Артур Ландсбергер - Опаловый перстень. Авантюра доктора Хирна

Пагода окончательно лишилась своего обезьяньего зуба и рисковала вместе с горой и ручьем потерять свое священное значение. К счастью, собравшиеся брамины нашли в пагоде следы очень больших ног и, посоветовавшись со священными книгами, убедились, что то были следы самого Вишну, который приходил искупаться в священном ручье. С этой минуты святость пагоды и ручья снова стала непреложной, а во избежание исчезновения следов бога Вишну брамины оборвали цепи, по которым можно было добраться до пагоды.

Нужно прибавить, что священный ручей впадает в небольшое озеро у подножия горы, в самой чаще девственного леса. Кругом озера, по берегам, расположена долина, защищенная от солнца все тем же лесом. Эта долина представляет собой чудесный сад, в котором собрано все, что может быть лучшего в растительном царстве…

Сэр Фредерик Робертсон, баронет, оставил в одну из ночей своих лошадей и слуг у подошвы горы. Один, без проводника, как всегда имел привычку путешествовать, храбрый баронет предпринял трудное дело — подняться на Адамову скалу, вершины которой надеялся достичь уже к середине дня. Солнце только что встало. Лучи его скользили по верхушкам деревьев. Сэр Фредерик с трудом пробирался по непроходимой чаще, как вдруг его остановило неожиданное зрелище. Под огромным банановым деревом лежал европеец и крепко спал. Баронет подошел к нему и опустился на колени. По прерывистому дыханию спавшего путешественник сейчас же догадался, что перед ним больной человек, поэтому баронет немедленно разбудил его.

— Где я? — спросил тот по-французски.

— Возле друга, которого беспокоит ваш сон, — ответил баронет на том же языке.

— А, соотечественник! — вскрикнул больной, и на лице его показалась радость.

— Нет, не имею этой чести. Меня зовут Фредерик Робертсон, баронет.

— А я граф Гораций Ренневиль, — сказал больной, напрасно пытаясь приподняться.

— Граф, пожалуйста, не делайте никаких движений, — сказал баронет, — вы слишком слабы.

— Увы!

— Дайте время окрепнуть своему организму…

— Да где же я? — вдруг спросил француз с возраставшим беспокойством. — Что это за гигантские деревья и неизвестные растения?

— Вы ничего не знаете, — сказал баронет, — значит, предчувствие не обмануло меня. Месье Ренневиль, у вас был приступ ужасной болезни, которую называют желтой лихорадкой. Она лишает людей памяти.

— Желтая лихорадка?! — вскрикнул француз в отчаянии. — В таком случае я погиб!

— Нет, потому что Провидение послало вам меня, — сказал баронет, вынимая из сумки небольшой флакон. — Выпейте несколько капель этой жидкости.

Граф повиновался и почувствовал себя лучше, хотя и не мог еще сделать ни одного движения. Баронет был сильным и крепко сложенным, граф Ренневиль, напротив, маленьким и худым. Сэр Фредерик посадил француза к себе на плечи и отнес к подножию горы, где его ждали слуги. Все, что можно было сделать, чтобы помочь больному, было сделано. Однако приступы продолжались еще в течение нескольких дней.

Баронет сидел у изголовья графа, когда тот открыл глаза.

— Милорд, — сказал он, — вы оказали мне самую большую услугу, которую человек может оказать человеку, и я хочу выразить вам свою признательность тем, что возьму вас в долю в одном предприятии, из-за которого я погиб бы без вашей помощи. Чтобы вы не думали, что я говорю в бреду, я дам вам письменное доказательство моих слов. К несчастью, документ написан на индейском языке…

— Я, возможно, достаточно знаю его, чтобы прочесть и понять, — предположил баронет.

— Тогда читайте, — сказал граф, вынимая из саше, висевшего у него на груди, пергамент с большой красной печатью.

Баронет прочел следующее:

„Это мое завещание. Я требую, чтобы его исполнили после моей смерти, в особенности те, кто был мне подвластен во время жизни. Я, Пикрими-Сингаа, владелец Цейлона, объявляю, что за заслуги графа Горация Ренневиля отдаю в его собственность мою шкатулку с драгоценностями, принадлежащими моему дому. Они оценены в миллион рупий. Чтобы предохранить это богатство от жадности англичан, я спрятал шкатулку на Адамовой скале, которую мы называем скалой Вишну.

Шкатулка зарыта в яме под водой, в русле священного ручья. Если граф Ренневиль будет иметь достаточно смелости взобраться на скалу, признанную всеми недоступной, то заявляю, что он станет законным владельцем моего богатства.

— Ну, что же? — спросил сэр Робертсон, закончив чтение.

— Если хотите попытаться общими силами, — ответил граф Ренневиль, — так мы разделим богатство.

— Извините, сэр, — сказал баронет, — я богат и не хочу брать доли богатства, которое по воле Пикрими должно принадлежать вам одному. Но меня интересует само дело, и я готов попробовать подняться с вами на гору.

— Когда? — спросил дрожащим голосом француз.

— Как только позволят ваши силы…

— Благодарю вас.

Вот почему несколько дней спустя с наступлением сумерек граф Ренневиль и сэр Фредерик Робертсон, вооружившись железными ломами и веревками и взяв с собой на неделю провизии, отправились вдвоем на Адамову скалу. Смелые путешественники предпочли пойти в экспедицию ночью, чтобы их не заметили индусы, с ненавистью смотревшие на всех иностранцев, приближавшихся к их священной реке. Граф Ренневиль, руководивший экспедицией, решил подняться на гору со стороны, противоположной той, по которой протекал священный ручей. Он был убежден, что даже ночью фанатики караулят тех, кто осмелился возмутить воду ручья, где когда-то освежался сам Вишну. К утру путники смогли подняться на вершину горы, из которой торчала священная скала, и тут-то и начинались настоящие трудности.

— Скала высотой больше восьмидесяти футов, — сказал Фредерик Робертсон, — мы никогда не доберемся до верха.

— Скала действительно слишком отвесна, но даже если бы нам пришлось просить лестницу у самого Иакова, мы все равно достигнем цели, — сказал француз, которого, казалось, трудности лишь раззадоривали.

Уже через секунду граф Ренневиль схватил конец толстой веревки и опоясался ею.

— Что вы делаете? — спросил Фредерик.

— А вот увидите. Дайте мне сначала вашу палку с железным наконечником.

Сэр Фредерик выполнил просьбу. Граф воткнул свою палку в одну из щелей скалы, потом укрепил палку баронета немного выше, вскочил на нее, вытащил свою палку и снова воткнул выше, держась руками за выступы. Так повторял он несколько раз, пока не добрался до места, где никакими силами не мог больше вбить своей палки.