Добряк Уилки всячески старался успокоить молодого человека.

— Твое письмо, наверно, затерялось в дороге. Лучше было бы лично поговорить с Вашингтоном.

— И я так думаю.

— Еще есть время. Хочешь, поедем?

— Нет, теперь уж я подожду.

Уилки знал, что настаивать не имеет смысла, и после этого разговора решил выкурить сигару и прогуляться по Бродвею, еще раз посмотреть, как быстро там организуются войска. В это время на помощь друзьям явился его величество случай.

Уилки и Шарль остановились в отеле на Бродвее. Здесь с ними завел знакомство джентльмен, который представился как полковник Сентли. Полковник страшно много ел и, главное, пил. Все послеобеденные часы он просиживал с Уилки за рюмкой и сигарой, уверяя, что безумно рад такому отличному собеседнику, и громко смеясь каждому анекдоту, который рассказывал ему баронет. Однако некоторое время назад его веселость заметно уменьшилась: по временам полковник вдруг умолкал, опускал руки на свое почтенное брюшко и так вздыхал, что мог бы крутить ветряную мельницу. Наконец Уилки пришло в голову спросил полковника, что с ним стряслось.

— Ах, сэр Уилки, — ответил полковник, с восторгом взглянув на его высокий рост и могучие плечи, — какой из вас вышел бы славный офицер!

— Вы думаете, полковник?

— Уверен. Не хотелось бы вам служить капитаном у меня в полку?

— К несчастью, полковник, — ответил Уилки, — я дал обет не поддаваться этому искушению.

Полковник вздохнул.

— А вот мой приятель, — поспешил прибавить Уилки, указывая на Шарля, — месье Шарль Леконт, рекомендую вам, — как раз то, что вам надо.

Полковник поклонился, довольно равнодушно посмотрев на инженера.

— Вы, вероятно, получили чин офицера в «Вест-Пуане»? [6] «Вест-Пуан» — военное училище в Соединенных Штатах, аналог училища Сен-Сир во Франции.

— Нет, полковник, — ответил Уилки, — месье Леконт — француз. Он вышел первым из Политехнического училища в Париже. Это что-нибудь да значит, я думаю?

— Черт возьми, конечно! — воскликнул полковник, сразу встав и раскланявшись. — Очень рад знакомству, — прибавил он, протягивая руку Шарлю. — Что же вы раньше не заявляли о себе?

— Я писал несколько месяцев тому назад в военный департамент, прося назначения, — ответил Шарль, — но до сих пор жду ответа.

— И долго еще будете ждать, мой милый, — сказал полковник, слегка пожав плечами, и, помолчав с минуту, прибавил: — У министра дел по горло, мы, граждане, должны помогать ему. Я вот сам сформировал свой полк с помощью нескольких молодцев: они хлопотали для меня, пока я хлопотал для правительства. В настоящее время полк организован, офицеры назначены, частью с помощью выборов, частью по моему личному влиянию…

— Виноват, — перебил Шарль, — но я полагал, что здесь, как и в Европе, выбор офицеров принадлежит исключительно исполнительной власти.

— Конечно, — сказал полковник. — В нормальное время здесь тот же порядок. С начала настоящей войны этот порядок тоже не изменился. Только теперь офицеры выбираются из граждан на единственном условии — сдать предварительный экзамен. Но это распоряжение конгресса так и остается мертвой буквой. Суть дела и наши политические нравы заставили нас прибегнуть к образованию кадров уже после того, как они пополнят ряды армии. Мой полк, например, готов: я набрал офицеров, унтер-офицеров и солдат и представил список на рассмотрение конгресса. Приняли всех гуртом, дав назначение одним и утвердив других. На днях я должен был ехать в полк, на запад, где мы планировали присоединиться к армии генерала Фремона, вам, вероятно, уже известно это имя. Но перед самым отъездом вдруг получил грустное известие, что один из моих капитанов убит в стычке на берегах Миссисипи, где все еще действуют только аванпосты. Пришлось остаться на неопределенный срок, чтобы найти другого капитана, и вот это место я имею честь предложить вам, если угодно.

— С удовольствием, полковник, — ответил Шарль, пожав протянутую руку. — Когда прикажете ехать?

Полковник подумал с минуту.

— Позвольте мне, — сказал он с некоторым замешательством, — сначала исполнить одну формальность, которая если и не необходима, то все-таки имеет свое значение. Вы, вероятно, не откажетесь пройти со мной на Бродвей.

— Конечно, полковник.

— А вы с нами, баронет? — прибавил полковник, обращаясь к Уилки.

— Я не отстану от моего приятеля, — весело ответил баронет, — и даже полюбуюсь на вашу драку, когда приедем на место.

— Мне приятнее было бы, если бы вы сами приняли в ней участие, — сказал полковник, — ну, впрочем, как хотите, только я не забуду вашего обещания ехать с нами вместе.

Все трое отправились на пятую улицу Бродвея и вошли в подъезд дома, освещенного венецианскими фонарями. Украшавшие дом сверху донизу флаги и неизбежная музыка ясно свидетельствовали, что это агентство по вербовке в рекруты. Полковник ввел своих спутников в большой зал, расположенный на первом этаже и выходивший окнами во двор. Комната была битком набита самым разнообразным людом: тут были представители всех национальностей, но преобладающее большинство составляли французы и немцы.

Чтобы проложить себе и своим спутникам дорогу, сэр Уилки пустил в ход громадный зонт, с которым, как истинный англичанин, никогда не расставался. Этот зонтик своими гигантскими размерами вызвал шутки в толпе. Его ручка могла отлично заменить славную дубину, а под его куполом мог бы укрыться, как бывало в прошлом веке, десяток рыночных торговок.

— Вот так славно, — заметил какой-то француз, — у этого джентльмена с собой и палатка, и все лагерные принадлежности.

— Это всего лишь мой зонт! — воскликнул с негодованием Уилки.

— Ну, — прибавил француз, — на моей родине этакую махину назвали бы зонтом для всей семьи.

В эту минуту всеобщее внимание привлекло следующее происшествие: полицейский привел молодца, который авансом получил жалование за две недели в одной рекрутской конторе, а уже на другой день явился в другую контору и проделал там тот же фокус.