Артур Ландсбергер - Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна

— Знаю, хотя и не имею точных сведений о том, как эта крепость перешла во власть Юга, но имею основания полагать, что ее взяли в честном бою.

— Ошибаетесь, милостивый государь, совершенно ошибаетесь! Тауэр-Рок сдался после переговоров.

— Вы точно знаете?

— Совершенно точно, потому что сам имел честь вести переговоры.

— А-а, — сказал Уилки, — это интересно.

— Не правда ли?

— Так вы служите правительству Джефферсона Дэвиса?

Незнакомец с улыбкой поклонился.

— Зачем же понадобился комендант Тауэр-Рока агенту южного правительства?

— Вы не догадываетесь?

— Нет.

— Я хотел бы и с новым комендантом провести те же переговоры, которые так успешно провел с прежним.

— То есть вы хотите деньгами измерить честь офицера?

— О, как некрасиво вы это называете!..

— Я называю вещи их настоящим именем. А если комендант Тауэр-Рока захочет дорого продать себя?

— Ему предложат известную сумму…

— Например?

— Например, двадцать тысяч долларов… как думаете, он может согласиться?

— Хватит, довольно! — порывисто крикнул Уилки. — Я и так слишком долго вас слушал.

— Как?! Вы отказываетесь?..

— Еще бы!..

— Милостивый государь, — сказал с преувеличенным спокойствием незнакомец, — вы непрактичный человек.

— Непрактичный человек?! — вскрикнул баронет, с трудом сдерживая желание спустить гостя с лестницы. — Вы неслыханный нахал! Если бы я был комендантом, к которому вы явились с подобными предложениями, я велел бы без всяких разговоров повесить вас на этой башне!

— Ошибаетесь, милостивый государь, — ответил гость, не меняя своего невозмутимого тона, — я военный, а военных не вешают, прикажите расстрелять меня — это другое дело. Идя сюда, я был готов принять смерть.

— Вы свободно вошли в Тауэр-Рок, свободно и выйдете, — сказал Уилки, на которого невольно действовала уверенность и спокойствие этого человека. — Уходите, сударь, — прибавил он, указывая ему на дверь.

Незнакомец вежливо поклонился и вышел в сопровождении Уилки. Мужчины молча прошли караульню и подъемный мост, незнакомец спокойно сел в свою лодку. Уилки между тем ворчал сквозь зубы, закуривая сигару:

— Напрасно я дал ему уйти. Если бы можно было все вернуть, я бы велел его расстрелять.

Незнакомец в это время уже занес одну ногу в лодку, но вдруг передумал и снова подошел к баронету.

— Извините, пожалуйста, — сказал он, поклонившись, — но я был бы вам благодарен, если бы вы одолжили мне одну из ваших чудесных сигар.

Совершенно озадаченный, Уилки подал ему открытый портсигар. Незнакомец, не торопясь, взял сигару, закурил, еще раз поклонился и спокойно сел в ожидавшую его лодку. Баронет с минуту стоял не двигаясь.

— Бог мой! — сказал он наконец, глядя вслед лодке. — Вот дерзкий-то мошенник!

Прошло уже полгода, как главнокомандующий войсками не освобождал полковника Шарля Леконта от командования отрядом, расположенным в Тауэр-Роке. Военные экспедиции были отменены Шарлем с тех пор, как войска южан перестали показываться на сопряженной территории.

Друзья проводили все свободное время в разговорах о Нэнси, или, лучше сказать, Шарль без умолку говорил о ней и восторгался ею. Он умолкал иногда лишь для того, чтобы взглянуть на опаловое кольцо, блестевшее на его пальце и напоминавшее ему про обещание девушки. Несмотря на терпение и стоицизм, с которыми добряк Уилки слушал своего друга, но и он уже порядком устал от восторгов влюбленного. Однако он никак не выказывал неудовольствия и вымещал все на сигарах, которые уничтожал одну за другой.

Так, в один прекрасный вечер, когда Уилки разделался чуть ли не с целым ящиком сигар и сломал два стула, на которых его колоссальная фигура качалась во все стороны с явными признаками нетерпения, Шарль вдруг остановился.

— Милый Уилки, — сказал он, резко оборвав начатую фразу.

— Чего тебе? — спросил тот, разгоняя клуб дыма, за которым совсем исчез.

— Ты мне дал одно обещание.

— Какое?

— Помнишь, ты хотел рассказать, вследствие каких необыкновенных обстоятельств ты стал после смерти отца хранителем богатства, владельца которого до сих пор напрасно ищешь?

— Признаюсь, друг мой, я очень плохой рассказчик. Отец мой описал этот эпизод своей жизни, и если хочешь прочесть…

— Разумеется.

— Я тебе сейчас дам.

Отыскивая рукопись отца, Уилки иронически заметил:

— Прошу не гневаться, если встретишь слишком много лиризма. Сэр Фредерик Робертсон, мой отец, был товарищем и последователем лорда Байрона и считал своим долгом говорить языком нашего знаменитого соотечественника. Поэтому я надеюсь, что если тебе встретится в описании Индии много волшебного и фантастического, то ты будешь снисходителен к сэру Фредерику, вспомнив, что и сам иногда злоупотребляешь гиперболами.

Эти слова были сказаны так мило, что Шарль не мог оскорбиться. Он ничего не ответил. Без всякой видимой причины рукопись почему-то крайне интересовала его, и как только он остался один, то сейчас же принялся за чтение. Вот что он прочел:

«Сэр Фредерик Робертсон, баронет, один из богатейших жителей Йоркшира, унаследовал предприимчивый дух своего рода. Пока сын его, Уилки Робертсон, сидел на школьной скамье, сэр Фредерик, член и корреспондент географического общества, предпринял далекое путешествие с целью оказаться полезным человечеству. Он путешествовал во всех частях света, но мы записываем лишь один эпизод, который относится к необыкновенному приключению, обеспечившему сэру Фредерику большое состояние.

Баронет путешествовал тогда в Индии. Он исследовал остров Цейлон, знаменитый не менее острова Борнео своими алмазами и драгоценностями. Но не собирать алмазы приехал сюда сэр Фредерик, а наблюдать и изучать. Главным образом, ему хотелось посмотреть Адамову скалу. Эта крутая, почти отвесная скала возвышается неподалеку от Канди, западнее Коломбо, в округе Динокава. Она имеет вид громадной колонны среди непроходимого леса. Ее видно кругом за сто миль, и набожные индусы, приходящие сюда, прозвали ее скалой Вишну.

Говорят, что в давние времена поднимались на скалу с помощью цепей, звенья которых местами можно было еще найти, хоть они были заржавлены и совершенно испорчены. В свое время их оборвали фанатики индусы, считавшие священным ручей, протекающий по горе и берущий начало на самой вершине скалы. Теперь скала стала недоступной.

Возле ручья расположена небольшая пагода, в которой в течение многих хранилась веков святыня индусов. Это был зуб обезьяны, захваченный португальцами в 1554 году. Дорогой трофей! Из-за этого зуба едва не произошла революция. Все соседние племена собрали и предложили похитителям семьсот тысяч дукатов, чтобы выкупить священный зуб. Португальцы практически согласились уступить свой трофей, но тут вмешался великий инквизитор и приказал сжечь этот предмет поклонения язычников.